Беременная для Зверя - Эллен Росс

— Не в платье дело, — охрипшим голосом говорю я. — Вам, уродам, не понять.

Откуда только смелость берётся? Слова сами выскакивают. И страшно, что меня накажут. Только поздно уже слишком. Кавказец руку заносит и опускает. Только треплет за шиворот кофты.

— Тебе, Арина, лучше язык за зубами держать. Я женщин не бью. Но другие не только бьют. Но и калечат. Хочешь на похоронах присутствовать — одевайся, как положено. Иначе деда без тебя закопают, и проститься не успеешь.

Слова Ризвана о похоронах деда отрезвляют больше всех прочих угроз. А я ведь даже не знаю, где дед сейчас и собрали ли его в последний путь, как полагается. Кто-то всё решил за меня, а я только наблюдатель сторонний.

Дальнейшие сборы — это и не сборы вовсе. Я запихиваю под руку всё, что кажется важным. Ризван стоит надо мной грозной тучей. Мысли о похоронах перебивают всё. Кажется, я даже не застёгиваю сумку. Иду за бандитом как во сне. Дороги под ногами не вижу.

Спотыкаюсь и падаю. Сумка на бок падает и всё моё тряпьё вываливается. Прямо под ноги головорезам, собравшимся возле дома, облюбованного Зверем.

Бандиты потешаются. Ржут, как стадо коней. Один из ублюдков трусики мои носком ботинка подцепляет.

— Глянь, я такие трусы только у бабки своей видел!

Собираю всё под пристальными, сальными взглядами. Они меня словно не только ощупывают. Но раздевают и вертят, как хотят. Куском мяса себя ощущаю.

Ризван не вмешивается. Стоит в стороне и молчит. Видно, это нарочно из-за того, что я уродами их всех назвала. Но разве я не права? Они такие и есть. Уродство у них не внешнее, а внутри всё гниёт и в крови тонет.

Головорезы продолжают потешаться. Меня никто пальцем не трогает. Помнят слова Зверя о неприкосновенности. Но эти словечки и плевки склизкие ничуть не лучше.

Один из бандитов, совсем обнаглев, трусики из пальцев моих выхватывает и растягивает.

— Парни зацените!

— Монашеские тряпки, не?

— Видно, ты не тех монашек видел. Я других монашек люблю! Поразвратнее!

Гогот и ржач.

— Отдай! — требую.

Замираю перед амбалом. Он выше меня на полголовы и намного сильнее. Двумя пальцами трусики мои держит и размахивает, словно веером.

— Достань — отдам.

Ухмыляется. Весело ему, поганцу.

— Отдай.

Ногти в ладонь впиваются. Дрожу от напора эмоций. Слёзы стынут в глазах. Кожа леденеет от напряжения. Хочется в рожу этому уроду плюнуть так, чтобы захлебнулся своим гнусным смехом.

— Ты тупой? — звучит звериный рык.

Бандит сразу мельчает. Осанка прогибается, взгляд тускнеет и трусливо в сторону мечется. Туда, откуда грозный оклик Зверя слышится.

— На, держи, — отдаёт бандит моё бельё.

— А чё сразу не отдал?

Зверь останавливается позади меня. Ладонь на плечо кладёт. Горячую. Тяжёлую. Становится душно и жутко.

Зверь пальцы на плече сжимает. Большим пальцем внезапно шею мою поглаживает. Неторопливо. Трепетно.

Дрожь запускает под кожу. Прямиком в душу. Словно укол пьянящий.

Волна обжигающая тело моё насквозь прошивает. Я чувствую присутствие Зверя спиной. Каждой клеточкой кожи. Обнажённой шеей, хрупкой и подставленной под его сильные пальцы.

Странное облегчение накрывает с головой. Я подаюсь назад, к огромному телу. Чувствую сталь литых мышц лопатками спины. Его близость дурманит. Но в то же время мне становится легче.

Я как будто под защитой. Лютой и суровой. Твёрдой.

— Смешно тебе, значит, — выносит вердикт Зверь. — Ты слышал, чтобы мою Малую никто и пальцем не трогал?

— Слышал. Так и не трогал я её, — извиняется мужчина. — Н-н-е трогал. Я просто прикалывался. Это шутка такая…

Бандит выглядит жалко. Глаза бегают по сторонам. На лбу пот выступает. Нижняя губа трясётся. От него смердит животным страхом. Это понимают все, даже неопытная девчонка вроде меня. Бандит начинает отступать назад. Медленно-медленно. По сантиметру.

Зверь головой кивает. Я чувствую этот кивок. Зверь словно точку ставит. Все головорезы разом напрягаются.

Провинившийся оглядывается на собравшихся. Они резко в сторону отходят, образуя полукруг.

— Братан, ты чего? — на резком выдохе спрашивает провинившийся головорез. — Братан…

— Уведи Малую! Пусть под ноги себе смотрит и не оборачивается! — резко бросает Зверь Ризвану. — Отведи поесть и двигайте на похороны. Дел хватает. Я здесь разберусь. Сам.

— Хорошо.

Ризван быстро застёгивает сумку и хватает меня за локоть.

— Шевелись! — негромко говорит мужчина.

Кавказец толкает меня в спину. Я удаляюсь скорым шагом. Но ноги почти не сгибаются в коленях. Я как кукла на деревянных ходулях.

Позади слышится удар. Крик сдавленный. Бульканье. Хрипы. Хочется посмотреть. Вопреки всем запретам.

— Вперёд! — командует Ризван.

Он держится рядом. Я всё-таки торопливо оборачиваюсь через плечо. Ризван не препятствует моему своеволию, даже не окрикивает меня. Только губы кривит в усмешке и едва заметно качает головой.

Почти сразу же зажмуриваюсь от увиденного. Зверь схватил амбала, что надо мной потешался. Своими пальцами шею обхватывает и бьёт провинившегося. Лицом об забор. Кол штакетника ему прямо в рот заколачивается. Раз за разом. Пропарывает. До самой глотки. Все остальные стоят. Уроку внимают.

Спотыкаюсь. Это суровое наказание и очень впечатляющее. Моё тело покрывается мурашками. Я чувствую страх. Шок. И ещё что-то. Чувство благодарности к мучителю, не давшему потешаться надо мной. Оно пронизывает меня насквозь.

— Посмотрела? — уточняет Ризван. — Довольна? А теперь шевелись!

Дорога до дома пролетает как один миг. Захожу внутрь, а перед глазами всё красным цветёт. Ризван хлопает меня по щеке легонько, приводя в чувство.

— Не зли его.

— Я даже не пыталась, — шепчу одними губами.

— И не нарывайся на внимание со стороны других мужиков, — советует мужчина. — Добром это не кончится.

— Я ничего не делала.

— Не делала. Только у всех на тебя стоит. Твой вид жертвы всех притягивает, — неожиданно говорит Ризван. Прямо в глаза смотрит, втолковать пытается. — Хочется выдрать тебя. Им всем. Потому что так было запланировано. Теперь Зверь своё мнение поменял. Но тебя мысленно все на конце члена вертят. Будь незаметной. Не раскрывай свой рот лишний раз. Усекла?

— Я ничего из этого не желала! — говорю я.

Ризван запускает пальцы в волосы и шипит в самое лицо: