Приходи вчера - Татьяна Олеговна Мастрюкова

Надо тоже следить. Ровное количество шагов. Нельзя перепутать.

И шумно дышать нельзя. И сглатывать, хотя очень хочется, пусть бежит по подбородку слюна, потом сотрешь. Ничего нельзя, особенно когда слышишь, будто там мама.

Проверять нельзя.

Четыре дня назад вечером, когда еще мама пришла поправить одеяло перед сном, на кухне будто что-то упало. Как кот спрыгнул. Только у них никогда не было кота. Мама говорит, что аллергия, но на самом деле она просто не хочет заводить домашних животных. Боится обидеть правдой и придумывает. Но нет никакой аллергии. В гостях сто раз возились и со смешной собакой неизвестной породы — одно ухо торчит, другое висит, как тряпочка, и внутри уха будто бархат. И кот ленивый, толстый, только кончиком хвоста дергает. Если его тихонько погладить, то не убежит.

На кухне был шум, и мама пошла проверять. Она совсем не волновалась. И за нее тоже никакого волнения не было. Только она не вернулась, не пришла рассказать, что там. И теперь сидит в темноте. И тогда сидела. Кто ж знал, что нельзя свет включать.

— Ты ведь не хочешь, чтобы с мамой что-то случилось?

Нельзя смотреть в глаза. И рассказывать никому нельзя.

Если пить из-под крана в ванной, то вода не такая уж и противная. Безвкусная. Сначала было страшно, что может живот заболеть. А ведь рассказывать никому нельзя!

— Ты ведь не хочешь, чтобы с мамой что-то случилось?

А пачку печенья, если понемногу есть и водой запивать из-под крана, можно надолго растянуть. Если есть, когда живот совсем уже подводит, когда неприятно совсем и голова немного кружиться начинает.

Пачку удалось днем взять, просто лежала недалеко. Название «Юбилейное». Мама говорила, что юбилей — это праздник. Такое печенье легко размокает. Мама научила в горячий чай макать. Только надо внимательно следить, чтобы сильно не размякло и не упало на дно кружки.

Тогда становится весь чай в печенье, как грязный, и печенье дряблое, как испорченное. Тогда весь чай выливать надо.

По телефону тоже надо отвечать самому. Что мама только что ушла. Если кто-то знакомый, то ушла в магазин. Или если днем, то ушла на работу. Если звонили с работы, то ушла в поликлинику.

Мама, когда приходила поздно и в туалете всю ночь рыгала, то потом сам на телефон отвечал. Целый день сам отвечал. Но было не страшно, потому что мама включала мультики, а сама спала. Это из-за тухлых яблок. Нельзя есть тухлые яблоки, тогда будешь рыгать. А мама часто в гостях не замечает, что яблоко тухлое. Лучше в гостях вообще яблоки не есть.

А потом пришла бабушка. Она своими ключами открыла, даже звонить не стала в дверь. Сам ни за что не открыл бы.

— Ты ведь не хочешь, чтобы с мамой что-то случилось?

Не хотел! Не хотел!

Потом бабушка очень плакала. Вместе плакали.

— Как ты жил один все эти дни?

Пришла полиция, одна тетенька очень ласково задавала много тех же самых вопросов, только разными словами.

И еще одна тетенька ласково говорила, просила нарисовать семью. Все ждал, когда тетенька обнимет и заплачет. Мама тоже всегда, когда так ласково говорила, давала новую книжку или краски, а потом прижимала к себе и плакала. Вместе с мамой не хотелось плакать, потому что непонятно из-за чего. Когда с бабушкой плачешь сейчас, то понятно. Но тетенька совсем не плакала и не пыталась обнять.

Очень не хотел, чтобы с мамой что-то случилось. Если молчать, то ведь еще можно маму вернуть?

А рисовать можно, наверное. Нарисовал и себя, и маму. Настоящую маму, которая должна вернуться. Только получилось некрасиво, и грифель у карандаша сломался. От злости все смял, порвал и бросил прямо на пол. Но тетенька все равно не стала плакать и ругаться.

Кроме бабушки, теперь никого. У нее квартира даже больше, чем мамина. И все равно бабушка к себе в комнату мою кровать поставила, чтобы не боялся.

Всегда фонарь включается перед домом, светит прямо в окно. Бабушка занавешивает сначала тюлем в мелкую розочку, потом бордовой шторой, которая пахнет пылью. Оставляет небольшую щелку с краю, будто ночник.

А этой ночью встал в туалет (шесть шагов до двери из комнаты, два по коридору). Бабушка сидит в темноте в кресле, голову повернула:

— Ты ведь не хочешь, чтобы с твоей бабушкой вдруг что-то случилось?

11 января называли в народном календаре Страшным днем, поскольку нечисть в этот день неистовствует особенно сильно и ее даже можно увидеть своими глазами. А наибольшей опасности подвергались дети, на которых нечистая сила буквально охотилась. В то же время было принято рассказывать страшные истории, что являлось одним из способов защиты от злых духов.

ЕРЁМИН ДЕНЬ

Бабушка говорила:

— Еремин день сегодня. Не выходи из дома, нечего тебе во дворе делать. Вот игрушки, книжки. Вот тебе корзина, перебирай яблоки. Какие с бочком — выкладывай, повидло сварим. Нечего сегодня выходить. И звать никто не будет, все по домам сидят. И мы никого не зовем.

Скучно, бабушка! Яблоками объелся, а на дворе солнце выглянуло. И не все по домам сидят. Вон уже второй раз к калитке соседский Илька подходит, машет чем-то интересным, гулять зовет. Чем машет, из окна не видно. То ли мешок, то ли шкура какая-то. Почему ему можно, а мне нельзя?

Бабушка только шикает сердито и сама не выходит.

Я Ильке в окно тоже помахал, мол, иди к нам! Он шустрый, даже калитку не стал открывать, как-то так пролез и в дверь стучится. И смешно так, басом кричит:

— Петровна, открывай! В гости хочу! Есть хочу! Папиросу мне зажги!

Петровна — это бабушка. Мария Петровна.

Я смеюсь. Как Илька смог голос подделать? Про папиросу еще придумал! А бабушка за грудь схватилась и на пол села. И губы посинели. Мне страшно стало, я хотел Ильке открыть, чтобы помог мне. Но бабушка дышать стала часто-часто и шепчет:

— Таблетки! Таблетки, Кирюша!

Я в бабушкин ящичек полез, где пахнет невкусно, и противные капли, и щипучий йод. Мне бабушка еще раньше специально