Подчинись мне - Гостья

комнаты, которые ранее принадлежали Королеве. Ранним утром ее все разыскивали, но она скрывалась, перелетая из комнаты в комнату. Все? Ну, впрочем, слуги и сестры — это не все.

Отца и братьев не было, последние полгода Лилайла была невыносима. Свое четырнадцатилетие юная принцесса отказалась отмечать, она не хотела празднеств и поздравлений. Она отказывала сестрам, братьям и посмела отказать отцу. Между ними залегла пропасть. Это было ее первое неповиновение.

Детская рука гладила портрет матери, с отчаянием глядела на портрет отца. Вспоминать их ссору принцессе не хотелось. Слезы тонким ручейком лились по белоснежным щекам.

— Что мне делать, мам? — шмыгая носом, шептала Лилайла, чтобы никто не услышал. — Ведь если бы они устроили праздник, то приехал бы он… А я не могу его видеть. И Элианну тоже.

Портрет матери освещали бледные лучи, на устах Королевы лежала ласковая улыбка, словно запечатленная для успокоения дитя. В коридоре послышался шум, разговоры и шаги.

— Прости, мамочка. Я вынуждена тебя оставить.

Лилайла коротко поцеловала маму в лоб и бросила прощальный взгляд на отца.

Уже давно она нашла себе укромное место, где никто и не думал ее искать. За пределами замка, как раз у огромной крепостной стены, расщелины которой давно заросли многовековым мхом, открывался вид на лес. Первый ряд деревьев подступал к стенам довольно близко — пару шагов и ты уже в объятиях необъятного.

Лилайла в праздничном платье сидела на камне, подперев рукой лицо. Пышная юбка утопала в высокой траве, позолоченный корсет был затянут, а глаза грустны и задумчивы.

— Здравствуйте.

Девочка вскочила с камня. Из леса вышел старик. Задумчивое выражение нежного лица вмиг сменилось напряженным. Черные глаза опасливо блеснули, но старик только улыбнулся. Его руки были заложены за спину, лучистые серые глаза разглядывали девочку внимательно и неторопливо.

— Кто вы и что вам надо?! Известно ли вам с кем вы разговариваете?

Лилайла занесла руки на случай атаки. Тогда старик остановился в тени высокого дерева.

— Разумеется мне известно кто вы, но это побуждает задать вопрос: что вы тут делаете? Свое совершеннолетие принцессы отмечают на пышных балах в роскошных замках, наподобие того, что высится позади вас. Разве не так?

Ни доброжелательность голоса, ни светлое мудрое лицо незнакомца не успокоили Лилайлу. В уме одна за одной проносились мысли: “Он знает кто я, но я не знаю кто он. Он посмел подкрасться ко мне и говорить со мной. Этот человек очень опасен”.

— Это не ваше дело, — строго отрезала принцесса. — Если хотите сохранить голову на плечах, идите прочь!

Старик развел руками и извиняюще улыбнулся.

— Простите Ваше Высочество, я так и планировал сделать. Я здесь не для того, чтобы пугать вас, лишь хочу выполнить просьбу давнего друга, — произнес он и достал конверт. — Меня просили передать это вам. Я оставлю это на траве, если вы не против.

Он опустился и положил конверт у ног, потом попрощался и собирался исчезнуть также внезапно, как и появился. Но принцесса, смущенная и растерянная, велела ему остановиться.

— Скажите кто вы такой и кто передал вам это конверт?

— О, я всего-навсего Учитель. Мое имя Язки-мри, я собираю одаренных и отверженных детей со всех уголков темных земель, чтобы показать им мир, настоящую магию. Возможно, вы обо мне слышали. Хотя нет, наверное, нет. Не хотите ли с нами?

— Я не их числа отверженных, — оскорбилась девочка в ответ на странное описание. — У меня есть семья. И нет, я с вами никуда не пойду.

Глаза старика потеплели. Лилайла увидела горечь, глубокое знание в них, и томящееся сочувствие. Не умея отличить истинное сочувствие и жалость, принцесса оскорбилась еще больше. Уязвленная благодушием и проницательностью незнакомца, она его возненавидела!

— Отвечайте! Кто дал вам этот конверт! Иначе я его не приму!

Старик отвернулся, словно не хотел, чтобы видели его лицо.

— Этот конверт мне поручил тот, кто очень вас любил.

Незнакомец исчез, стоило девочке за ним погнаться. Она сама не заметила как добежала до дерева. Изумленная, смущенная и разгневанная Лилайла переворошила всю опушку, но никого не нашла. Когда она вернулась, письмо лежало на месте.

“Неужели это от него?” — трепеща, вопрошал внутренний голос.

* * *

День подходил к концу. Еще два часа и Лилайле четырнадцать — совершеннолетние по меркам темного мира наступало, когда истинная сила просыпалась в темном. Так уж сложилось, что таинственные, могущественные силы давали о себе знать в столь юном возрасте.

Но принцессе было не до великого события, перед ней на столике у родительских портретов лежал конверт с письмом, которое она так и не прочла.

— После первого и единственного бала Исхиэль не появлялся в замке. Наверное, отец узнав обо всем, запретил ему сюда приходить. Может поэтому я чего-то не знаю? Вдруг он не так объяснился, или передумал, вдруг он любил меня на самом деле? — шептала она себе под нос тревожные вопросы.

Наконец, собравшись с силами, Лилайла подошла к столику, села и распечатала конверт. Первые строчки, первые слова заставали маленькое тело закоченеть. Волосы на руках встали дыбом. Сердце пропустило удар.

“Моей любимой дочери

“Привет, дорогое мое существо… Ах, я не знаю как начать, как тебе признаться в своей огромной любви, какими словами ее выразить? Нет. Нет таких слов, чтобы ты поняла, сколь великая любовь связывает меня с тобой! Ты мое дитя, моя единственная дочь! Нет ничего ценней в жизни, ничего, что могло бы с тобой сравниться!

Прости. Я пишу тебе вовсе не для того, чтобы излить материнские чувства. Хоть они водоворот, буря, гроза, я все же промолчу. Сегодня тебе исполняется четырнадцать… Не сомневаюсь, что ты красивей любого цветка, прекрасней любого мрака. Это важный возраст, милая. Меня не будет рядом, чтобы тебе рассказать, как много он значит для юной принцессы. Поэтому я пишу.

Смею дать тебе пару наставлений, как твоя мама. Я выпытала их своим трудом, своим страданиями. Вот первое — не слушай, что они говорят! Не слушай этих дьяволов, этих чертей и лицемеров! Слушай себя, свой голос, свое сердце. Оно не обманет. Второе — НЕ ВЫХОДИ ЗАМУЖ ЗА ПРЕТЕНДЕНТА. Именно так захочет твой отец, я знаю. Но еще лучше я знаю каково жить с такими мужьями. Поверь, ты не увидишь счастья. Третье — не будь жестокой. Быть темным — не значит быть жестоким. Тьма — это тайна, загадка, волнение и страсть, но никак не кровопролитие, хоть оно и неизбежно. Сила дана не для того, чтобы разрушать. Четвертое — обожай свою магию, свои