Граф Карбури – шевалье. Приключения авантюриста - Татьяна Юрьевна Сергеева

— Что Вы делаете, мадам?! — Воскликнули они в один голос.

— Ваши перья выколют императрице глаза, коли разрешит она Вам к ручке своей приложиться… — Строго пояснила наставница.

Ещё раз пристально оглядев подопечных, фрейлина постучалась и, услышав голос государыни, толкнула дверь. Но для трёх широких юбок дверь была слишком узка. Фрейлина толкнула вперёд одну из девиц, та сделала несколько шагов, но с перепугу замешкалась на пороге. Наталья Петровна, не ожидая препятствия, шагнула вперёд, и тут же наступила купчихе на шлейф, который тянулся за ней позади. Они обе упали, издавая невероятный шум юбками. Вторая купчиха рухнула на пол вслед за ними, поскольку Наталья Петровна не отпускала её руки.

Екатерина просто зашлась в хохоте. Женщины возились, не в силах разобраться в своих юбках и шлейфах. Бецкой сдержанно улыбался.

— Иван Иваныч, чего сидишь? Помоги дамам, а то они до вечера здесь кувыркаться будут…

Бецкой без особого удовольствия подал руку одной из девиц, но по неосторожности тут же наступил ей на шлейф и упал рядом, исчезнув с головой в дамских юбках.

Екатерина почти рыдала от смеха. Наконец, кое-как разобрались. Бецкой, сдерживая раздражение, отошёл к окну, дамы отдуваясь, стояли перед императрицей. Она, наконец, успокоилась.

— Простите, дорогие мои… Ты, Наталья Петровна, к себе ступай… Успокойся пока… Не сердись на меня, очень уж смешно было, но я тебя обидеть не хотела…

Фрейлина, разгорячённая вознёй по полу, и впрямь, была обижена смехом императрицы, поклонившись сдержанно, она вышла.

— А теперь, мои красавицы, давайте побеседуем. — Совсем серьёзно обратилась государыня к купеческим дочкам, когда те, наконец, перевели дух. — Садись, Иван Иваныч, на своё место… Нам с тобой предстоит выбор нешуточный… Погляди-ка, невесты какие… Начнём с тебя, милая… Как звать тебя?

— Агафия Иванна, дочь Городецкая, Ваше Величество…

— А скажи мне, Агафия Иванна, чего тебе более всего на свете хочется?

— Так ведь замуж выйти, Ваше Величество… Батюшка говорит, что это моё самое главное дело в жизни… — Выпалила первая потенциальная невеста.

— А чему тебя батюшка ещё выучил? Умеешь ли ты расписаться?

— А зачем, Ваше Величество? Батюшка завсегда за меня закорючку поставит, а замуж пойду, так и руки мужа достанет…

— А музыке, танцам учат тебя родители? — Настойчиво и с нескрываемым интересом спрашивала императрица.

— А как же, Ваше Величество… Очень даже учат…

— Ну, и каковы успехи твои?

— Большие успехи, Ваше Величество… Когда я на клавикордах играю и пою, матушка слёз сдержать не может… А когда к нам гости приезжают, так всё норовят из другой комнаты меня слушать. Оттуда, говорят, мои рулады более всего впечатление производят…

Екатерина с трудом подавила смешок, быстро взглянула на Бецкого, внимательно прислушивающегося к разговору.

— А скажи мне, милая… Что модно нынче в Москве? Что за цвет на платье твоём?

— Этот цвет, Ваше Величество, называется «цвет приглушённого вздоха»…

— А этот? — показала она на своё платье.

— Этот цвет — «цвет совершенной невинности»…

Екатерина опять не могла сдержаться от смеха.

— А вот этот — «цвет нескромной жалобы»… — вошла в роль девушка, приняв смех императрицы за поощрение.

Екатерина перестала смеяться, повернулась к Бецкому.

— Слыхал, Иван Иваныч, просветитель мой дорогой? — И Поманила вторую девушку. — А теперь ты поближе подойди… Тебя, девушка, как зовут?.

Та подошла, присела.

— Тоже Агафия Иванна, Ваша Величество… Карабузина я …

— Ну, Москва… Имён других, что ли нет? А ты, милая, знаешь ли грамоте?

— А как же, Ваше Величество… Я с батюшкой все его амбарные книги читаю… Любую купчую разобрать могу…

Екатерина посмотрела на неё внимательно.

— А ещё что знаешь? Может, книгу какую прочитала, помимо церковных…

— Мы с батюшкой нынче очень интересную книгу закончили… Я ему вечером перед сном каждый день читаю…

— Гляди-ка… Так что за книга-то?

— Книга одного литератора английского… Про человека, который на острове один-одинёшенек остался, много лет там прожил, сам себя поил и одевал… Очень интересная книга, Ваше Величество…

— Знаю, о какой книжке ты говоришь… А может ты и по-французски или по-немецки знаешь?

— Знаю по-английски несколько, Ваше Величество… Батюшка мой всегда сыночка желал, а не пришлось… Вот он меня и обучает, как сынка хотел обучить…

— Гляди-ка… Батюшка у тебя, видать, — человек серьёзный, надо мне с ним познакомиться поближе… А не напугаешь ли женихов умом своим? Они умных жён не больно-то уважают…

— Это уж как Господь Бог рассудит…

— Быть может, и я ему подсобить смогу… Слушайте меня, девушки… Родителям Вашим сказано, зачем я Вас к себе призвала… Есть у меня для Вас жених завидный… Одна беда — один он у меня, а вас — двое, хоть вы обе Агафии Иванны подобрались… Сейчас домой ступайте, да моего решения ждите… Мы хорошо подумаем с помощником моим Иван Иванычем, и родителям вашим не далее завтрашнего дня я волю свою объявлю…, желаю… садись, атерина протянула руку для поцелуя. Девицы бросились было к ней разом. Но она предупреждающе подняла руку. Они приложились к ручке по очереди. Не смотря на старание фрейлины, некоторые цветы и перья всё-таки попали государыне в лицо. Тихонько чихнув пару раз, она позвонила. Вошёл камер-лакей.

— Пожалуйста, Захар, проводи этих девушек… Прощайте, мои милые…

Девушки ушли, протиснувшись сквозь дверь на этот раз по одиночке.

— Ну, что решим, Иван Иваныч? Которая больше шевалье подходит — та, что глупа или та, что книжки читает?

— Ласкари не жена нужна, а деньги её. Ему и глупой довольно будет… — Заметил Бецкой.

— Ты прав, Иван Иваныч… А другую девицу я тоже в Петербург заберу… Ей-богу, жалко девку, пропадёт она в Москве… Придумала… Я её к Дашковой пошлю, и велю при себе держать. Она тотчас и лицо ей отмоет, и лишние перья с головы поснимает…

Императрица сдержала своё слово: вскоре обе купеческие дочери, обе Агафии Иванны, отправились с обозом в Петербург. Ласкари ждал невесту с нетерпением. Но едва увидев её, едва не лишился чувств: так сильно были насурьмлены её брови, так сверкала она чёрными зубами, так шуршала клеевыми юбками, словно только что сошла с лубочной картинки, что продавали в изобилии в Петербурге на площадях на Масленицу… Но невеста была сказочно богата, а по контракту всё её приданное тотчас же переходило в собственность мужа, потому шевалье очень скоро смирился — как говорится, «даренному коню…». Бецкой к свадьбе преподнёс ему ещё один подарок — императрица подписала указ о присвоении ему звания подполковника…

Ласкари поселил молодую жену на самой окраине Петербурга, в солдатской слободе, в небольшом домишке, который купил на деньги тестя. Приставлена к ней была простая