Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов

— Уже есть! — снова нахмурившись, парировала Мария Михайловна. — Утром пришло сообщение от преподавателя по юриспруденции. Он сюда в Покровск не вернётся. А значит, принимать у тебя зачёт некому. Тем, кому надо было пересдавать предмет — им легче. Как найдём преподавателя или будем вывезены на север, они всё спокойно пересдадут. А вот для тебя новость не самая хорошая. Но я могу поставить зачёт по предмету без преподавателя… Рядом с гибелью студентов такое самоуправство даже пройдёт незамеченным.

— Это шантаж и вымогательство! — пожаловался я ей, потому что больше было некому.

— Он самый, определённо, — согласилась Малая. — Но жизнь такая, Федь… Ладно! Мне нужно, чтобы твой кот охранял всех студентов, а не только тебя. Иначе, боюсь, следующий труп превратится в два. В плане того, что вторым трупом станет мой. Просто всем так будет легче.

— Я, конечно, попробую… Вот только… Мы с ним не настолько хорошо знакомы! — не стал скрывать я ужасающей правды.

— Так познакомься! — посоветовала Малая и полезла в стол.

Я молча наблюдал за действиями проректора, не решаясь задавать вопросы. А Мария Михайловна перерыла все ящики стола, затем стеллаж у стены… А потом с радостным вскриком кинулась к подоконнику и выудила из кучи бумаг очень потёртую книгу.

Которую и всучила мне.

Название как бы сходу подсказывало, что придётся мне поломать глаза:

«Наставленіе объ обращеніи съ измѣнёнными Тьмой животными для прирученія оныхъ и использованіи въ быту».

Ниже была приписка о том, что тексту стукнуло вот уже три столетия, но славные переводчики с совсем зубодробительного русского на менее зубодробительный постарались облегчить жизнь нерадивым современникам, не желавшим учить древнюю письменность.

— А после девятнадцатого столетия оно не переиздавалось? — с надеждой уточнил я.

— Переиздавалось, но нам досталось только вот это… И не привередничай! Тебе бы самому в библиотеке такую книгу не выдали бы, сколько ни упрашивай! — отрезала Мария Михайловна. — А так… Быстренько прочтёшь, усвоишь и попробуешь договориться с котом.

— Быстренько… — я приоткрыл одну из последних страниц, под номером 637, и тяжело вздохнул, снова повторив, но с ещё бо́льшим сомнением в голосе: — Быстренько…

— Федя, если завёл изменённое животное!.. — строгим голосом начала было Мария Михайловна.

— Да это, скорее, он меня завёл! — возмутился я. — Вот пусть он и читает наставления об использовании человеков.

— Он читать не умеет, а ты умеешь! — сразу же отрезала проректор. — И раз уж завелось у тебя изменённое животное, то будь добр ознакомиться с основным трудом по этой теме. Всё равно тебе придётся рано или поздно своего кота на учёт ставить.

Я воззрился на Малую с таким изумлением, что она не удержалась и усмехнулась:

— А ты думал, почему основной труд по теме — такая древность? Да потому что связываться с этими зверями никто не хочет! Так что читай! Да не сейчас!..

Заметив, что я снова полез в книгу, Малая остановила меня возмущённым окликом. И продолжила лишь после того, как я закрыл книгу:

— Сейчас пойдёшь на завтрак, а потом на занятие по управлению тенькой. Сегодня попробуем напитать плетения энергией. Если получится, передам тебя в руки Михаила Арсеньевича, и будешь учиться щиты ставить.

— Не рано ли? — удивился я. — Вроде это второй год обучения…

— В твоём случае даже поздно! — сердито отмахнулась Малая. — Умел бы ставить, может, и солдатиков бы убивать не пришлось.

С этими словами Мария Михайловна опять резко помрачнела. И снова замолчала.

— Что-то не так? — поинтересовался я, уловив перемену в пятидесяти оттенках мрачного настроения Малой.

— Послезавтра у тебя суд, — не глядя на меня, с сердитым пыхтением пояснила она. — Слишком быстро…

— И это что-то значит? — уточнил я.

— Ничего хорошего… Но, надеюсь, всё обойдётся.

От Марии Михайловны я вышел в отвратительном настроении. Оно и так было не лучшим после ночных приключений, а тут ещё и новости… Как на подбор: одна хуже другой.

На ступенях административного корпуса я остановился, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Глянул на небо, затянутое тучами, поёжился от холодного ветра… А заодно увидел, как сотрудники Тайного Приказа пытаются сдержать пожилую пару, рвущуюся в корпус. И понял, что с ними мне сейчас лучше не встречаться.

Поэтому быстренько, стараясь не привлекать внимания, поспешил в столовую. Общение с родителями несчастного соседа не входило в мои планы на сегодня. А никем иным эти двое убитых горем людей быть не могли.

Несмотря на ранний час, в столовой оказалось людно. Видимо, обсудить ночное происшествие удобнее всего было за завтраком. Вот те, кто уже вернулся на учёбу, и решили перекусить прямо с утра. И даже столы каким-то удивительным образом были сдвинуты, хотя обычно работники столовой следили, чтобы этого не происходило.

Меня заметили. Из-за стола поднялся лопоухий Витя Пскович и замахал руками, указывая на свободный стул. В ответ я кивнул ему и указал на раздачу, показывая, что сейчас подойду, но для начала возьму еды.

Среди сидящих я увидел и Овсову, и Ямского, и Василису, и даже того хлыща, который цеплялся ко мне в столовой в один из первых дней. Среди знакомых лиц только Авелины Покровской не было, что, впрочем, и неудивительно.

Не сказать, чтоб я сильно горел желанием общаться с товарищами по учёбе, но… Отказываться было бы невежливо, а мне с ними ещё учиться и учиться.

Пришлось возвращаться к этому междусобойчику. И даже проявлять дружелюбие, хотя настроения, откровенно говоря, совсем не было.

— Приветствую всех, кого знаю и кого не знаю! — подал я голос, присаживаясь за большой общий стол.

— Седов! — сидевшая напротив Вася нагнулась ближе ко мне, округлив и без того большие глаза. — Седов, ты ведь рядом с Самсоновым жил. Что там произошло ночью, знаешь?

— В общих чертах… — кивнул я, с вялым интересом ковыряя свою яичницу.

— П-подожди, Вася! П-подожди! — попросил Пскович, который, судя по заиканию, после нашей с ним первой встречи ещё не до конца оправился.

Хотя, скорее всего, это не я, а вульфы произвели на него в ту ночь такое неизгладимое впечатление. Как бы то ни было, раньше он вроде нормально разговаривал.

— Ф-фёдор, а С-самсонов п-правда мёртв? — расширив глаза от волнения, продолжил Пскович.

— Виктор,