Свет грядущих дней - Джуди Баталион

на других: гетто, мол, были не польскими, а немецкими. Один пользователь предложил употреблять выражение «гетто в оккупированной немцами Польше». Это правда, гетто были организованы не поляками, которые действительно оказались оккупированным народом. Новостное немецкое издание принесло свои извинения. Извинения были великодушно приняты. Описанная буря в средствах массовой информации свидетельствует о том, как высоки ставки, когда речь идет об этом периоде истории.

В сфере политики терминология имеет важное значение. Мне указывали на непоследовательность (так, иногда я использовала фамилии, полученные по мужу, иногда еврейские названия городов) и справедливо: я часто употребляла более общепринятые именования в ущерб унификации. Указывали мне читатели и на мои промахи. Всех своих персонажей я называю по именам, кроме двух мужчин: Анелевича и Ковнера. Опять же, их имена известны, но я не отдавала себе отчета в том, что мужчин называю по фамилиям, а женщин – нет.

Ну и всегда случаются сюрпризы.

«Мы можем поговорить? Я из семьи Кукелков, – обратилась ко мне в «Инстаграме» сорокавосьмилетняя Шерон Маркус. Она была американкой и жила в Нью-Йорке совсем рядом со мной. – Не можем ли мы быть родственниками Рени?» Я начала получать послания от ее близких, некоторые из них носили фамилию Кук, и все искали родственную связь. Из потока электронных писем и обмена фотографиями выяснилось, что покойный дядя Шерон однажды совершил поездку в Израиль и посетил там своего двоюродного брата Аарона Клейнмана – брата Рени. Значит, это правда! Этот осевший в США клан никогда не слыхал о Рене и ничего не знал о собственной героической родословной. «Вы можете нас познакомить?» – умоляла Шерон. И я связала потомков Рени, познакомив ее израильских внуков с Шерон и ее кузенами и кузинами. Со слезами на глазах все они впервые общались друг с другом – по «Зуму». «Наконец я почувствовала, что у меня есть семья», – сказала мне Шерон как-то, когда мы вместе пили кофе. Я заметила, что лицо у нее такое же круглое, как у Рени, как у Лии, как у Коби… Ее голубые глаза блестели. «Я всегда считала, что выжило очень мало людей, и с годами нас становилось еще меньше, а получилось наоборот: нас стало больше. Мы – доказательство того, что Гитлер не победил. Мы не поддались нацистам».

«Реня любила родственников, и семья была для нее очень важна, – написал в групповом чате один из ее внуков. – Я уверен, что это она, оттуда, сверху, устроила нашу встречу».

А я только надеюсь, что этот шиддух[1008] зачтется мне как один из трех браков, которые, согласно древнему еврейскому поверью, нужно устроить, чтобы достичь высшего уровня небес… Для меня много значит то, что мне удалось соединить эту семью, особенно потому, что моя собственная история входит в их истории и выходит из них. О Рене и девушках из гетто я знаю значительно больше, чем о своих любимых дедушках и бабушках, которые не оставили никаких воспоминаний.

Когда в 2007 году я раскопала «Freuen» в Британской библиотеке, я была потрясена рассказанной в ней историей борьбы и ярости молодых евреев, которые увидели правду своего времени, объединились и рисковали своими жизнями в битве за справедливость и свободу. Их «малые деяния» имели большое значение – для них, для окружавших их людей и для нас, ныне живущих. Истории, которые стали доходить до меня уже после публикации книги, продолжают поражать меня своим количеством и значимостью. «Миф о еврейской пассивности» во время Холокоста – абсурд: история евреев в Польше – это история непрерывной борьбы, неповиновения, восстаний и взаимопомощи. Четырнадцать лет назад я начала долгий путь, целью которого было понимание, как травма передается сквозь поколения. И именно через женщин-повстанцев и их потомков я пришла к осознанию того, что не только страдание передается с генами, но также с ними передаются отвага, страсть и сострадание.

Благодарности

Этой книги не было бы, если бы не огромное количество людей, которым я глубочайше признательна:

Алие Ханне Хабиб за то, что была первой, кто увидел потенциал в моем проекте, и Рейчел Каган за то, что питала этот проект своей мудростью и щедростью, терпением и страстью. Я не могла и мечтать о более понимающих и преданных советчиках.

Команде издательства «William Morrow» за их энтузиазм, творческий подход и участие: Андреа Молитор и Памеле Барриклоу, Шарин Розенблюм и Келли Рудольф, Кайли Джордж и Бенджамину Стейнбергу, Плой Сирипант, Аливии Лопес и Филиппу Баше. А также Жаклин Ходсон, Сандре Лиф и Лорен Морокко из канадского «HarperCollins».

Ребекке Гарднер и Анне Уоролл за их безграничное понимание и поддержку. Уиллу Робертсу, Эллен Гудсон Кафтери и остальным сотрудникам литературного агентства «Gernert». Лени Гудингсу, Мишель Вайнер, Холи Барио, Питеру Сэмплу, Сюзан Соломон-Шапиро и Николь Дьюи за великодушную поддержку и энтузиазм.

Институту Хадасса-Брандайз, в том числе Шуламит Рейнхарц, Иоанне Михлик и Дебби Олинс за первоначальное финансирование перевода «Freuen in di Ghettos» и веру в важность этой книги с первого дня. Энтони Полонскому за то, что ввел меня не только в Институт Хадасса-Брандайз, но и во многие другие учреждения.

Всем родственникам участников Сопротивления, которые великодушно делились своими воспоминаниями и впечатлениями, несколько человек из них являются специалистами в этом вопросе: Ривке Огенфильд, Ральфу Бергеру, Сэнди Файнер, Йораму Клейнману, Михаэлю Ковнеру, Якову Харелу, Эллиотту Палевскому, Йонат Ротбейн, Авиху Ронену, Лилиан Розенталь, Элейн Шелуб, Холли Старр, Лие Вальдман, Мерав Вальдман, Йоелу Йаари, Рахили Йахав и Эйял Цукерман.

Всем ученым, которые нашли время, чтобы встретиться со мной и поделиться своими знаниями: Хави Дрейфус, Барбаре Харшав, Эмилю Кереньи, Аги Легутко, Даниэле Озаки-Стерн, Катаржине Персон, Рошелли Сайдель, Давиду Сильберклангу, Анне Штерншис и Михалу Трембачу. Шарону Гевее, Белле Гуттерман, Самюэлю Кассову, Юстине Маевской, Дине Порат, Эдди Портному и многим ученым, которые отвечали на мои имейлы, наводили меня на новые источники и новых специалистов.

Всем библиотекарям, архивистам и фотоархивистам за их неоценимую помощь. Ариэлле Бергер из фонда Азриэли; Анат Братман-Эльхалель и ее коллегам из музея «Дом борцов гетто»; Мише Митцелю и Михаэлю Геллеру из архива «Джойнта»; Эдди Полу, Пенни Франсблоу и их коллегам из Еврейской публичной библиотеки в Монреале, Джанис Розен из Канадского еврейского архива Алекса Дворкина. Сотрудникам библиотеки и архива Исследовательского института идиша, Мемориального музея Холокоста США, Яд Вашема, Еврейского партизанского образовательного фонда, Еврейского исторического института им. Эммануэля Рингельблюма, музея «Полин», кибуца Дафна, Монреальского музея Холокоста и большому количеству других институций. Джонатану Орнштейну из краковского Еврейского общинного центра и всем гидам, которые помогали мне ориентироваться в Польше. Наоми Файерстоун-Титер из Еврейского книжного совета.

Моим ассистентам, переводчикам и посредникам. Элише Баскин за ее рвение и проницательность,