Литературное приложение «МФ» №08, сентябрь 2011 - Журнал «Мир Фантастики»

моя с работы — и ничего, в ноль, матюками только обложила. Я думал, в дозировке ошибся. Даже грешным делом заопасался, уж не раньше ли срока сработало? Нет, оказалось, конфеточкой начальник угостился. Сердешный в тот день, как позже выяснилось, на работе задержался. Ну, ему, прикинь, уборщица и подвернулась, бабулька какая-то. Моё зелье на мужиковто не хуже, чем на баб, действует. Вот был скандал!

— Ну, и дальше что? — спросил я немного погодя, глядя в его карие, с неуловимой косоватинкой глаза

— Дальше? — ответил мой друг тоном молодого вдохновенного Ильича, — у-у-у, брат, поле непаханое. Химия, как ни крути, медленно, грубовато работает — пока-а где-то там впитается. Над нюансами и быстродействием можно хоть всю жизнь корпеть. Плюс избирательность. Желательно, чтобы эффекты лишь в отношении меня проявлялись, а не на работе или где-то ещё. Правильно я говорю? К тому же, у меня три новые цели наметились. Во-первых, жизненный уровень семьи надо бы повысить — Людке пора карьеру делать. Для чего неплохо кое-какие способности развить, ещё не решил, какие. Во-вторых, нехило бы ей фигурку подправить. От еды отвадить и в спортзал загнать. Вот задачка, а?

Смотрел я на Вадика и не узнавал. Нет, он и раньше любил поразглагольствовать, желчно изливая на всех и вся своё безапелляционное мнение. Но сейчас желчность как раз пропала, зато появилась основательность — глубина и достоинство занятого, успешного прямо-таки человека. Это у Вадика-то!

— И такое дело… Она, когда у неё всё хорошо, ну и хозяйством там занимается, понимаешь, поёт. Арии поёт. Оперные. И так поёт, зараза, что лучше в репу получить, ей-богу. Раньше никогда за ней такого не водилось…. А теперь, блин, не умолкает. Никакими силами этот побочный эффект нивелировать не получается, даже на фоне внушаемости….

— Да я не то имею в виду, — сказал я, — что ты со своим методом дальше делать собираешься?

— С химиоконтролем? — самодовольно потянулся Вадик, — не знаю. Можно бизнес наладить, а можно монографию писать, пока не решил. Ты, кстати, не хочешь на своей опробовать?

Я подумал немного и решительно покачал головой. И у меня, конечно, в семье не без разногласий, но натуры травить супругу всякой химической лабудой у меня не хватит. К тому же в глубине души скреблось твёрдое ощущение: ничем хорошим поползновения Вадика не кончатся. Пожалуй, впервые в жизни предчувствие меня не подвело.

Встречались мы теперь с Вадиком не так часто. И каждый раз я с нетерпением расспрашивал друга об успехах на ниве химиоконтроля. Он рассказывал, благодушный, самодовольный, вальяжно развалившийся на стуле, посматривающий на молоденьких девушек за окном…. У него явно открылся химический талант, дар божий. Интуиция настоящего учёного. Никакой логике его достижения не поддавались. И мне думается, захоти кто другой повторить успехи Вадика, ни черта бы у него не получилось — чутья не хватило. Однако проколы случались и у патриарха химиоконтроля.

Однажды Вадик приплёлся в кафе с картинным лиловым фингалом на пол-лица. В фигуре его явственно проглядывались очертания прежнего Вадика, жалкого и подкаблучного. По собственным словам, подвели его, как всегда, нюансы. По мне же это была крупная стратегическая ошибка. Судите сами. Перед очередным визитом тёщи незадачливый химиоконтролёр задумал вбить клин в нерушимый союз Людки с её мамой. Упоённый чередой успехов, он, недолго думая, вкатил Людке в суп двойную дозу некоего препарата, от которого по его словам, перед глазами шли красные круги — следствие дикой бычьей злости.

И побыстрее, ясное дело, ретировался. Согласно его плану, неконтролируемая супругина агрессия должна была непременно вылиться на седую макушку любимой тёщи со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не учёл бедняга особенностей русской женской психологии, не учёл. Злость не вылилась на маму, а, удесятерённая ею же, копилась аккурат до появления Вадика на пороге своей квартиры, недалеко от которого он и получил лёгкую черепномозговую травму. М-да….

Иногда Вадик приходил в раскоряку, осторожно двигая ногами. Это, как я уже знал, означало, что он переборщил с дозировкой препарата, после которого Людка вытворяла некие прелюбопытные вещи.

— Всё, — заявлял он обычно в таких случаях, — в течение месяца больше никаких утех.

Но в целом дело химиоконтроля, как я понимал, жило и процветало. Не раз и не два мой друг провозглашал тост за великую науку химию. Не раз и не два уговаривал меня пойти по его стопам. Внешне Вадик изменился не только повадкой, но и заметно раздобрел. То ли Людка кормить лучше стала, то ли сам готовить научился, чтобы ловчее зелья свои маскировать, то ли сказывалось общее самоощущение. Не знаю, да теперь и не важно, потому что события стали развиваться несколько непредсказуемо.

Беда грянула летом, в июне. Помню, собирался шумный и тёплый дождичек. Небо приблизилось, налилось драматической синевой, ветер уже гнал по улицам столбы пыли и мусор, в витринах замер ясный предгрозовой свет. Потом по стеклу прочертили первые редкие капли и прохожие дёрнули к ближайшим укрытиям. Увидев в тот момент Вадика, я понял: что-то произошло. Мой друг сомнамбулой шёл сквозь рваную пелену ливня, не обращая внимания ни на дождь, ни на ручьи, ни на машины, выезжающие из подворотен. Добрался до столика он совершенно мокрый, даже с носа капало. Уселся, посмотрел на меня с непонятным выражением и потребовал:

— Водки!

На его щеке, мертвенно-бледной, поросшей редковатой щетиной, многозначительно алели три длинные кровавые царапины. Руки дрожали. Заглянув в его стеклянные глаза, я молча принёс спасительный стопарик. Клацнув зубами о дрожащий стакан, он залпом вымахнул почти всё содержимое и стукнул донышком по заляпанной столешнице.

— Ещё!

Я принёс. Он выпил и замер. Я снова встретился с его невидящими глазами, и мне стало жутко, словно на мгновение удалось разглядеть то страшное, что застыло в огромных, чёрных зрачках. Я хотел и боялся спросить, что.

Через пару минут Вадик словно очнулся, увидел меня в привычном интерьере, заглянул в стакан и вдруг начал рассказывать деревянным голосом, местами заикаясь:

— В-вчера Людка пришла, как обычно. Я ужин п-приготовил, какими надо препаратами начинил, сижу, в интернете копаюсь. Людка телевизор пошла смотреть, иногда я ей позволял, что я — рабовладелец какой? Фильм шёл — «Женщина-кошка», с этой, Х-холли Берри, ты наверняка смотрел. Г-где-то через полчаса говорю ей:

— Принеси мне тапки и поставь у дивана. Не то чтобы мне тапки понадобились, так, для проверки состояния. Указания даю чёткие и ясные — как и нужно при высокой степени покорности.