Луначарский - Юрий Борев

— «Народушко бессмертный, его же духу верую, его силу исповедую; он есть начало жизни единое и несомненное; он отец всех богов бывших и будущих…» (См.: Исповедь. М. Горький. 1908; ответ Горького на анкету «Mercure de France».)

Луначарский оказал значительное влияние на Горького и убедил его в необходимости следовать богостроительным идеям. Его роман «Мать» оказался задет мировоззренческим влиянием этих идей. Ощущается в романе и смысловая рифма с евангельским сюжетом — мать, страдая, отдает своего сына миру во искупление человеческих грехов и во исправление общего неблагополучия в жизни человечества. Ленин был непримирим к любым отклонениям от идей революционной борьбы и уходу к религиозным идеям. Он резко осуждал богостроительские идеи Луначарского и Горького.

Вместе с тем Ленин видел в романе «Мать» отражение борьбы рабочих, которые много полезного для себя могут почерпнуть, прочитав этот роман. Роман помогал, по мнению Ленина, перейти от стихийной борьбы к сознательной революционной борьбе. Другими словами, главная идея соцреализма, его парадигма уже была заложена в романе Горького: человек — преобразователь мира, борющийся со злом насильственными, революционными средствами.

Взгляды Рихарда Авенариуса оказали большое влияние на Луначарского, хотя эти идеи и противоречили марксистскому мировоззрению, которое овладело его сознанием. Он утверждает необходимость взаимодействия материалистической философии с «религиозными мечтаниями» прошлого.

Богостроительские идеи осуждал и Георгий Валентинович Плеханов. Эта критика богостроительских увлечений была особо чувствительной для Луначарского. Плеханов утверждал, что религиозные искания вредны для борцов за дело рабочего класса. Он считал, что богостроители обращаются к религии там, где нет и не должно быть для нее никакого места. Патриарх русского марксизма утверждал, что богостроители не понимают реальной общности законов физического и психического миров и считают главной силой мироздания потенции человечества.

Луначарский оценивал Горького как великого художника революции, и поэтому его появление у писателя на Капри было не случайным. Здесь он участвовал в организации партийных школ и кружков. Кроме Капри эта работа шла также в Болонье и Париже. В 1910–1911 годах Анатолий Васильевич принимал участие в фракционных партийных встречах и в преподавании в школах. В этих школах Луначарский читал курсы всеобщей истории искусства, истории русской и европейской литературы. Вместе с Луначарским сотрудничал в школе на Капри и Горький. Он тоже читал лекции по русской литературе XIX века. Слушателями школы на Капри была небольшая группа находившихся в эмиграции рабочих-большевиков. Предполагалось, что из них сформируется культурная элита пролетариата.

Луначарский и Горький вместе работали над сборником марксистской антимодернистской литературной критики «Литературный распад» (1908–1909) и над сборником «Очерки философии коллективизма» (1908). Находясь в эмиграции, Анатолий Васильевич сотрудничал в газетах «Киевская мысль» и «День».

Около тридцати статей посвятил Луначарский творчеству Горького: первая статья — «Дачники» (Правда. 1905. Апрель), последняя, написанная в конце жизни, — «Самгин». (Красная новь. 1932. № 9.) Не всё принимал Луначарский в творчестве Горького, не всегда его оценки совпадали с ленинскими. Так, он, не признавая художественных достоинств романа «Мать», объявил «изумительной социалистической поэмой» «Исповедь», находил и одобрял ницшеанское бунтарство в пьесах «Мещане» и «Дачники». Луначарский критиковал Горького за пессимизм в рассказах 1920-х годов. Но, даже полемизируя с Горьким, он называл его «первым великим писателем пролетариата», в котором этот класс «впервые осознает себя художественно, как он осознал себя философски и политически в Марксе, Энгельсе и Ленине». (Собрание сочинений. 1964. Т. 2. С. 141.)

В революционной среде Луначарский первым уделил внимание пьесам молодого Максима Горького и написал критические статьи о «Мещанах», «Варварах», «Дачниках», поддерживающие разработку социалистической тематики в этих произведениях. Первым из русских критиков Луначарский выступил за рубежом с докладами о Горьком.

Луначарский был озабочен ролью и судьбой интеллигенции в революции. Еще в 1907 году в письме Горькому он писал: «Мы — единственный мост, соединяющий культуру с народными массами».

«Письма о пролетарской литературе», «Задачи социал-демократического художественного творчества», статьи о Горьком, выступления в период Первой мировой войны против шовинизма — стали заметными и важными акциями Луначарского-критика в предшествовавшее Октябрю десятилетие.

Луначарский был революционным романтиком. Он считал себя глазами и голосом народа. Горький был для него и талантливый самородок, и представитель народа, обретающего самосознание. Он участвует в создании мифологемы: герой истории — человек из народа, отвергающий существующий порядок. Новому герою приписывается как характерная черта — радостная деструктивность, то есть оптимизм и стремление к революционному разрушению всего устаревшего.

Луначарский принимает участие в создании новых идейно-художественных установок, в творении новой мифологии. Народнический миф XIX века сосредоточивался на крестьянских массах и непоколебимо верил в народ, который рассматривался как носитель культурной и социальной цельности и нравственных добродетелей. Это представление к 1890-м годам выродилось в чувство жалости к его нищете. Этот миф был отвергнут, и Чехов изображал крестьян невежественными, грубыми и убогими. Горький был еще более резок в деидеализации крестьянства. Плеханов считал, что русский крестьянин должен винить в своей горькой доле лишь самого себя, ибо он по своей природе жаден, эгоистичен и консервативен. Социального прогресса, согласно Плеханову, можно ждать только от пролетариата.

Луначарский окончательно отверг народническое искусство в статье о Глебе Успенском (1903). Он писал: «Нам не интересны страдальцы, нам интересны протестанты, и если крестьянству суждено когда-нибудь снова очутиться в центре интересов общества, то завоюет оно это не страданиями, а проявлением активной жизнедеятельности».

Луначарский считал, что народ — субъект, народ — творец истории. Наиболее активная и действенная часть народа — пролетариат, приходящий к осознанию своей великой миссии и своего права на счастье. Такой народ нуждается в иных, нежели народники, выразителях. Мужиковствующие художники не были выразителями мужика. Они выражали веру в него интеллигенции. Отсюда самоотречение и аскетизм, ярко просвечивающие в их искусстве. Художник пролетариата должен тесно срастись с ним и выразить его боевое, классовое общественно-эгоистическое настроение.

…Ленин спорил сам с собой, его внутренний диалог был полон противоречий: ехать на Капри бесполезно и даже вредно. Теперь уже не до дипломатии. Разговаривать с людьми, проповедующими соединение научного социализма с религией, не о чем… «Я уже послал в печать статью „Марксизм и ревизионизм“. Это формальное объявление войны богостроителям. Однако, если с другой стороны взглянуть на дело, ехать надо: во-первых, я еще в Лондоне на Пятом съезде дал Горькому слово побывать на Капри, во-вторых, нужно постараться отстоять Горького от того, чтобы он полностью не попал под влияние богостроителей, в-третьих, дела, связанные с организацией издания газеты „Пролетарий“, требуют этой поездки… Впрочем, все эти рассуждения напоминают один эпизод. Наполеон спрашивает у своего генерала, почему батарея на левом фланге не стреляет. Генерал отвечает: для этого есть тринадцать причин; во-первых, нет снарядов; во-вторых… Наполеон прерывает и говорит: достаточно…