В поисках утраченного - Николас Дикнер

Эта пара подобрала Джойс семью часами ранее на борту парома из Тадусака. Необыкновенная удача, поскольку они тоже направлялись в Монреаль читать лекции о китах в эстуариях. Женщина вела машину неспешно, переплетя пальцы на затылке, держа руль коленями. Ее подруга объясняла Джойс сложный дыхательный цикл огромного кашалота.

В Квебек-Сити они угостили Джойс ленчем. Затем она подремала среди гор рекламных листков и проснулась уже в самом центре Монреаля.

— Конец маршрута! — бодро объявляет женщина. — Где бы ты хотела сойти?

— Где вам удобно, — отвечает Джойс, пожимая плечами.

Женщина улыбается ей в зеркало заднего вида, резко перестраивается в правый ряд и останавливает старый голубой «хундай» рядом со станцией метро. Джойс забирает свой мешок и, захлопывая за собой дверцу, оказывается одна-одинешенька в Вавилоне.

Она трет глаза и замечает название станции метро: «Жан-Талон». Это ни о чем ей не говорит.

С чего начать? Джойс оглядывается по сторонам, замечает телефонную будку, открывает дверь и берется за телефонный справочник. На нее накатывает смутное чувство тревоги. Кажется, она недооценила численность населения Монреаля. Ее пальцы поспешно листают страницы: Домбровски, Домпьер, Донати… Дусе. Ни следа имени ее матери, нет хотя бы Дусе Ф.

Ее матери нет в телефонном справочнике Монреаля, как и на кладбище в Тет-а-ла-Балейне.

Джойс, спотыкаясь, выходит из телефонной будки. Ее подташнивает. Причины бегства уже не кажутся такими ясными, как утром. В дальнем конце бульвара солнце постепенно катится вниз. Скоро ночь, и чувство одиночества обостряется.

Джойс поправляет на плече вещевой мешок и идет куда глаза глядят.

Через два квартала она оказывается на рынке Жан-Талон. Воздух пересыщен самыми разными запахами, в том числе алкоголя, гниения и моторного масла.

Джойс резко останавливается. Никогда еще она не видела столько мусора в одном месте и не может отвести взгляд от ящиков с фруктами, утрамбованными и связанными в сочные кубы, мешанины кожуры и картона. Она пристально разглядывает разноцветные пласты черешков, листьев, сердцевин овощей, манго, винограда и ананасов с вкраплениями обрывков фраз: Апельсины Флорида Луизиана Нашвилл Ананасы Сладкий картофель Мексика Авокадо Яблоки сочные Лучшие с Калифорнийской фермы Свежие продукты Категория № 1 Продукция США.

Скопление мусора достигает апогея в западном конце рынка. Там стоит мусоровоз и два мусорщика бросают клети с цветами в пасть монстра. Время от времени гигантская стальная челюсть опускается, пережевывает массу из листьев и картона, и чудовище бесцеремонно заглатывает корм.

Зачарованная всем этим расточительством, Джойс не сводит глаз с мусоровоза. Никогда она не испытывала такого ощущения изобилия.

Вдруг у нее начинает подергиваться кончик носа. Она смотрит вниз и видит пенополистироловое мусорное ведро в розовых пятнах, отгоняет мух, садится на корточки, поднимает ведро и принюхивается. Рыбья кровь. Этот запах так знаком Джойс, что на ее глаза наворачиваются слезы.

Джойс берет себя в руки и оглядывается. На ближайшей витрине огромный лосось, выскакивающий из воды в красном неоновом круге названия заведения: «Рыбная торговля Шанагана».

Как ни странно, Джойс чувствует облегчение.

За дверью ее ждет клубок щупальцев и клешней: «Омары с острова Мискоу $10.99/фунт». Джойс с минуту восхищается аквариумом с омарами, затем замечает и остальное: печень трески в растительном масле, норвежская треска, маринованные береговые улитки, улитки в чесночном соусе, сублимированные креветки, сельдь в баварском маринаде, морские коньки в соусе каджун. А в специальном запертом застекленном шкафчике несколько микроскопических баночек ярко-оранжевой икры ценой не меньше урана-237.

За стеклянной витриной-прилавком разложены на подстилке из дробленого льда дюжины разных созданий. Большинство этих рыбин Джойс видела только в отцовских справочниках: тунцы, люцианы (рифовые окуни), барабульки, кефали, морские окуни, мидии, крабы, гигантские гребешки и миниатюрные рыбы-молоты.

Двое мужчин за прилавком беседуют по-испански. Более высокий подходит, вытирает руки, оглядывает Джойс с головы до ног.

— Работа нужна? — спрашивает он с кубинским акцентом.

— Работа?

— У тебя есть резюме? Нет? Нет резюме? No importa.[3]Ты хотя бы работала в рыбной лавке?

— Немного, — после некоторых колебаний отвечает Джойс, озадаченная таким поворотом событий.

— Немного? Что значит немного? Перебирала банки с сардинами на консервной фабрике?

Джойс хмурится. Оскорбление праправнучки Эрменеджильда Дусета никому не сойдет с рук! Она уже собирается бросить в лицо наглецу лобстера и удрать, когда второй мужчина, отложив тряпку, подходит к ней и подбоченивается.

В рыбной лавке воцаряется молчание, достойное фильма Сержа Леоне. Мужчина жестом приказывает Джойс обойти прилавок, выкладывает на разделочную доску ярко-оранжевую рыбину и достает нож.

— Можешь сделать из нее филе?

Джойс с трудом осознает, что, окруженная двумя пытливыми латинос, собирается разделывать рыбу всего через десять минут после прибытия в Монреаль. Она вздыхает, берет нож, проверяет большим пальцем остроту лезвия. Затем все происходит очень быстро. Она отрезает барабулькину голову, ампутирует грудные и спинной плавники, делает точный надрез вдоль спины, кончиком ножа находит позвоночник и с ловкостью самурая раскрывает рыбину. Лезвие скользит взад и вперед вдоль позвоночника. Джойс извлекает скелет и зеленоватые слизистые внутренности, небрежно швыряет их в мусорное ведро.

И все это за пятнадцать секунд.

Мужчины изучают филе, одобрительно кивают:

— Vale![4]Сможешь начать завтра утром?

Джойс покидает «Рыбную торговлю Шанагана» с наказом явиться на следующий день ровно в девять часов утра. Она переходит улицу и, удостоверившись, что никто за ней не наблюдает, нюхает пропахшую рыбьей кровью ладонь. Если закрыть глаза, то можно поверить в возвращение на отцовскую кухню в Тет-а-ла-Балейн.

Сине-белая вспышка резко выводит ее из задумчивости.

Полицейский автомобиль проплывает перед ней с тихой грациозностью акулы. Водитель поворачивает голову в сторону Джойс, солнечные очки скрывают его рыбий взгляд.

Автомобиль удаляется на юг. Джойс с облегчением вздыхает и смотрит на часы. Они сообщают ей, что уже поздно. Красная вывеска на стеклянной двери старого здания привлекает ее внимание: «Сдается — с обстановкой — отопление и электричество включены — свободно — обращайтесь к консьержу в цоколе».

Джойс спускается в цоколь и нерешительно останавливается между котельной и дверью без таблички. Она стучит в обе. Консьерж, зевая, открывает дверь без таблички. Из квартиры доносится аромат «Крафт Диннера» (готовых обедов Крафта).