Скандинавские пляски - Николай Куценко

– Ладно, ладно. Уговорили. Только завтра приходите. Мне их еще нарезать надо.

Довольные люди побежали по домам, а Иннокентий Петрович подошел к яблоньке и стал обрезать те ветки, которые могли прижиться в качестве прививки. «Может быть, хоть так ты сможешь выжить и размножиться, не ты, так детки твои, все лучше, чем ничего…» – думал он и тихонько плакал, уж больно сильно он привык к своей яблоньке…

Через пять лет почти у каждого жителя поселка росла своя «иннокентьевка», так прозвали сорт этой яблони в народе. И хотя плоды у нее были не как дыни, а гораздо меньше, никто так и не догадался об обмане Иннокентия Петровича, потому что были они вкуснее обычных яблок, хотя и росли, как говорил Иннокентий Петрович, без любви и заботы. А про яблоньку Иннокентия Петровича со временем все позабыли – так и растет она за домом, не плодонося. Ну, такой, значит, у нее характер, объясняет Иннокентий Петрович.

После завтрака Род подошел к старой, покрытой густым слоем пыли фотографии, стоявшей многие годы на столе его спальни. Он аккуратно поднял ее, прижал к груди, нежно поцеловал и заплакал. На ней был изображен довольно пожилой человек в военном кителе с несколькими лычками в районе правого кармана. Это был немецкий офицер, старший лейтенант, дедушка Рода по имени Фердинанд. Он погиб еще в сорок третьем году во время боев под Волгоградом, когда 6-я немецкая армия, попав в окружение, несла катастрофические потери. Убит он был даже не русскими солдатами, а затянувшимся воспалением легких и отсутствием нужных лекарств у окруженной армии. Род таких подробностей не знал и считал, что дед погиб, сражаясь с русскими офицерами. По этой причине он все еще испытывал не только отвращение ко всему, что связано с Россией, но больше даже нестерпимую душевную боль – за то, что эта страна и отчасти ее люди забрали у него самое дорогое, что он помнил, забрали его единственного родного человека, который растил маленького Рода, пока не пошел на войну.

Они жили с дедушкой в одном из многочисленных переулков Бремена, прямо над кофейней фрау Мюллер. Фердинанд каждый день, возвращаясь с работы, пытался захватить у фрау пару крендельков и хоть чем-то порадовать маленького Рода, родители которого разбились в автомобильной катастрофе, когда Роду не исполнилось еще и года. Дедушка трудился бухгалтером в одной немецкой компании и часто брал работу на дом, чтобы провести с Родом как можно больше времени. Пока Фердинанд отсутствовал, за Родом приглядывала дочь фрау Мюллер по имени Герта, за услуги которой приходилось отдавать почти половину зарплаты. Но это не сильно беспокоило дедушку – сознание того, что он должен вырастить внука, давало ему силы и смысл жить, и он в свои шестьдесят часто выглядел счастливее любого молодого человека, только начинающего свой жизненный путь. У него был Род, а значит, было зачем еще жить. Пока не началась война.

Его призвали сразу: на фирму пришла разнарядка со списком фамилий тех, кто вечером должен был прибыть на пункт сбора. Фамилия Фердинанда была в нем. Ему даже не дали проститься с внуком, отправили в Россию первым поездом с одного из вокзалов Бремена. Коротая время в общем вагоне, он познакомился с одним из немецких фронтовых журналистов, у которого был фотоаппарат. На первой же станции надел его шинель и попросил сделать свой снимок, чтобы можно было отправить внуку. Как только прибыл в распоряжение части, не успев еще вымыться и переодеться, побежал в полевую почту и послал снимок на имя фрау Мюллер. Через неделю Фердинанд заболел, а чуть позже скончался. В суматохе отступления его полк даже не смог отправить похоронку, и официально Фердинанд числился в списках пропавших без вести еще несколько лет.

Род так и остался жить у Герты, не имевшей собственных детей и привязавшейся к маленькому мальчику всей душой. Когда за Родом приехали представители дома ребенка, она так и не смогла его отдать – на следующий день подала документы на материнство, а через месяц стала официально мамой. Несмотря на всю ее доброту и заботу, Род не смог к ней привязаться, хотя и был благодарен ей за ее поступок. Герта никогда не требовала от него любви и была благодарна уже за то, что Род ее не отвергает и дает ей возможность реализовать свои материнские инстинкты. С первого же дня своего материнства Герта копила деньги на учебу Рода и, как только он окончил школу, способствовала его поступлению в самый престижный финансовый институт Бремена.

Отучившись пять лет и закончив вуз с отличием, Род устроился в одну из самых престижных компаний Германии рядовым бухгалтером. Через пять лет дослужился до главы ее представительства, а еще через пять стал вторым человеком компании – вице-президентом по продажам и развитию бизнеса. Несмотря на все свои карьерные успехи и целеустремленность, он не испытывал к своей работе даже и толики положительных эмоций и не имел никаких амбиций – проводя на работе почти все свое время, он пытался хоть немного отвлечься от чувства одиночества, которое сразу настигало его по приходу домой. Ему казалось, что с уходом деда ушла часть чего-то очень важного в нем самом, часть, наполнявшая его жизнь смыслом и теплотой. От Фердинанда он впитывал какую-то ведомую только ему энергию, от которой расслаблялся и засыпал. Несмотря на всю любовь Герты, он и близко не мог почувствовать чего-то подобного с ней, хотя она и старалась по-своему как могла. Уже будучи руководителем одного из офисов, Род решил накопить крупную сумму денег и выслать их приемной матери, чтобы компенсировать все ее траты. Он написал письмо, где были подсчитаны все ее расходы на Рода за много лет, добавлены проценты, получившаяся сумма дополнительно была удвоена – Род считал, что таким образом он хоть как-то отплатит Герте за ее любовь и заботу и больше не будет чувствовать себя ей хоть чем-то обязанным. Герта же, получив письмо и деньги, долго плакала. Нет, не от обиды, а оттого, что Род как-то о ней позаботился. Чувства нежности и любви к своему чаду овладели ею, и она, положив деньги в конверт, отправила их Роду с просьбой оставить их внукам и не тянуть с их появлением на свет. Род, однако, счел такой поступок неуместным и решил, что у Герты от старости помутился рассудок.

Чтобы избавиться от довлеющего чувства одиночества, Род стал ходить к психологам, один из которых посоветовал ему съездить в Волгоград, в то место, где погиб его дед, мысленно с ним попрощаться. Род не спешил следовать этому совету, так как боялся, что его состояние еще более ухудшится, пока в один из дней его не вызвал президент компании и не предложил помимо Европы возглавить еще и Россию.

– Род, у вас феноменальные успехи по продажам в нашем регионе, и это не может не радовать. Однако в России все идет с точностью до наоборот – продажи уже достигли своего дна. Надо что-то делать, – начал президент.

– Я не отвечаю за Россию, мой регион – Европа.

– Да, я это знаю. Но теперь в ваш регион войдет еще и Россия. Другого шанса что-то там изменить я не вижу.

– У меня есть возможность отказаться?

– Род, я знаю, что там погиб ваш дед, и это вас до сих пор очень беспокоит, но, может быть, когда вы начнете работать с русскими, для вас все поменяется в лучшую сторону. Они хорошие ребята, большинство из них. Так что отказаться, конечно, вы можете, но я бы этого не советовал. Да и с продажами надо что-то делать. При таком раскладе акционеры скоро начнут с нами очень непростой разговор.