Второй шанс адмирала Бахирева - Борис Царегородцев

Особую роль в активизации радиоразведки на Балтийском флоте сыграла история с захватом германского крейсера «Магдебург», потерпевшего в ночь на 13 августа 1914 года навигационную аварию у острова Оденсхольм в устье Финского залива. При захвате крейсера в руки русских моряков попали ценнейшие документы по радиосвязи германского флота, которые значительно упростили обработку радиоразведывательных материалов (РРМ). Достоянием наших радиоразведчиков стали два экземпляра «Сигнальной книги германского флота» (Signalbuh Kaiserlishen Marine), секретные карты квадратов Балтийского моря (Quadratkarte), радиотелеграфные журналы крейсера и ряд других важных документов. Следует, однако, отметить, что это были не первые документы по радиосвязи германского флота, с которыми познакомились балтийские радиоразведчики. Еще до начала войны в штаб Балтийского флота был передан германский сигнальный код для кораблей (Aufklarungssignaltafel), полученный по линии Особого делопроизводства (тайной разведки) МГШ. В короткий срок Ренгартен выполнил перевод этого документа, что позволило ему уже тогда составить определенные представления об особенностях организации радиосвязи и сигналопроизводства в германском флоте. Таким образом, все «богатство» «Магдебурга», безусловно, попало в подготовленные руки. Ренгартен достаточно быстро разобрался во всех тонкостях действующей организации радиосвязи германских кораблей: в правилах радиообмена, системе радиопозывных, методике составления радиограмм. К началу кампании 1915 года радиоразведка Балтийского флота представляла собой уже достаточно хорошо функционирующий организм. Накопленный за первые месяцы войны опыт позволял балтийским радиоразведчикам сравнительно легко справляться с такими действиями германского командования по защите своей радиосвязи, как периодическая смена шифров и радиопозывных. Так, например, введенный немцами в употребление 8 марта 1915 года новый шифр «гамма-альфа» был раскрыт уже через два дня, причем независимо друг от друга, специалистами флота и МГШ.

Большую роль в повышении эффективности радиоразведки сыграло создание в структуре штаба флота разведывательного отдела Балтийского флота, куда входило и отделение радиоразведки, во главе которого был поставлен флагманский радиотелеграфный офицер старший лейтенант Ренгартен.

– Ваше превосходительство, радиограммы от начальника разведывательного отделения старшего лейтенанта Ренгартена.

– Давай сюда, – чуть не вырываю из рук старшего радиста радиограммы.

Две были переводами немецких переговоров, пересланных нам радиоразведкой флота, а третья – о подвигах седьмого дивизиона.

Быстро прочитав, обрадованно вскрикнул:

– Ай да молодец, Георгий Оттович! Не зря я его туда послал.

Все на мостике недоуменно посмотрели на меня, не понимая, чему я радуюсь.

– Господа офицеры, только что я получил известие о том, что в районе Богшера эсминцы седьмого дивизиона капитана первого ранга Гадда атаковали и торпедировали немецкий минный заградитель «Альбатрос». Он серьезно поврежден.

– Ваше превосходительство, а не должен ли седьмой дивизион находиться сейчас у Пипшера? – задал вопрос князь.

– По плану – да. Но как я говорил, в плане могут произойти изменения. И всему виной этот туман. Когда прорабатывался этот план, почему-то туман в расчет не взяли. А он, как видите сами, сорвал нам первую часть запланированной операции. Мы, конечно, можем ее продолжить завтра поутру, но кто может дать гарантию, что туман нам снова не помешает.

– Да никто.

– Ваше превосходительство, а что там насчет германского заградителя? – спросил Крыжановский.

– Противник пытается его спасти и провести на базу. Рядом с ним три крейсера и семь эсминцев (это я уже говорил от себя, так как только я знал точное количество кораблей благодаря знаниям из будущего), один из крейсеров – это «Роон». У нас пять крейсеров и восемь эсминцев. Преимущество на нашей стороне. И главное, мы о нем знаем почти все, а он, судя по переговорам, только предполагает, что в море есть какие-то русские корабли. Предлагаю найти противника и уничтожить. Ваши предложения?

– Ваше превосходительство, так у нас еще не все корабли собрались, и в этом тумане затруднительно это сделать, – высказал свои опасения командир «Рюрика».

– Александр Михайлович, если мы не соберемся до полуночи, то следующее рандеву для всех потерявшихся – это три часа в десяти милях восточнее полуострова Куплен. Передать распоряжения по всем кораблям о новом месте встречи.

– Ваше превосходительство, а как же быть с приказом обстрелять порт Мемеля?

– Дорогой князь, Михаил Борисович, что сейчас полезнее, уничтожение отряда противника или обстрел порта, который еще и закрыт туманом? И много ли пользы принесет этот обстрел, а вот уничтожение этого отряда будет очень болезненным ударом по престижу германского флота. Обстрелять этот порт мы можем и в другой раз, а вот перехватить корабли противника – такой шанс выпадает очень редко.

– Так-то оно так. Но все же получен приказ.

– Да, мы получили приказ на обстрел Мемеля. Но также в этом приказе прописано: при обнаружении неприятеля при переходе к объекту удара и если отряд окажется в выгодном положении, то вступить в решительный бой. Вот мы и вступим в решительный бой. Вы, дорогой князь, похоже, забыли, о чем мы с вами перед выходом в море разговаривали. Вот этот самый момент настал – доказать всем, что нас еще рано списывать со счетов. И в первую очередь это мы должны доказать самим себе.

– Ваша правда, Михаил Коронатович! И мы докажем.

Офицеры посматривали на нас, не понимая, о чем здесь идет речь, но догадались, что это продолжение вчерашнего нашего разговора с князем.

– Николай Николаевич, проложить курс к новому месту встречи.

Наступило утро 19 июня, к четырем часам все корабли отряда были в сборе, никто не отстал и не потерялся. Я выстроил отряд в две колонны. В правой колонне находились крейсера во главе с «Рюриком», крайним в колонне шел «Новик». В левой колонне все эсминцы шестого дивизиона под командованием Паттона. Отряд медленно двигался на север, примерно в шестнадцати милях от Готланда. Видимость не превышала пяти-шести миль.

– Ваше превосходительство, а проскочат немцы за этим туманом, и мы останемся ни с чем.

– Ну чего вы все нервничаете, Михаил Борисович, никуда они от нас не денутся. У них на буксире сейчас поврежденный «Альбатрос», и они еле ползут где-то севернее нас, миль на двести – двести пятьдесят. Так что мы можем спокойно двигаться на север еще часов пять-шесть, а потом пошлем эсминцы строем фронта на пределе видимости друг с другом прочесать море на север. А это сеть шириной в тридцать пять – сорок миль, я думаю, что они сквозь нее незаметно не проскочат.

В 6.20 от Ренгартена пришла еще одна радиограмма. Его отдел перехватил переговоры между кораблями и германским морским штабом и после дешифровки переслал нам.