Теней не видно в темноте - Роман Титов

— Возможно, как порядочные гости, ожидают приглашения хозяина.

Никто из сопляков не ожидал подобного резковатого ответа, что, по мнению самого Готты, казалось слегка странным, ведь они вторглись в чье-то жилище. Чуть выгнув бровь, он вместе с вздрогнувшими Детьми устремил взгляд к дальнему проходу во внутренние помещения пентхауса, откуда с грацией мешка, набитого навозом гофаев, выкатилось похожее на большой воздушный шарик существо о двух тоненьких ножках. К какой из многочисленных рас оно себя относило, охотник, увы, не знал, но зато мог поклясться, что, несмотря на весьма нелепый вид, самомнения и властности ему было не занимать.

Едва только услышав сказанное, Грубиянка моментально вскочила с дивана и, неуклюже спрятав фрукт за спину, отвесила низкий поклон. Корри, прочие Дети и даже Хаззи (видимо, за компанию) тоже поклонились. И лишь сам Готта остался стоять, будто вкопанный, и с откровеннейшим подозрением рассматривать хозяина апартаментов.

— Так вы и есть Старейшина? — спросил он, стоило ходячему шарику протиснуться между письменным столом и высоким креслом и с тяжких кряхтением опуститься на последнее.

Несколько секунд ушло у существа, чтоб отдышаться, затем сфокусировать взгляд двух больших блюдцеобразных глаз на лице охотника и чванливо осведомиться:

— Не достаточно внушителен, по-твоему? — Ответа оно ждать не стало и лишь широким жестом указало всем на диваны: — Ну, садитесь уж, раз явились.

Все, будто загипнотизированные, гуськом потянулись вглубь комнаты и расселись. Готте выпала честь занять кресло прямо напротив Старейшины, отчего лоснящаяся физиономия последнего недовольно сморщилась.

— Хэфу, значит, — протянуло существо с нескрываемой брезгливостью. — Там, откуда я родом насекомых обычно травят.

Готта проглотил шпильку, не моргнув и глазом. В том, что этот шарик в прямом и переносном смыслах считал себя лучше других, ничего особенного не было. Благодаря роду деятельности, охотник давно расстался с предубеждением против разнообразия видов разумных рас и шовинизм почти не воспринимал. Пройдет еще немало времени, прежде чем галактическое сообщество избавиться от подобных нелепостей. Что до обиды… ради дела он был готов закрыть на нее глаза. До поры, разумеется.

Между тем, Старейшина перевел взгляд на Корри:

— Ты сказал, он охотник? Хороший охотник не попался бы в руки таких недоумков, как вы. Стоит ли он того, чтобы быть частью нашего скромного братства? Не проще ли избавиться?

И снова вопросы, которые, как понял Готта, должны были проверить степень его хладнокровия. Нелепая попытка, на которую бы даже ребенок не повелся. Но кое-что охотник все же спросил:

— Будь они недоумками, разве вы стали бы их обучать?

Старейшина фыркнул, отчего его многочисленные подбородки пошли волной.

— Значит главный недоумок здесь все-таки ты, да?

Готта послал ему скромную улыбку:

— Вы обо всех судите по первому впечатлению?

— Опыт заставляет, — откликнулся Старейшина. — Разбираться во всякого рода шелупони не такая уж и большая наука. Тем более, если имеешь дело с ней каждый день.

— Ваша правда, — со знанием дела кивнул Готта. — Мой опыт пускай и не настолько велик, но шелупонь я чую за световые годы. И потому хочу дать вам понять, что взять меня в свою секту будет куда более выгодным шагом, чем простая попытка избавиться.

— Попытка? — хихикнул шарик в кресле.

— Попытка, — серьезно повторил охотник.

Но Старейшина возразил:

— Ты жив лишь потому, что этот негодник решил, будто в тебе есть нечто интересное. — Тоненьким пальцем с наманикюренными ноготками он ткнул в сторону Корри, все еще скромно прячущегося под маской. — Он сказал, что на тебя стоит взглянуть. А поскольку я крайне великодушная личность, то отказывать в столь маленьких просьбах не привык. И вот я смотрю на тебя, охотник, и понимаю, что той пользы, что нужна мне и моим Детям Шуота, ты не способен принести. Только проблемы. А поскольку из-за беснующейся Тени проблем у нас и без того хватает, тебя не ждет ничего, кроме смерти. — С этими словами Старейшина поднялся с кресла и направился обратно в сторону дверей, из которых и появился. На лице его при этом не отражалось ничего, кроме наисмертельнейшей скуки. — Когда закончите, велите роботам прибрать здесь все.

Судя по всему, последняя фраза служила эдаким сигналом к действию и предназначалась Корри.

— Эй, погодите! — внезапно привстала Хаззи. — Старейшина, а вы не торопитесь с выводами?

Шарик на мгновение замер на месте и обернулся с таким видом, будто только сейчас заметил мекту в числе своих гостей.

— Сомнения довели нескольких моих собратьев до могилы, — ответил он, скорчив недовольную мину. — Утрата всякой осторожности позволила им проморгать тот момент, когда Тень уже дышала в затылок. Я такой глупости не допущу, отсеяв всех, кто вызывает хотя бы малейшие подозрения.

— Но мне-то вы шанс дали! — возразила она, чем донельзя удивила самого Готту. Вот уж от кого не ожидал поддержки!

— Потому что долгое время наблюдал за тобой, — вяло произнес Старейшина. — Каждый Старейшина несет ответственность за ту группу Детей Шуота, что вверена на отведенной ему планете. Те, кто сглупил, уже поплатились за это. Я к их числу не примкну. А потому повторяю: охотник не должен уйти отсюда живым. Ясно?

— Что ж, — сказал Готта с наигранным сожалением, пока Дети, точно под гипнозом, синхронно кивали словам хозяина, — тогда мне очень неловко будет вас разочаровывать. Тут такое дело… Видите ли, не все из Старейшин оказались столь же умны, чтобы держать язык за зубами. Не все способны молчать, когда к их лбу приставлено дуло бластера. Некоторые с большим удовольствием готовы сдать всех, ради призрачного шанса остаться в живых. И вас, уважаемый Старейшина Риомма, сдали. Со всеми вашими потрохами.

Первые несколько секунд промелькнули в гробовом молчании, пока Старейшина-шарик осмысливал все вышесказанное и делал соответствующие выводы. Дети Шуота при этом и пошевелиться-то боялись. Едва ли целиком понимая, что происходит, они только растерянно переглядывались и ждали, что же скажет их предводитель.

Но предводитель все молчал и молчал, пока, наконец, не разразился громогласным хохотом, а отсмеявшись, поинтересовался:

— И что же? Как ты планировал разделаться со мной без оружия, да еще и со связанными руками? Надеялся, что я от смеха помру, что ли?

— Честно говоря, я не очень-то уверен, что подобный метод сработал бы, — как ни в чем не бывало ответствовал Готта.

— Тогда как же?

Все, кто был в комнате, застыли, ожидая ответа. Готта для проформы выдержал паузу и наконец сказал:

— Ну, для таких случаев обычно используют напарников. — И, хитро подмигнув, обратился к Хаззи: — Не так ли, старушка?

Та ничем не показала, будто слова охотника ею были услышаны, лишь вынула бластер и, нацелив его в тушку остолбеневшего Старейшины, с невозмутимостью дверной ручки сказала: