Прекрасна и очень опасна - Елена Арсеньева

У Лиды подогнулись было ноги, но в этот миг логичностьмышления, всегда бывшая ее самым сильным качеством и непременно помогавшая втрудные минуты жизни, робко приподняла задавленную слепым, безрассудным страхомголову и вопросила: «А не глупость ли это?» В смысле, не глупость ли – бежатьубийце вниз, вместо того чтобы перехватить жертву на лестнице? Ведь еслибеглянка почует опасность, то запросто улизнет на тот же четвертый этаж, или натретий, или на второй, а тогда успеет выбраться из студии прежде, чем терминаторместного разлива спохватится!

А может, это вовсе даже и не он несется там впереди?

Лида приостановилась и свесилась в пролет. И в ту же секундуразличила внизу тонкую руку, сжимающую красные варежки и скользящую по перилам.И поняла, кто это, еще прежде, чем снизу на нее поглядело бледное личико Лолы.

При виде Лиды она замерла, повисла на перилах, с усилиемпереводя дух, и Лида через минуту поравнялась с ней. Темные, яркие глаза Лолыказались огромными на помертвевшем лице, взгляд испуганно метался, алый ротприоткрылся, и Лида с привычной завистью подумала, что Лола обладает редкойкрасотой: ее не портит даже испуг, даже следы недавно пролитых слез, у нее дажевеки после рыданий не опухли, и макияж умудрился каким-то непостижимым образомне размазаться! Она была гораздо больше похожа не на перепуганную женщину, а наактрису, которая играет перепуганную женщину.

А между прочим, с чего бы это Лоле пугаться?..

И стоило Лиде подумать об этом, как логика вновь высунулаголову из-под пуховых подушек страха и спросила: «А зачем этот кошмарныйпарень, от которого ты так панически спасаешься, вообще притащился на студию?Почему, если он так уж обуреваем желанием убить тебя, не сделал этого там, вквартире Ваньки с Валькой, тихо и спокойно, без риска, без посторонних, асобирался учинить смертоубийство на глазах охранника и Лолы? Спохватился, чтооставил свидетельницу, которая видела его и может описать? Не поздновато лиспохватился? И вообще, откуда он узнал, где ты работаешь? А может быть, онпришел на студию вовсе не за тобой? А за кем тогда?..»

И тут догадка ужалила ее, как пчела!

– Лола, кто этот парень? – спросила она как бы между прочим.

Лола споткнулась и кубарем покатилась бы с лестницы, если быне успела ухватиться за перила.

– Како-ой па-арень? – простонала она, заикаясь, такимголосом, словно преодолевала дурноту, подступающий обморок.

– Тот, который ждал около лифта. Тот, от которого ты бежишь.Кто он такой? – настойчиво повторила Лида.

Какого угодно ответа она ждала, только не того, которыйпоследовал!

– Это мой жених, – упавшим голосом сказала Лола.

Ее жених?!

Теперь настала очередь спотыкаться Лиде… На счастье, онибыли уже на первом этаже, так что ноги переломать она не рисковала. Здесь негорела лампочка, и дверь пришлось искать на ощупь. Кое-как, мешая друг другу исталкиваясь руками, нашарили ручку, кое-как сообразили, куда ее поворачивать,чтобы открыть, – и наконец-то выскочили во двор.

– Гос-споди, – простонала Лола, – какой колотун! Побежалискорей!

Девушки ринулись по двору, причем Лола чуть впереди, а Лидаотставала, не зная, чему больше дивиться: тому ли, что Лола ее ни о чем неспрашивает, как бы априори допуская, что ее жених – сущее пугало, от которогодолжны кидаться врассыпную все нормальные люди; то ли тому, что эта молодаяактриса, гость на студии телевидения редкий, так хорошо знает местные закоулки.Сначала запасную лестницу отыскала, а теперь безошибочно ведет Лиду к томусамому хитрому гаражу, в котором имелся выход в парк Пушкина… Что характерно,Лоле даже не пришлось стучаться, спрашивать у кого-то разрешения: суверенностью завсегдатая она отыскала какую-то дверцу, пробежала по темному,гулкому, выстуженному, пахнущему бензином помещению, в центре которогогромоздилась громадная, застывшая ПТС, и мгновенно нашла нужную дверь. Та былазаложена могучим засовом, словно ворота какого-нибудь амбара, однако Лола,поднатужившись, смогла его отодвинуть – и через минуту они выбежали на тропку,ведущую куда-то в глубь парка.

Лида оглянулась: дверь-то в гараж осталась незапертой! Поидее, надо бы сообщить об этом охране, но как это сделать, интересно? Потелефону позвонить? Но свой мобильный она сегодня забыла дома, а у Лолыневедомо, есть он или нет. Можно спросить… но слишком многое надо было Лидеспросить у этой загадочной красотки, чтобы тратить время на какой-то мобильник!

Ладно, доберется до дому и позвонит на студию. Авось ничегострашного в третьем часу ночи тут не произойдет. А произойдет – ну что ж, самихозяева виноваты, надо покрепче двери запирать. Чтобы две ошалевшие от страхадевицы не смогли с ними справиться!

А вот, кстати, – насчет ошалевших от страха… Созрел первыйвопросик для Лолы: с чего это она так перепугалась, увидев любимого жениха?

Но спросить Лида не успела, Лола ее опередила:

– Слушай, ты в верхней части живешь?

Вопрос для аборигенов не праздный. Нижний Новгородразделяется на две части: верхнюю, расположенную преимущественно на довольновысоких Дятловых горах над Окой, а также над местом ее слияния с Волгой, и нижнюю,называемую еще Заречной и занимающую низину между двумя реками, от знаменитойСтрелки до Волжского железнодорожного моста. В верхней части находятся всевузы, в том числе и университет имени Лобачевского, кремль, музеи, центральнаяулица Покровка, площадь Минина и Пожарского, элитные дома, Верхневолжскаянабережная – любимые места скоплений нижегородцев. Что характерно,Нижневолжская набережная, регулярно затопляемая при весенних разливах, тожесчитается принадлежностью верхней части города. Такой воттопографически-географический парадокс. То есть верхняя часть – это всеправобережье. Нижняя часть, левобережная, – это площадь Ленина, Сормово,автозавод, Московский вокзал, Канавинский базар… Жизнь в той или иной частигорода проводит между нижегородцами-снобами (а с некоторых пор в этом чудномгороде завелись и такие – с подачи москвичей!) и остальными жителями незримую,но достаточно четкую грань. Впрочем, и снобы полагают, что уж лучше жить всамом захудалом районе нижней части Нижнего, чем в области. Но так думают всена свете горожане!

– Ну да, в верхней, – ответила Лида. – На Полтавской. А ты?