Фактор кролика - Антти Туомайнен

трос, связывающий его с космическим кораблем. Я понимаю, что этот образ остался у меня в памяти после просмотра каких-то фильмов, но это не меняет сути дела: кислород и вправду заканчивается, а ближайшая подзарядка возможна только на маленьком голубом шарике, находящемся невероятно далеко.

Саувонен делает движение в мою сторону, будто собираясь броситься на меня, но Лийтокангас выставляет перед ним руку.

— «Прыжка лося» нет в продаже, — снова говорит Лийтокангас и добавляет: — Для тебя. И никогда не будет.

18

Я сообщаю Лауре Хеланто, что хочу подышать свежим воздухом, и оставляю ее работать над высокой волнообразной конструкцией перед муралом, посвященным Тамаре Лемпицкой.

Вечер. Парк закроется еще через полтора часа.

Я делаю то, без чего теперь не решаюсь выйти на улицу, — осматриваюсь по сторонам. Не обнаружив потенциальных киллеров или иных угроз для своей жизни, продолжаю путь. В одном я могу довериться «Финской игре»: если убийцей окажется Йеппе Саувонен, я практически наверняка сумею заметить его прежде, чем он доберется до меня. Я иду вдоль здания, полной грудью вдыхая холодный легкий воздух.

Парковка заполнена машинами примерно на треть.

Конечно, число машин на парковке дает лишь ориентировочное представление о численности наших клиентов, но эти данные хорошо согласуются со статистикой. Каждый день число посетителей сокращается на десять человек. Сейчас это можно увидеть наглядно: парковка практически опустела. Динамика понятна. И лишь вопрос времени, когда здесь вообще не будет машин.

Дохожу до угла здания и собираюсь повернуть обратно. От ноябрьского ветра кожа покрывается мурашками. Правда, причина озноба может быть в другом: ко мне подкатывает дорогущая машина, останавливается рядом, и — прежде чем я успеваю осознать происходящее — из автомобиля выходит водитель и распахивает передо мной заднюю дверцу.

— Господин Лохи хочет сказать вам несколько слов.

Костюм на водителе — сразу видно, что дорогой, — сидит безупречно, без единой складки. Это странно хотя бы потому, что шофер явно провел какое-то время за рулем.

— А что, если я не желаю его слушать? — говорю я.

Мои слова, судя по всему, звучат неубедительно. Во всяком случае, в них нет той твердости, какую я старался в них вложить, и, вероятно, поэтому они остаются без ответа. Водитель просто стоит рядом с автомобилем, положив руку сверху на дверцу. Удивительно и то, что, хотя ветер треплет мою одежду и волосы, а галстук колотит меня по груди и от пробора на голове не осталось и воспоминания, в облике водителя ничего не меняется и с его прической тоже ничего не происходит. Водитель неподвижен, как и предметы его туалета. Мы стоим какое-то время, глядя друг на друга, затем я вздыхаю, подхожу к автомобилю и сажусь. Дверь мягко закрывается, и машина трогается с места.

В вечерней темноте вилла Куйсмы Лохи в Марьяниеми кажется огромным светло-желтым конгломератом поверхностей и выступов, в которых с трудом можно угадать дом. Когда автомобиль по дорожке, ведущей через двор, подкатывает ко входу, загораются дополнительные фонари. Машина останавливается, и мы повторяем нашу пантомиму: водитель бесшумно оказывается по другую сторону автомобиля, и дверь открывается. Я выхожу и следую за водителем. Мы проходим в дом — сначала в вестибюль, а потом в коридор, в конце его расположен кабинет, или офис, Куйсмы Лохи.

Ну, или мне так кажется, что это кабинет или офис. Помещение больше походит на миниатюрную операционную: ослепительно-яркий свет, отражающийся от белых стен, белого паркета, немногочисленных стеклянных поверхностей и сверкающей мебели. Куйсма Лохи привстает за своим письменным столом и указывает мне на ощетинившееся углами седалище из белой кожи по другую сторону стола.

— Лаури доставит вас обратно в Парк через несколько минут.

Оглядываюсь назад.

Водитель уже исчез, беззвучно затворив за собой дверь. Я ничего не услышал. Зато я хорошо слышу свои собственные шаги, направляясь к предложенному мне сиденью, скрипящему подо мной, когда я на нем располагаюсь. Куйсма Лохи тоже садится. Его худощавое лицо с мелкими чертами и голубые глаза трудно разглядеть. Позади него находится большое окно, за ним не видно ничего, кроме темноты. В стеклах множатся отражения обстановки кабинета и нас двоих, сидящих друг против друга. Все кажется каким-то искаженным, нереальным.

— Мы несколько меняем порядок нашего взаимодействия, — говорит Куйсма Лохи. — И его темпы. Что облегчает нам задачу. Меня замучили сложности коммуникации, ваша нерешительность и разногласия с братом. Мы отбрасываем альтернативные варианты моего предложения. Переходим от предложений прямо к заключению договора. Цена при этом уменьшается вдвое.

Последнюю фразу Куйсма Лохи произносит как бы между прочим, будто в ней нет ничего интересного. Это, разумеется, не так. Главная проблема во взаимоотношениях с Куйсмой Лохи с самого начала заключалась в том, что я не знаю, как много ему известно. Теперь же с определенной долей уверенности я могу предположить, что в любом случае больше, чем надо. Но, поскольку я все-таки точно не представляю себе, что он знает, мне следует вести себя так, будто моя переговорная позиция гораздо сильнее, чем на самом деле. С точки зрения теории игр, ситуация интересная. Но с практической точки зрения, если принять во внимание обнаруженного в лесном озере рецидивиста и спрятанного в крокодиле торговца аттракционами, не расстававшегося с оружием и погибшего насильственной смертью, ситуация, прямо скажем, аховая.

— А если я не…

— Не подпишете предложенный договор? — продолжает за меня Куйсма Лохи и отвечает: — Тогда следователь Осмала из криминальной полиции получит информацию о некоторых обстоятельствах, имевших место в недавнем прошлом, и это приведет к тому, что с Парком вам придется расстаться по иным причинам. Меня устраивает и такой вариант, но это медленный и хлопотный путь, не представляющий особого интереса с точки зрения финансовой выгоды.

Разумеется, Куйсма Лохи не называет вещи своими именами, но факт остается фактом — он перешел от попытки рейдерского захвата предприятия непосредственно к шантажу.

— Почему сейчас? — спрашиваю я.

Легкое движение усов. Кажется, на губах Куйсмы Лохи мелькает тень улыбки.

— Информация свежая, и отчасти в этом заслуга вашего брата, — говорит Куйсма Лохи. — Он человек увлекающийся. Но и вы заслуживаете огромной благодарности. Без вас я не смог бы до конца понять, насколько Парк приключений зависит от поставщика оборудования, вроде этой вашей «Финской игры», и его методов работы, да и, вообще, как можно повысить рентабельность подобного предприятия и сократить расходы на него. Когда эти вещи так удачно сочетаются…

Я не сразу понимаю,