Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс
Шрифт:
Интервал:
— И этого было достаточно, чтобы ты прикончил парня с наркотой?
Драган вытащил очередную сигарету из пачки. Примечательный спектакль, поскольку у этого громилы были не руки, а лапищи. Однако когда он доставал тоненькую сигарету из пачки, то отставлял в сторону мизинец, словно чинно потягивал из чашечки эспрессо. На безымянном пальце его правой руки красовался вызывающий перстень-печатка, который за долгие годы почти врос в кожу.
Этот сыгранный как бы невзначай мини-спектакль, к сожалению, никак не подходил к его тут же сказанным как бы невзначай словам:
— Так я прикончил не того типа с наркотой, я прикончил Игоря.
— Бред какой-то.
Я видел, как мой островок скрывают волны, накатывающие все выше и выше. Когда глава картеля лично убивает правую руку главы конкурирующего картеля, настроение резко падает.
И требуется срочно что-то предпринимать.
— Мы с Сашей просто хотели мирно разъяснить парням, где проходят границы владений. Но ситуация вышла из-под контроля.
«Разъяснить, где проходят границы владений» — вполне себе в духе старых немецких традиций. Прежде крупные землевладельцы при межевании границ брали с собой на поле детей арендаторов и ставили их к новому межевому камню. Там отвешивали детям столько оплеух, что те запоминали место на всю оставшуюся жизнь и всегда могли сказать, где проходит граница участка.
— Драган! Ну почему ты продолжаешь делать подобные вещи лично? Почему не перепоручил Саше? Или Тони? Я думал, ты уже давно в Братиславе!
— Я собирался в Братиславу с Сашей. По дороге Саше позвонили и сообщили о встрече. Та парковка была по пути. Я хотел лично получить удовольствие, разделавшись с этим идиотом. Все, что касается Бориса, это личное.
Получить удовольствие? А обо мне кто-нибудь подумал? Пульс зашкаливает, сто семьдесят ударов в минуту. То, что мой клиент «ради удовольствия» убить кого-то прерывает свою поездку, еще не дает ему права требовать того же от меня.
В тесноте крошечного чулана без окон просто не было места, чтобы стоя выправить дыхание и снять охватившую меня ярость. Ближайшее место для отступления — туалет рядом с приемной фрау Брегенц. Но шансы уйти в данный момент равнялись нулю. Только внезапный сердечный приступ у Драгана помог бы мне сейчас. Я посмотрел на Драгана. Ни единого признака надвигающегося коллапса. Напротив, похоже, эта история даже развеселила его.
Я на секунду закрыл глаза, сделав вид, что думаю, трижды вдохнул и выдохнул, пульс снизился до ста пятидесяти ударов в минуту, тогда я снова открыл глаза.
— Свидетели есть?
— Вообще не должно было быть. В это время на парковке ни души. Только этот дерьмовый автобус заехал.
— Какой еще автобус?
— Междугородний.
— С близорукими пенсионерами?
— Скорее, с детьми, не по годам умными.
— Сколько их было?
— Без понятия. Сколько этих двенадцатилетних придурков поместится в такой автобус? Может, пятьдесят?
— Двенадцатилетних придурков? Мне казалось, ты любишь детей?
— Дети — это радость жизни. Но не в четыре утра на парковке.
— Сколько детей, как думаешь, видели ваши разборки?
— Думаю, все.
— У скольких были мобильники, на которые они снимали?
— Хм… Ну, не знаю… Вероятно, тоже у всех.
— То есть мы имеем пятьдесят видео, на которых ты убиваешь человека на глазах у пятидесяти школьников?
— Нет, максимум сорока девяти.
— Почему?
— Я подбежал к автобусу и вскочил в него. Вырвал смартфон из рук первого попавшегося парнишки, бросил его на пол и растоптал и сказал остальным, чтобы сделали со своими то же самое.
— И сколько из них в этот момент снимали тебя?
— Остальные сорок девять. Но звук на записи будет ужасным, потому что они все истерично орали.
Может, этот сумасшедший вдобавок ко всему еще отмутузил этих детей?
— И что потом?
— Потом приехала полиция, и мы смылись.
— В Сети уже есть какие-то фотографии?
— Да.
— По телевидению?
— Да. Тоже показывали.
— Тебя можно узнать на них?
— Ну, изображения очень размытые. Если бы это было уведомление о штрафе с фото, ты бы точно его опротестовал.
Драган протянул мне свой мобильник, коснулся экрана, чтобы проиграть видео с YouTube, которое, очевидно, было нарезкой из новостного выпуска канала «N 24». Я лицезрел видеозапись невероятно высокого качества, на которой Драган с железным прутом в руке выскакивал из фургона и набрасывался на лежащего на земле человека. Качество записи было отменным не только благодаря навороченному смартфону двенадцатилетнего подростка, но и тому факту, что человек на земле горел ярким пламенем, как и фургон, из которого он, видимо, и выбрался. Но тут появился Драган с железным прутом, и вскоре человек на земле уже не двигался, только продолжал гореть.
Я остановил видео.
Меня тошнило. Вид горящего заживо человека, которого убивает другой человек, сидящий сейчас напротив меня, не удастся вычеркнуть из памяти никакими дыхательными упражнениями, даже если бы у меня была возможность сделать эти упражнения. Мне сложно было принять нужную позу перед этим человеком, чтобы сосредоточиться на дыхании: ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, грудь вперед.
И это приводило меня в еще большую ярость. Просто нельзя допустить, чтобы Драган за полдня перечеркнул двенадцать недель моего курса по осознанности. Вероятно, следовало повнимательнее порыться в различных техниках осознанности, чтобы найти подходящее упражнение против моего отвращения, ярости, страха, растерянности и неприязни. Я дышал сидя и копался в воспоминаниях последних двенадцати недель. Йошка Брайтнер открыл мне, что не события сами по себе тревожат нас, а наше восприятие этих событий. Перефразируя Эпиктета[9], господин Брайтнер говорил: «Нас беспокоит не само событие как таковое. Только когда мы начинаем классифицировать его, нам становится страшно. Ни одно происшествие само по себе не является плохим или хорошим».
Итак, для начала я попытался посмотреть на видео с этой точки зрения. Там был человек, который горел. Ладно. И был еще один человек, который убил того, который горел. Так, ладно. То, что убийца — психопат, это просто оценочное суждение. Это не есть хорошо. Если бы горящий человек до этого пытался совратить мою дочь, я с гораздо большим пониманием отнесся бы к типу, который его поджег, а потом убил. Не сам поджог и не само убийство были отвратительными. А моя оценка оных. В общем и целом такова теория.
Де-факто только что убитый человек не пытался совратить мою дочь. Он ее даже не знал. В отличие от Драгана. Он-то ее
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!