Город в конце времен - Грег Бир

Вторжения пробили себе путь ко всем уровням Кальпы. Дороги и каналы смело с глаз долой или на мили завалило обломками кварталов, которые превратились в мусорное крошево с торчавшими наружу огрызками несущих конструкций.

Они спустились ниже эйдолонских уровней, направляясь к руинам крешей.

— Не понимаю, — выдавил из себя Джебрасси.

— Добро пожаловать, юноша, во все потерянные миры, как высокие, так и низкие, — пробормотал Гентун. — Признаться, здесь, внизу, мне привычнее.

Они шли по вотчине Формовщицы: повсюду мерзость запустения — барьеры снесены, машины свалены в закопченные груды оплавленного шлака, хотя, к счастью, не имелось никаких свидетельств о гибели самых маленьких питомцев. После наиболее разрушительных ударов многорукая Формовщица предприняла попытку навести хоть какой-то порядок. Впрочем, креш-ясли превратились в ничто, и умбрам больше никогда не доведется доставлять глазастых младенцев на Ярусы, где бы их пестовали и взращивали в древних традициях.

Гентун и Джебрасси приблизились к Формовщице, и та мельком погладила юношу по плечу длинным теплым пальцем. Джебрасси отпрянул от неожиданности, и тут же устыдился своего поведения. С другой стороны, он сам почувствовал, как новое знание наполнило его изнутри, как богатая и тонизирующая пища. Вслед за этим ощущением по всему телу холодной, всепроницающей смазкой расплылось понимание. Ему понравилось это новое чувство — хотя оно открывало глаза на то, как плохи дела, да и несло неприятное осознание глубины своего бывшего невежества.

Он чувствовал себя маленьким, но вовсе не ничтожным. О, как много нового он расскажет Тиадбе при встрече! В том, что это обязательно произойдет, Джебрасси был абсолютно уверен, несмотря на присутствие угрюмого Высокана — кстати, это странно. Он бы, пожалуй, предпочел отправиться в одиночку.

Представитель древнего племени и Высокан — так называемый Ремонтник — могут ли они действовать как равные? Джебрасси был не прочь попытаться. Лишь бы Хранитель поспел за ним, когда они окажутся в Хаосе.

Гентун закончил давать последние указания Формовщице — пользуясь словами, которые Джебрасси не понимал, хотя и подозревал, что они были не то что бы запредельными для понимания, а попросту крайне специализированными.

— Последнее поколение, — произнес Гентун, когда они покинули креши. — Печально сознавать. Впрочем, с этим давно покончено.

— Почему? — спросил Джебрасси. — Разве древнее племя не стоило создания?

Гентун удивленно, но с уважением взглянул на юношу. Не исключено, что Библиотекарь либерально подошел к ознакомлению с информацией, или, по крайней мере, полностью удовлетворил квоту этого питомца по части изощренного понимания. Либо так, либо они недооценивали способности своих творений — подобно тому, как Эйдолоны снисходительно относились к способностям Ремонтников.

Худшая часть прелюдии к путешествию поджидала их при проходе сквозь Ярусы. Хранитель поделился с Джебрасси своим талантом быть невидимкой.

Выжили немногие питомцы. Они потерянно бродили по дымящимся руинам, всхлипывая при виде разрушенных жилых блоков, лугов и пажитей, хотя и пытались навести порядок, вернуть былой уклад жизни — но было совершенно очевидно, что это невозможно.

Если Джебрасси весьма поверхностно осознавал степень разрушения, постигшего верхние урбании, то здесь он получил жесточайший удар. Предвкушение опасностей и приключений окуталось черным саваном скорби.

С самого начала он понимал, что возвращения домой не предвиделось, — но сейчас начинало доходить, что возвращаться-то даже теоретически некуда.

— Мне очень грустно, — сказал он Гентуну, пока они на тайном лифте спускались к сливным каналам. — Почему грусть освобождает?

В мерцающем свете частично обрушенного неботолка путь по почерневшим каналам мимо внешних оконечностей трех островов, казалось, почти не занял времени. Однако долгий переход к лагерю, где некогда обучались и снаряжались путепроходцы, предоставил Джебрасси слишком много времени на размышления — его уверенность несколько поблекла, но тут, к счастью, они добрались до палаток и хижин, среди которых, в песке и пыли, было вытоптано множество следов.

Джебрасси присел на корточки. Кто-то стоял на коленях в этом самом месте. Юноша принюхался.

— Она была здесь, — заявил он.

— Я и не сомневаюсь, — пожал плечами Гентун.

— Еще далеко?

— Мы прошли тридцать миль. До внутренних генераторов — сорок, затем выход из Кальпы в зону Средиземья. После этого точных дистанций до какой-либо точки не существует. Здесь у нас последний шанс приписывать расстоянию смысл.

Джебрасси поразмыслил.

— Что случится, если Кальпа падет — передвижение окажется бессмысленным в любом направлении? И что если мы не сможем измерить, сколько…

— Сейчас не надо беспокоиться об этом, — прервал его Гентун. — Пока есть возможность, следует скорбеть по погибшим сородичам и предаваться воспоминаниям.

Гентун присел возле юноши, печального и гордого одновременно. «Как отец семейства», — сказал он себе.

Через некоторое время Хранитель отвел Джебрасси к серебристому куполу и показал последние три пары доспехов. Рассчитывать на советы Патуна-инструктора не приходилось, но они справились самостоятельно.

Джебрасси выбрал голубой скафандр и надел его без посторонней помощи. Похоже, юноша был создан для подобных действий. Гентун поделился с ним этим наблюдением, и молодой воин пожал плечами.

— Я ничего не помню до самого последнего момента… вообще ничего. Впрочем, мое тело, похоже, само знает, что и как делать. Или… или Библиотекарь до сих пор рассказывает мне мою же историю, только с небольшим опережением.

Эта ремарка поразила Гентуна. Спрашивается, кто теперь будет вожаком, а кто ведомым? Видно, меняются не только расстояния.

Хранитель примерил один из инструкторских доспехов. Тот вполне подошел к его куда более внушительному росту. Рукавицы он герметизировать не стал, пока что оставил как есть.

— У нас гости, — внезапно подал голос юноша.

Вдали появилась маленькая фигурка — ее силуэт бледно светился на фоне черных клякс, которые замарали песок и дно сливного канала. Фигурка перемещалась неловкими, судорожными скачками.

— Явно не из наших, — заметил Джебрасси, наливаясь тревогой. — А по росту не подходит под Высокана.

Гентун удлинил визуальный фокус, насколько позволяли возможности рядового Ремонтника. На поверку фигурка оказалась эпитомом, частью Великого Эйдолона.

Пришлось подождать.

— А я его знаю, — сказал Джебрасси. — Физиономия знакомая.

— У него имеется лицо? — поразился Хранитель.

Фигурка удивительно быстро покрыла остаток дистанции.

— Я пережил чудовищные потрясения, — первым делом пожаловался эпитом, присоединяясь к ним на песчаном дне канала. — Вернул себе первородную, материальную сущность. Похоже, до сих пор не везде все срослось. — Он приподнял бледную ручонку и покрутил ею в воздухе, скептически приглядываясь к пальцам, словно видел их впервые. — Ну что ты будешь делать, сплошные ограничения…