И грех, и смех - Левсет Насурович Дарчев

галифе, в председательской

кепке. Он обрадовал народ успехами по урожаю,

надоям молока и сдаче государству шерсти и мяса.

Слово для подведения итогов соцсоревнования

предоставили бригадиру Ильясу.

– Товарищи, – начал он громко, обращаясь к

народу. – От всего сердца хочу поблагодарить

всех колхозников за тяжелый труд и успешное

выполнение поставленных районом задач. Если

бы не ваши мозолистые руки и сила воли, мы бы

ничего не добились. Чтобы отметить персонально,

позвольте вручить Похвальные грамоты наиболее

отличившимся работникам колхоза. – Ему с президиума передали блестящие бумаги. Он, рассматривая их, чуть замешкался, затем зачитал и под

аплодисменты вручил их трем работникам. Затем,

повысив голос, он продолжил:

– Это не все, товарищи. Я с большой радостью

хочу вам сообщить, что в нашем селе вырастает

достойное поколение молодежи, на которое, я уверен, можно будет положиться в будущем. С нами

на равных работал паренек, который учится в шестом классе. Вы не поверите: он по норме выра-

54

ботки опередил всех известных передовиков производства. – По толпе прошел шумок, раздались

похвальные возгласы. Ильяс тянул паузу, чтобы

создать эффект, потому что у всех зажегся интерес,

кто это может быть. Пержиан, до сих пор сидевшая

в полном равнодушии, подняла голову – в чьей семье растет такой джигит, и кто сейчас возгордиться своим потомком. Он обвела взглядом сидевших

вокруг нее людей. Ильяс продолжил, подняв руку: –

Его зовут… Гаджи, внук Гаджиалима.

Прокатилась волна аплодисментов.

У Пержиан екнуло сердце.

– К сожалению, его здесь нет, – продолжил

Ильяс. – Он в школе. Но здесь присутствует его

мать, Пержиан. Я вручу эту грамоту ей – пусть гордится своим сыном и передаст ее из своих рук.

Пержиан почувствовала на себе взгляд сотен

глаз, она заволновалась и казалось, от избытка

чувств тело перестало ее слушаться. Несколько секунд она так и сидела, не в силах встать. Сейчас ей

казалось, что весь мир принадлежит ей.

Придя домой, она не находила себе места. Душа

вырывалась, и ей хотелось показать Грамоту отцу и

гордиться за сына. Она подождала Гаджи со школы.

Как только Гаджи зашел домой, мама встретила

его с улыбкой на лице.

– Спасибо, Гаджи, – сказала она от всего сердца. – Я впервые узнала, что такое гордость.

– Ты о чем, мама?

Она из-за спины быстро достала красивую

глянцевую бумагу с гербом страны.

– Читай.

Гаджи был в восторге.

– У меня идея, сынок.

Гаджи прислонил школьную сумку к стенке.

– Какая?

– Вечером пойдем до деда и покажем ему

Грамоту – пусть гордится тобой.

55

Гаджи скорчил рожицу.

– Нет, я не хочу к нему идти, – заявил Гаджи.

Мама сразу изменилась в лице.

– Почему? Ты обиделся на него.

– Нет, – уклончиво ответил Гаджи. – Я…

– Обида – это очень плохое качество, сынок, –

вторила мама, – она свойственна людям с недостатками и этим в большинстве своем страдают женщины. Но ты же не девочка.

– А почему тогда дед обижен на папу, на меня? –

спросил Гаджи.

Пержиан помотала головой.

– Нет, он не обиженный. Он хочет, чтобы у папы

получилось с работой и он заработал денег, чтобы

вернуть долг, который взял, когда строили дом.

Вечером того дня Пержиан вместе с сыном навестили деда Гаджалима. Он во дворе под навесом

изготавливал веревку из конопли, накручивая на

специальную изогнутую палку. Он отложил свои

дела и тепло поприветствовал их. От грамоты он не

был в восторге. Он сказал:

– Да таких бумаг я вам достану столько, сколько хотите. Запомни мои слова, сынок, – сказал он,

прислонив приспособление к правому колену, выставив обе руки ладонями вверх. Руки, видавшие

виды, грубые, натертые, со сдавленной кожей. – Вот

этими руками много не заработаешь. Надо, чтобы

здесь, – он постучал по голове указательным пальцем, – были мозги. А для этого надо хорошо учить

физику, математику. И тогда тебя заметят не только в Курахе, но и в городе, да и в Дагестане тоже.

Мама с Гаджи вернулись домой с сожалением,

не угодив деду. Гаджи сказал маме:

– Вот видишь, мама, – пожаловался сын, – дед

не рад. Он просто недолюбливает меня.

– Да ты что, сынок, – мягко сказала Пержиан,

приложив руку к его спине. – Он прав и хочет большего от тебя. Прояви себя в школе. Кроме того, что

56

ты там делаешь, помогаешь школе, ты должен показать свои умственные способности и по глубине

знаний тягаться с учителями.

Глаза у Гаджи загорелись.

– А как?

– Ну, например, – мама начала думать, – вот

возьмем, например, воду и чернила. Капнешь одну

капельку чернил в стакан воды – и тут же цвет меняется. Если вот целыми днями изучишь только

этот процесс и выучишь, как это происходит, то, я

уверена, ты узнаешь больше учителя.

Гаджи продолжал слушать с изумлением.

– Мама, а ты знаешь?

– Нет, конечно, – ответила мама и хмыкнула. –

Я просто раньше не думала об этом, эта идея пришла мне в голову сейчас. Если бы я вернулась в

школу, то я думаю, что поступила бы именно так.

Я неплохо окончила школу, и я сейчас ничего не

помню. Это потому, что я училась поверхностно.

Значит, все учителя тоже учились поверхностно, и

они, в свою очередь, тоже учат поверхностно. Вывод какой – надо вдаваться в мелочи, в молекулы,

и тогда ты можешь копнуть глубже учителя и спорить с ним. Понял?

– Да, понял, что копать надо не лопатой, а мозгами, – пробормотал Гаджи и улыбнулся, обнажив

ряд белых зубов.

Учеба и выбор профессии

Гаджи менялся на глазах: у него была цель –

учиться и учиться.

Учитель математики Агам зашел в канцелярию

с довольным выражением лица. На это его коллеги

обратили внимание.

– Что случилось, Агам? – спросил его учитель

физики. – Анекдот новый?

57

– Да этот Гаджи творит чудеса.

– Какие?

– Представляешь. На прошлой неделе я классу

объяснил, как в уме можно возводить в квадрат цифры с