Холодный поцелуй смерти - Сьюзан Маклеод

— Как хорошо, что ты больше не хранишь яйцо дома, — заметила Грейс, бросив губку в раковину. — И за меньшие деньги могут убить.

— Сама знаю, — фыркнула я.

К счастью, яйцо лежало запертое в банковском сейфе, а не болталось в квартире, иначе я бы, наверное, больше никогда его не увидела — ни в этой жизни, ни в следующей, которая наступила бы очень скоро, потому что Ханна со своим жиголо-стриптизером, конечно, быстренько бы меня пришлепнули.

Нас, волшебный народ, трудно убить, мы живем по нескольку сотен лет, но мы не бессмертны, особенно если на кону такие денежные суммы.

Грейс вытерла руки, после чего запустила пальцы себе в кудрявую стрижку и затрясла головой.

— Грр, ненавижу такие истории! — Она уронила руки и строго посмотрела на меня. — Ну, Дженни, и что ты собираешься предпринять?

— Пока не знаю, — ответила я, стараясь говорить как ни в чем не бывало. — Наверно, попытаюсь выяснить, кому на самом деле принадлежит это яйцо после смерти Графа, а дальше посмотрю.

— Для этого тебе, конечно, надо поговорить с тем вампиром — с Маликом, да? — Грейс поджала губы и посмотрела на меня с той материнской заботой, в которой всегда сквозит изрядная доля недовольства.

— Понимаешь, Грейс, только на этом я жить не смогу. — Я ткнула пальцем в упаковку джи-зава, которая так и лежала на кухонной стойке между нами. — Ты же помнишь, на что я была похожа, пока не купила маскировочные чары: иногда ломало так, что я целый день напролет только и могла, что сидеть и трястись. А теперь я узнала, что это на самом деле за чары, и применять их больше не могу.

Грейс несколько секунд смотрела на меня с тенью нерешительности на лице, а затем вздохнула:

— Конечно, не можешь, Дженни. Непорядочно пользоваться чужим телом, даже вампирским.

— А визит Ханны Эшби в дополнение ко всем этим вампирским приглашениям означает, что долго я не продержусь, как бы тебе этого ни хотелось, — ровным голосом проговорила я. — Надо срочно найти выход из положения, и Малик кажется мне самым подходящим вариантом.

— Не стану возражать, по крайней мере сейчас. Просто… Дженни, ты же, наверно, лучше меня знаешь, что это за твари — вампиры! — огорченно воскликнула она и всплеснула руками, с неохотой признавая мою правоту. — Что я говорю? Конечно же, ты знаешь их лучше меня, ведь ты выросла среди них, хотя одна Богиня знает, что это за жизнь!

— Я тебе все рассказала! — напомнила я с ехидной улыбкой, надеясь хоть чуть-чуть подбодрить Грейс. — Я росла, как любой нормальный ребенок, чей отец упрямо придерживается традиций русской аристократии восемнадцатого века — с няньками, гувернантками, домашним обучением, горничными, уроками танцев, переодеванием к обеду…

— Вот именно! — Она рассмеялась, пусть и невесело, и скрестила руки на груди. — Даже представить себе не могу, как выглядели ваши обеды.

— Честно говоря, — сухо отозвалась я, — за столом одной мне подавали еду на тарелке, а не на двух ногах, но я была маленькая и не знала, что может быть как-то по-другому, вот и считала, будто так полагается.

И еще, честно говоря, случалось, что у кого-нибудь чересчур сильно «разыгрывался аппетит», однако, как говорила моя мачеха Матильда, всякое бывает, и впоследствии «лакомый кусочек» возвращался к жизни как ни в чем не бывало, только выглядел каким-то ошарашенным и слегка не в себе, хотя «пищевые отходы» должным образом «перерабатывались»… Но, в конце концов, у всех свои фобии. Грейс, например, боится пауков, а я — привидений, так уж получилось.

— И вообще, обед у нас проходил очень, очень цивилизованно, — сдержанно улыбнулась я, надеясь отвлечь Грейс еще сильнее. — Естественно, только запястья.

Это правда: все остальное делалось только за закрытыми дверями. У моего отца на сей счет были строгие правила. Так что сцены вампирского секса вроде той, которую устроили Ханна с Дарием, я впервые увидела только в СОС-тауне. Отец пришел бы в ужас — как и Грейс, когда я ей об этом рассказала, правда, по другим причинам.

— Ну да, все было так цивилизованно, что ты в четырнадцать лет сбежала из дома, — кивнула Грейс: голос у нее по-прежнему был озабоченный, но в нем звучал и укор за то, что я тут ерничаю.

— Понимаешь, — вздохнула я, внезапно почувствовав острое желание оправдаться, — дело было не столько в моем отце, сколько в одной его ошибке. Ошибка заключалась в том, что он собрался выдать меня замуж за другого вампира — только о таком будущем я тогда и мечтала, только вот вампир оказался садистом и психопатом.

— Ты уверена, что не совершишь той же ошибки с этим твоим Маликом? — На лбу у Грейс залегла тревожная складка.

— Я не собираюсь вступать с ним в такие близкие отношения.

Несмотря на предательские мыслишки, время от времени возникавшие у моего неуемного либидо, я была твердо намерена подпускать Малика к себе только на расстояние вытянутой руки. Буквально. Малик жаждал моей крови с тех пор, как мне было четыре года, а я нуждалась в его защите и его яде, так что запястье было местом встречи, устраивающим обе стороны. Это я и собиралась ему сказать, как только он наконец объявится, но все шло к тому, что мне придется самой его искать. А это даст ему преимущество — не слишком выгодная позиция при переговорах.

— А как же Финн? — спросила Грейс, но не успела я и рта раскрыть, как она добавила: — Ты же понимаешь, Дженни, я говорю не о работе.

— Финна, кроме работы, ничего не интересует, — бесстрастно ответила я.

— Чушь! Как это не интересует, когда он никому не проговорился, кто твой отец, и отстаивал тебя перед Ведьминским советом? Дженни, он ведет себя деликатно и разумно. — Грейс серьезно заглянула мне в глаза и взяла мои руки в свои. — Ты доверила ему важную-важную тайну, и вы оба понимаете, что из-за нее у тебя вся жизнь может пойти кувырком. Может быть, он считает, что, если сейчас о чем-нибудь тебя попросит, ты будешь вынуждена ответить «да», чтобы его умилостивить.

Во мне замерцала искорка надежды. Вдруг она права? Вдруг Финн решил больше не ухаживать за мной, потому что решил, что я отвечу согласием по каким-то неправильным соображениям, а совсем не потому, что моя наследственность со стороны отца вызывала у него отвращение и ужас? Вообще-то, это вписывается в образ благородного рыцаря…

— Само собой, — гнула свое Грейс, — если он, узнав твою тайну, так отстраняется, это значит, что и ты тоже ему уже не доверяешь. Вот, наверное, почему ты на него обиделась. — Она стиснула мне руки. — Дженни, он же тебе нравится, и еще как. Поговори с ним, разберись во всем.

Она была права и в том, и в другом. Да, он мне нравился, и еще как… и да, я ему не доверяла. А как я могла ему доверять, когда не понимала, чего он хочет? Или действительно поговорить…

Тут Грейс подняла мою левую руку и указала на нее обвиняющим жестом. Вокруг запястья темнели синяки — уже наполовину выцветшие.

— Дженни, они у тебя уже больше месяца не проходят, а с твоим сидским метаболизмом должны исчезать за пару часов! Я думаю, это такое… клеймо! — Она скривилась от отвращения. — Как ты можешь даже думать о том, чтобы иметь с этим вампиром что-то общее после того, как он такое с тобой сделал?!