Сияние слез - Юлия Ляпина

Ниже шла приписка:

Когда я прочла последние строчки, мне явственно послышался смешок. Тот самый, с которым граф отправлял королю его сборщика налогов проигравшегося в прах, зашитым в мешок и без штанов.

– Ох, наставник, – покачала я головой сожалея, – боюсь вы все же ошиблись. Мы с вашим сыном искренне ненавидим друг друга. Зачем вы дали мне в руки оружие против него? Я посидела задумчиво в постели, а потом решила, что хватит хандрить, у меня уборочная на носу!

Однако был у моей истерики еще один аспект – я искренне горевала о графе и моя постель, ковер и даже стол были усыпаны крупными серыми и лиловыми жемчужинами. Я собрала их все до единой, и убрала в тайник. Продавать свою печаль я не стану. Для продажи хватит обычных слез, а эти я, пожалуй, сберегу в память о графе Этуше.

Танред

Молодой граф принимал дела, выслушивал отчеты, и отчаянно пытался справиться со своими эмоциями. Чтобы проверить слова тетушки, он вошел в покои матери, в которых жила известная ему Тина и ушел оттуда в недоумении. Опрятные комнаты, много книг, домино и маски в гардеробной, листы с ученическими задачками и романтическими стихами. Покои юной девушки, склонной к одиночеству, а вовсе не куртизанки и развратницы, заманившей в свои сети графа. Но дверь между будуаром Тины и кабинетом графа была потертой от частого использования. Значит, эти двое все же регулярно навещали друг друга?

Просмотрев тетради и записи граф еще больше посмурнел. На всех отчетах, списках товаров и меню стояли пометки графа, два-три коротких слова, дышащие лаской и отеческой заботой. Собственному сыну внимания доставалось куда меньше. Хотя если поверить тетушке граф растил невесту для сына.

Перебрав бумаги по датам, Танред увидел, как четкий ученический почерк сменяется красивым женственным, более плавным и округлым. Пометок графа становится меньше, а задания сложнее. Последние бумаги касались покупки «Смерча» – огромного черного жеребца, приобретенного графом в подарок ко дню рождения сына. Оказывается, это Тина предложила его купить и даже договорилась с заводчиком, действуя как «секретарь графа Этуша».

Сложившийся прежде образ злодейки не получалось запихнуть в новые рамки. Танред тяжело вздохнул и, повинуясь порыву, велел перенести свои вещи в комнаты отца. А ночью, когда замок затих, он взял свечу, пришел в кабинет графа и долго сидел в его кресле, разглядывая столешницу. Потом решительно встал и через потайную дверь проник в комнату Тины.

Здесь царила особая хрупкая тишина. Казалось, хозяйка вышла на минутку, взять веер, а ее тут ждут. Танред заметил глубокую вмятину в большом покойном кресле и пустился в него, поставив свечу на столик. Стены обтягивал зеленый шелк с легким узором, превращающим помещение в лес, голубой потолок расписанный облаками, зелено-коричневый ковер под ногами. Голубые вазы, словно лесные родники, кресла похожие на поросшие мхом корявые пни. Да, здесь хорошо думалось, и казалось, что сейчас из-за ширмы сверкнул глаза лесной кошки, а в ладонь впорхнет крохотная птичка, чтобы спеть тебе песенку, очищающую душу.

Мягкий матовый блеск привлек внимание графа. Он дотянулся до светлого пятнышка, погладил, нажал и, сбоку из столика выпрыгнула коробочка, полная прозрачных мелких жемчужин. Танред медленно коснулся рукой нежных капелек, и на миг показалось, что его кожу обожгли горячие слезы.

Констанция

Узнав о завещании графа и о том, что его сын будет меня искать, я впала в глубокую задумчивость. Такую глубокую, что госпожа Шиара начала на меня тревожно посматривать, а потом пригласила для совета собственного супруга и сэра Джериса. По их мнению, негоже было молодой девушке сидеть в глуши и тратить время на заготовки и посев озимых. Стоило поехать в город на сезон, подцепить себе жениха и вернуться с ним в поместье, чтобы рожать и растить детей.

С таким вот решением и пришли ко мне мои старшие помощники. Они не знали о моем договоре с графом, и строго бранили неведомую им Тину, за угрозу благополучию нового графа. Выслушав их причитания и аргументы, я всерьез призадумалась – а почему бы и нет? Дела в поместье собственно катились своим чередом и без моего присмотра. Господин Данстан и госпожа Шиара прекрасно справятся здесь без меня. А графскому сыну и в голову не придет искать меня не в столице, а в ближайшем крупном городе. Протяну год, потом явлюсь, получу наследство и отдам его Танреду. Мне хватит и того, что я успела подкопить, и родительского дома.

Решение принято! Несколько дней мы составляли смету – сезон дело расходное. Потом дружно решали, кого я возьму с собой, а кого оставлю в качестве охраны поместья. Затем госпожа Шиара и господин Данстан писали рекомендательные письма своим знакомым, а я рассеяно укладывала вещи и думала – когда я успела прихватить из замка любимое зеленое домино и маску?

В итоге выехали мы только по первым заморозкам. Кареты у меня не было, и до первого городка с приличной каретной мастерской мне предстояло трястись в телеге. На всякий случай я переоделась мальчиком – мало ли путников катается по трактам осенью? Вот обзаведусь приличным экипажем и одеждой по сезону, тогда и стану вновь баронессой. А пока… Тин, звали меня мои люди.

Ближайший крупный город по иронии судьбы оказался графским. То есть когда-то король пожаловал этот город графу Этушу, а когда прошли законные десять лет под рукой нового правителя, горожане не захотели его менять и добавили свой герб к списку доменов семьи Этуш. Северин-Этуш, стал зваться город после выбора патрона и, насколько я знала он входил в десятку крупнейших городов страны. Здесь можно было поискать себе жениха без боязни, что он окажется ловцом за приданым.

Для начала нужно было выбрать гостиницу. Светить деньгами в дворянских отелях где номер стоил два-три золотых за ночь я не собиралась. Скромный пансион по рекомендации госпожи Шиары располагался рядом с обширным графским парком. По легенде его заложил пятый граф Этуш, чтобы его супруга могла гулять в городе, пока он занят делами.

Сэр Джерис, вызвавшийся сопровождать меня лично одобрительно посмотрел на тяжелые двери, узкие окна и высокие потолки заведения. А когда нам навстречу вышел владелец и вовсе просиял – оказалось, что пансион держит его старый знакомец, ветеран получивший небольшое наследство после выхода на пенсию.

– Поселю твою леди где скажешь, – уверил он моего телохранителя, после приветственных хлопков и обниманий.

– Мы на весь сезон, так что нам бы подальше и потише, – попросил рыцарь.

– Ладно, есть такой номерок, придерживал, думал граф пожалует, а он то вишь че, помер.

У меня похолодело сердце:

– Так у вас сам граф Этуш останавливался? – спросила я, почему-то не сомневаясь, что это был именно лорд Патрик, а не какой-нибудь другой граф из окрестных поместий.