Манадзуру - Хироми Каваками

В ясные дни нечто, преследующее меня, сияло. Вода в пруду шептала. Я откупорила купленную по дороге банку с чаем и стала пить. Я ощутила жажду. Сделав глоток, я поняла, что хотела пить. Мой преследователь — мужчина. Возможно, я когда-то знала его, — подумала я, отпивая чай.

Из сумки на плече я извлекла дневник Рэя. Раскрыв, вырвала первую попавшуюся под руку страницу. Каждый год я вырывала из дневника по одному листу. Скорее бы они закончились. Из вырванной страницы я принялась складывать самолётик. Я хотела запустить его так, чтобы он упал на поверхность пруда и потонул.

Пальцы, складывающие бумагу, касались букв, написанных рукой Рэя. Под жирно выведенной черной ручкой записью: «Марки по 62 иены — 20 штук. Сайто КК закончено» — промелькнуло название «Манадзуру», я удивленно уставилась на него. Расправив листок, посмотрела внимательнее. Под датой ровно за месяц до исчезновения Рэя тонкой шариковой ручкой было написано: «Манадзуру».

Свернув бумагу маленьким квадратиком, я вложила её в дневник обратно, спрятав между оставшимися страницами. «Манадзуру», — прошептала я. Раньше я не обращала внимания на это слово или просто забыла. «Манадзуру», — ещё раз прошептала я. Поверхность пруда искрилась на солнце. То, что преследовало меня, тоже ослепительно сияло. Ветер усилился. Всё вокруг наполнилось шелестом листьев. Сияние слепило глаза, ничего не стало видно.

Я увидела, как опадают цветы камелии. Я много раз замечала рассыпавшиеся по земле, словно пролитые капли, алые лепестки и сохранившие форму пухлые соцветия, но смотреть на то, как они опадают, мне раньше не приходилось.

— Этот цветок… — промолвила я, и Рэй, шагавший рядом, сразу же повернулся.

— Он упал, да? — внезапно он наклонился и поднял цветок камелии, совершенная форма которого была ничуть неотличима от живого. Не проронив ни слова, Рэй с силой сжал ладонь. Крупные лепестки, кружась в воздухе, полетели вниз. Они падали, друг за другом проскальзывая между пальцами руки, сжимающей цветок. Через миг на ладони осталась одна желтая сердцевина. Рэй раздавил её в руке.

— Пыльца пристала, — разжав ладонь, проговорил Рэй. Смятые венчик и чашечка, мелкие обрывки цветка, оставшиеся в ладони, как-то медленно, не спеша, устремились вниз вслед за крупными лепестками.

— Жаль, — промолвила я. Рэй удивленно посмотрел на меня.

— Почему?

— Ты раздавил его.

— Он все равно скоро увял бы.

Тогда мы только начали встречаться. «Он безжалостный человек», — подумала я. «Рэй», — робко позвала я. Называть его так мне всегда давалось с невероятными усилиями, но в тот момент имя легко слетело с языка. «Кэй», — отозвался он. Его пальцы, только что сжимавшие камелию, прикоснулись к моему рту. Ноздри тут же заполнил сильный сладковатый запах цветочной пыльцы, и я, не отдавая себе отчета, обхватила его пальцы губами.

Кормя Момо своим молоком, я иногда вспоминала ощущения от посасывания его пальцев. Я сосала их, словно младенец. Тогда я не понимала это и осознала, только когда дала дочери грудь. Безмятежно, спокойно, забыв обо всем, я губами теребила его пальцы, ощущая на вкус их сладковатую горечь.

Рэй был похож на морскую волну на отливе. Попадись у неё на пути, и она унесет тебя с собой, как бы твердо ты ни стоял на земле. Так же Рэй забрал с собой всю меня. Он мастерски умел заставать врасплох. Стоило мне только на миг потерять бдительность в полной уверенности, что иду по ровной дороге, как я тут же оказалась сбитой с ног. Не прошло и двух месяцев с начала наших свиданий, а я и думать не могла ни о ком другом, кроме Рэя.

Наша первая ночь случилась в Хаконэ. В тот день он договорился со мной встретиться вечером на Синдзюку. Мы решили, что сегодня будем спать вместе, не заботясь заранее о том, где это произойдет.

— Давай поедем в купе «Романтика»[5], - предложил Рэй и купил два билета. Даже сейчас в моей памяти иногда всплывает звук компостера, пробившего наши билеты.

Выехав из Юмото на панорамном горном поезде, на полпути мы вышли из электрички на очередной станции. Пройдя по дороге вверх, набрели на гостиницу.

— Ну что, может быть здесь, — решил Рэй.

Отворив парадные двери из матового стекла, я увидела стоявшие сбоку стенные часы. За конторкой сидела женщина. Схватив тапочки, она тут же выбежала навстречу и поставила их перед нами.

— Сколько стоят сутки? — спросил Рэй.

— На одну персону семь тысяч иен, включая ужин и завтрак, — ответила женщина.

— Хорошо, разместите нас, — тут же согласился Рэй, и женщина сразу проводила нас в номер.

Рэй взял с низкого столика мандзю и, развернув фантик, целиком отправил конфету в рот.

— Налить тебе чаю? — спросила я.

— Не надо, я сам себе налью, — ответил он.

Выйдя из ванной, я застала Рэя раскинувшимся на кровати. Он лежал, опершись на локти, в распахнутом юката, рядом с его рукой стояла кружка.

— Будешь пить? — спросил Рэй.

— Чай? — переспросила я.

— Нет, виски, из холодильника, — ответил Рэй.

— Если не выпить чего-нибудь, вдвоем в рёкане мне как-то не по себе, — позднее признался мне Рэй. После ужина, облачившись в юката, мы вышли на прогулку. На горной дорожке было темно. Наши гэта гулко стучали об асфальт. Изо рта Рэя пахло спиртным.

До Рэя у меня были мужчины, все они обычно во время свиданий вели себя шумно, изо всех сил стараясь развлечь меня. Но находясь рядом с Рэем, я чувствовала, как вокруг остывает воздух. Нечто поглощало лишние звуки и исходящее от тел тепло. Оживление пропадало так же, как и желание согреться. Это еще сильнее влекло меня к Рэю.

В Хаконэ мы оказались в самом начале лета. Ночью в Хаконэ, когда только забрезжил рассвет, Рэй стремительно овладел мной. В тот утренний час наша страсть была глубже, чем во время вечерних соитий. Утром, рассчитываясь за конторкой, я вдруг вспомнила сплетение наших тел на рассвете, и по телу вновь прокатилась влажная истома. В тот год цую[6]затянулись. Мы шагали рядом под одним зонтом, укрывшись от моросящего дождика. Проходя мимо сувенирного магазина, я заметила выставленные на его стеклянной витрине ряды куколок, которые могли помещаться одна в другой. Сделанные по принципу русской матрешки, целых семь фигурок были выстроены по росту, от большой до самой маленькой.

— Какие хорошенькие! — не удержалась я.

— Купить тебе? — спросил Рэй. Я растерялась, медля с ответом, тогда он молча снял игрушки с полки и понёс к кассе. Расплатившись, он сунул сверток мне в сумку.

— Впервые я купил что-то женщине, — промолвил Рэй, сидя в купе «Романтика» по дороге домой.