Фактор кролика - Антти Туомайнен

рассказывал, как решаешь сложную проблему при помощи математики. Как математическую задачу. Разбиваешь эту проблему на части, смотришь, как решить каждую из них отдельно, и определяешь, поможет ли это устранить проблему в целом.

— Но это работает только…

— Тебе нужен «Прыжок лося», — говорит Лаура Хеланто. — И разумеется, много чего еще, но, по-моему, остальное пока можно отложить.

— Отложить?

Лаура Хеланто кивает:

— Мне кажется, тебе следует вернуться к тому, что ты лучше всего умеешь делать. К расчетам. И вообще вернуться к началу. Задать себе вопрос: с чего все началось?

— Все началось с того, что вернулся Юхани.

— И что он хотел?

Лаура Хеланто права. Если проблему разобрать на части, она решается сама. В данном случае эффект превзошел все ожидания. Лишнее отступает на задний план, что-то просто исчезает. Я начинаю видеть новые возможности. Начинаю… снова считать. Смотрю на Лауру, в ее глаза. Я знаю, что мне даже не нужно произносить это вслух, потому что требуется элементарное арифметическое действие, но оно оказывается также и невероятно сложным.

— Парк, — говорю я.

20

Йоханна, Самппа, Кристиан, Эса, Минтту К.

Около десяти, незадолго до открытия, все собираются в «Плюшке и кружке». Юхани пришел в Парк еще раньше. Мы кратко посовещались, и он подписал составленные мной документы. Теперь ему не сидится на стуле. Йоханна трудится на кухне с восьми утра и только что наконец переместилась оттуда в зал. От стаканчика Минтту К с «утренним кофе» исходит дух как от водочного завода, в пальцах она сжимает целых две незажженные сигареты — одну в правой, другую в левой руке. При этом Минтту К еще умудряется поправлять волосы на голове. Эса в своей камуфляжной куртке и поднятых на лоб защитных очках похож на бойца, ожидающего отправки на фронт. Самппа уже высказал несколько предложений насчет того, какие еще интерактивные мероприятия мы можем организовать в Парке и как лучше наладить обратную связь с посетителями.

Я никому не говорил, зачем мы сегодня утром собираемся, и не вступаю в обсуждение новых идей Самппы. Подозреваю, что облик Юхани красноречивее слов: его щеки пылают румянцем, и он пытается придать себе авторитетный вид. Благодарю всех за участие в собрании и сразу перехожу к делу.

Излагаю все как есть:

— Парк находится в непростой ситуации. Показатели посещаемости падают. Прибыль снижается. Мы балансируем на лезвии ножа. Я сократил расходы и урезал бюджет всех подразделений Парка. Сам и вовсе отказался от зарплаты. Я изо всех сил старался привлекать хоть какие-то инвестиции, пока мы придерживались жесткой экономии. И делал это, чтобы сохранить Парк и его работников, — в надежде, что через пять или десять лет мы добьемся успеха.

Делаю небольшую паузу. Мне кажется, люди меня слушают и слышат. Все, за исключением Юхани. Того просто распирает от нетерпения.

— Настала пора попробовать что-то новое, — продолжаю я. — Поэтому сегодня мы меняем директора. Я отхожу в сторону и буду помогать в переходный период. Юхани возвращается в кресло руководителя. Юхани, тебе слово.

Юхани больше себя не сдерживает. Он вскакивает со стула, улыбается во весь рот и разводит в стороны руки, словно от него исходят солнечные лучи.

Он говорит.

Долго.

Важно не то, что он вещает. Важна реакция людей. Они слушают. И слушают с интересом. Во всяком случае, с некоторым интересом. Однако, как мне представляется, этот интерес несколько иного рода, чем тот, когда Юхани только «воскрес» и с воодушевлением рисовал перед работниками радужные картины будущего. Но на этот раз реакция слушателей более сдержанная, и они сидят тихо.

Это, разумеется, нисколько не мешает Юхани, всегда занятому в первую очередь самим собой.

И вот наконец Юхани доходит до момента, которого я жду больше всего.

Он обещает Йоханне бистро, Самппе — терапевтический центр, Эсе — систему обнаружения самодельных взрывных устройств, Кристиану — место в совете директоров компании, а Минтту К — помощь всемирно известного маркетолога. Я наблюдаю за выражением лица каждого из них во время этой речи — когда обещание произносится, достигает их ушей и проникает им в мозг.

И это выражение несколько иное, чем было еще совсем недавно.

Мое рабочее место теперь на складе. Я отгораживаю себе уголок листами фанеры, сооружаю небольшой рабочий стол, куда водружаю свой компьютер. Сидеть я буду на подвесном кресле, за ненадобностью вынесенном на склад из «Замка приключений». В принципе оно должно было служить чем-то вроде самолетной катапульты, но настроить его так и не удалось. Оно слишком сильно подбрасывало наших маленьких посетителей в воздух, и, когда из-за него один малыш лишился двух молочных зубов, от использования «катапульты» отказались. Вообще-то, это очень удобное кресло, оно отлично поддерживает спину.

Я провожу за работой несколько часов. Юхани сам попросил меня взять на себя хозяйственные и финансовые дела Парка до тех пор, пока, по его словам, он не отрегулирует все шестеренки. У меня появилось время закончить накопившиеся дела, до каких никак не доходили руки. Я даже могу заняться теми вопросами, на которые и вовсе не обращал внимания раньше. Вернее, не догадывался, что на них следует обратить внимание. Теперь у меня есть возможность ко всему присмотреться и все не спеша обдумать.

В какой-то момент я слышу, как дверь склада открывается, но никто ничем не гремит, ничего не выволакивает, не поднимает и не ставит на пол. Это наводит на мысль, что посетитель пришел на склад не затем, чтобы что-то взять или положить, а по какому-то другому делу. Шаги приближаются. Из-за фанерной перегородки ко мне в закуток заглядывает Самппа.

— На пять? — спрашивает он.

Теперь я знаю, что он хочет сказать. Самппа интересуется, есть ли у меня пять минут для разговора.

— Конечно, — отвечаю я и захлопываю ноутбук.

— Вы смело выступили, — говорит он. — Довольно откровенно. Поставили на кон свою персону, отбросили маску. Вы вышли из роли, продемонстрировали, что хотите быть здесь и сейчас самим собой. В уязвимости есть своя мягкая сила. Слабость остается табу, ее может прорвать как плотину, когда она растрескается под натиском любви. У вас на руках отличные карты.

Я не до конца понимаю, о чем говорит Самппа, поэтому жду, когда он скажет что-нибудь попроще. Самппа проверяет, достаточно ли плотно затянут конский хвост у него на голове, затем поправляет фенечку на запястье.

— Видимо, я могу говорить прямо, — то ли спрашивает, то ли утверждает Самппа.

— Лучше именно так,