Глаз сокола - Мишель Пейвер

Тут еще один громовой удар сотряс дом, и разъяренный бык взревел, злясь, что никак не может добраться до врага.

Гилас заполз повыше. Вот бы как-нибудь отвлечь эту зверюгу! Тогда, если повезет, он успеет достичь своей цели.

Внизу, возле стены, которая быку не видна, Гилас заметил брошенную тачку. Ручки повернуты вниз – ни дать ни взять рога пасущегося быка. И тут Гиласа осенило.

Пока животное готовилось к очередной атаке, Гилас съехал с крыши и торопливо привязал один из своих красных браслетов к ручке тачки, потом прислонил тачку к бревну так, чтобы обе ручки смотрели вверх, будто рога у быка, готовящегося напасть.

Земля задрожала от грохота копыт, и Гилас запрыгнул с тачки на крышу. Выдернув охапку соломы, он перегнулся через край и помахал ею перед быком.

– Эй, ты! – прокричал Гилас.

Тот резко встал и устремил на мальчика злобный взгляд.

– Тут за домом еще один бык! – продолжил Гилас, разбрасывая по земле солому. – Ему приглянулась твоя корова!

Бык замотал тяжелой башкой из стороны в сторону, бросился по следу из соломы и вылетел за угол.

При виде тачки бык опять застыл как вкопанный. Заметил красный браслет, колыхавшийся на ветру. Бык утробно фыркнул, стал рыть копытом землю – и ринулся в бой.

Только бы этот зверь не опомнился раньше времени! Гилас соскользнул с крыши с другой стороны и в туче брызг кинулся через ручей. На бегу он схватил бурдюк, а потом вскарабкался вверх по склону оврага и наконец очутился в безопасности.

Гилас обернулся всего один раз. Корова и теленок с серьезным видом наблюдали, как глава их семьи громит тачку, разнося ее в щепки.

* * *

Два дня спустя Гилас нашел пещеру и решил, что там и заночует.

Мальчик направился к замерзшему ручью, расколол лед топором и набрал в бурдюк воды. Потом он зашел в пещеру, пробудил к жизни огонь и съежился возле своего костерка, жуя кусок свиной ноги.

До чего же Гилас сегодня устал! А как ему не хватает Перифаса! Мессениец чем-то напоминал ему Акастоса, загадочного скитальца, которого Гилас встречал несколько раз. Оба бежали из родных краев, спасаясь от Воронов; оба порой бывали резки и замкнуты, но к Гиласу относились с грубоватым добродушием.

Гилас промерз до костей. Горы утопают в снегах. Ноги у мальчика болят после целого дня трудного перехода по занесенным ущельям и крутым склонам, поросшим безмолвными соснами.

А еще Гиласу страшно. Хижины на пути встречаются реже, привидения тоже, и все-таки его весь день не покидает нарастающий страх. Гилас боится чудовища, о котором предупреждала Горго. Вряд ли она говорила о быке: уж диких коров-то она повидала немало. Нет, Горго не стала бы называть их чудовищами. Тогда что же за угроза здесь таится?

Вдобавок Гилас опасается Воронов. Горго приняла его за соглядатая Короносов, а значит, у нее есть причины их остерегаться. Крепость Воронов далеко, за Морем, но они могущественный клан, а теперь еще и кинжал себе вернули, и значит, их сила только возросла.

Что, если они здесь, на Кефтиу?

Огонь отбрасывал на стену пещеры прыгающие тени. Сонный Гилас поднял руку и сложил пальцы так, чтобы тень была похожа на зайца. Так он развлекал Исси, особенно долгими зимними вечерами. Еще они играли в воинов, сражаясь сосульками вместо мечей. А до чего метко Исси бросала снежки!

Но больше всего сестренка любила воду. В то лето, когда ей исполнилось шесть, Гилас научил ее плавать с надутым козьим мочевым пузырем. Прошло всего полдня, а она уже держалась на воде лучше него. С тех пор, стоило им оказаться возле горного потока или озера, как Исси сразу лезла купаться. Гилас частенько дразнил сестру, говоря, что скоро у нее на ногах вырастут перепонки, как у ее любимых лягушек…

* * *

Гилас проснулся и вздрогнул. По коже пробежал холодок. Мальчик чувствовал: он здесь не один.

Послышалось хриплое тяжелое дыхание. В темноте в дальней части пещеры что-то зашевелилось.

Достав нож и схватив горящую головню, Гилас посветил в глубокую тень. Вот блеснули чьи-то глаза. У мальчика кровь застыла в жилах. Кто там – волк? Медведь? Чудовище?

Вдруг зверь опрометью пронесся мимо него. Гилас вжался в стену. Когда это существо выбегало из пещеры, оно оглянулось, и Гилас успел разглядеть свалявшуюся шерсть, большие золотистые глаза – и шрам на носу.

Мальчик вздрогнул.

– Разбойница! – громко вырвалось у него.

Мальчик стоит у входа в свое логово и вглядывается во Тьму. Маленькая львица знает: человеческим взглядом ее не увидеть.

Неужели это тот самый мальчик, который давным-давно заботился о ней?

Стоило ей учуять его у подножия горы, и знакомый запах отозвался болью в ее сердце. Ей отчаянно захотелось к мальчику. Потом дал о себе знать страх, но маленькая львица оказалась не в силах уйти и шла за мальчиком и когда было Не-Светло, и когда стало Темно. Она даже зашла в его логово и нюхала его, пока он спал. Но львица до сих пор сомневается, тот ли самый это мальчик.

Его запах изменился, теперь он больше похож на запах взрослого мужчины, а еще от мальчика почему-то сильно пахнет овцой. Странно. Раньше такого не было.

Да и выглядит парень по-другому: плечи стали широкими, а ростом он теперь с молодое дерево. А хуже всего то, что голос у него совсем не такой, как у мальчика, которого она помнит: ниже, грубее.

Львица отправилась на охоту, но ей не давали покоя тревожные мысли. Этот парень испугался ее, а мальчик, который заботился о ней давным-давно, никогда ее не боялся.

К тому же мальчик в логове замахнулся на нее огнем и длинным блестящим когтем. А значит, даже если это тот самый мальчик, он стал таким же, как все остальные.

Он просто человек, каких много. А маленькая львица решила, что больше ни за что не доверится людям.

* * *

«Неужели это правда Разбойница?» – думал Гилас, высматривая на снегу следы львиных лап.

Он видел молодого льва лишь мельком. Может быть, шрам на носу ему померещился? Но даже если нет, шрамы у львов – обычное дело.

Гилас стал вспоминать рассказы Пирры о Кефтиу. Водятся ли на острове львы? Кажется, Пирра говорила, что нет, но вдруг Гилас просто забыл?

Ясно одно: следы в пещере уж точно львиные. Пока он спал, львица стояла, склонившись над ним. Ни один другой лев на такое бы не осмелился.

Повалил снег. На западе склон спускался к лесистой седловине – выемке между двумя Горами. Похоже, она ведет к той самой Горе Дикти. Пирра где-то там, наверху, но львиные следы уходят вверх, на юг, к скалистому гребню в противоположной стороне от пика.