Черный вдовец - Ирина Успенская

– Тише, Фаби. Прости, но покажешь как-нибудь… В общем, я возвращаюсь в свой мир.

– В смысле возвращаешься? Ты что, бросаешь нас с папой? – На глазах мальчишки показались слезы, крупные, как вишни.

– Не бросаю, а возвращаюсь домой. История окончена.

– Но как же я? Как же мы? Ты же обещала!

– Ты дракон, Фаби, и можешь приходить ко мне, когда захочешь. Я по-прежнему тебя люблю, но не могу тут оставаться. Этот мир мне чужой.

– Не чужой! Он наш! Наш мир! Не бросай нас, мама!

– Упрямый мальчишка, я тебя не бросаю. Хочешь, пошли со мной? Я покажу тебе университет, познакомлю со своим папой. Покатаю на быстром мобиле. Хочешь?

– Не хочу, – надулся Фаби. – Это все потому, что Людвиг, да? Потому что он тебе не сказал про задание, да?

– Нет. Это потому что я хочу домой. Нельзя вот так просто взять и вырвать человека из его родного дома, даже не спросив, а хочет ли он. Это не лучше, чем управляющий контур, который изобретал доктор Берцель. Ты же не хотел, чтобы тобой кто-то управлял?

– Это совсем не то! Как ты можешь сравнивать! Ты свободна и сама решаешь, что делать!

– Вот именно. И я решила вернуться домой. К папе. К своей учебе. К своей жизни. Ты же понимаешь меня, Фаби?

– Я не понимаю тебя, Рина.

Ринка вздрогнула и подняла глаза на Людвига. Когда он вошел, почему она не услышала?

– Все ты понимаешь. – Сжав кулаки за спиной, Ринка вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Черные, холодные некромантские глаза. – Можешь засунуть брачный контракт себе в задницу. Себе, Гельмуту и Герману. Вместе с моим планшетом и учебниками, которые лежат в комоде. Твое задание выполнено, полковник Бастельеро.

– Рина, причем тут задание? Какое это вообще имеет значение? Ты моя жена, я…

– Замолчи, Людвиг. И не приближайся! Черт вас знает, магов, что вы там мухлюете. Я не хочу так! Слышишь, не хочу! Я сама решаю, за кого мне выходить замуж и выходить ли вообще! Я не хочу, чтобы меня охмуряли только потому, что я знаю что-то ценное или могу дать нужное родине потомство! Я… Я возвращаюсь домой, и точка.

– Рина, послушай меня, пожалуйста. Рина! – Людвиг решительно зашагал от дверей к ней, и Ринка машинально попятилась, чтобы не допустить снова, опять…

– Не прикасайся ко мне! – вскрикнула она, выставив вперед ладони, и Людвиг вдруг остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. – Уйди, просто уйди. Я не хочу тебя видеть.

– Мама, зачем ты так? – всхлипнуло рядом.

– Затем, что так надо, Фаби. Прости. – Она погладила мальчишку по голове, но он отдернулся. – Ладно. Выйди, Людвиг, мне надо одеться.

Некромант, глядящий на нее с каменным лицом, молча развернулся и вышел прочь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Следом за ним, через две секунды, выбежал Фаби.

Ринка едва не рванула вслед за ним, такая острая жалость полоснула по сердцу. Ее сын, ее маленький дракончик страдает!..

Тот самый дракончик, который пихнул ее в портал ради своих шпионских игр. Который и словом не обмолвился о своем собственном задании.

Он ее пожалел? Когда ее чуть не убили заговорщики, где они все были? Интриговали? Шпионили? Расследовали? Приключались по полной?

К черту. Хватит. Она хочет жить спокойной нормальной жизнью без лжи. И с нормальным мужчиной, а не чешуйчатым монстром, взглядом роняющим люстру и превращающим дворецких в зомби.

Быстро натянув нашедшиеся на вешалке у кровати джинсы, рубашку и куртку, обув кроссовки и повесив на плечо сумку с невесть как тут оказавшимся бумажником и паспортом, Ринка позвала:

– Аш! Я готова, идем!

Дракон даже не показался. Просто перед Ринкой возник зеркальный эллипс, чуть потрещал, показал знакомую обстановку папиной квартиры… и Ринка, запретив себе оборачиваться, шагнула в него.

Научный городок РАН Черноголовка. Дом ученых

Рина

Большой зал Дома ученых сверкал и переливался новогодними гирляндами, из колонок звучали «Абба», Тото Кутуньо, «Бони-М» и прочее милое сердцам докторов и кандидатов ретро, звенели бокалы и гудели радостные голоса. Ринка бездумно фланировала по залу, то и дело здороваясь со старыми знакомыми. Она вернулась в родную Черноголовку впервые с окончания школы, и вернулась совершенно неожиданно для себя самой.

Оказалось, что ей совершенно не с кем провести новогоднюю ночь. От Петра она, разумеется, съехала – он слишком напоминал ей доктора Курта, при этом слишком уж до него недотягивал. Попытка завести роман с аспирантом родной биологической кафедры провалилась с треском: первый же поцелуй убедил Ринку, что они друг другу категорически не подходят. В общем-то, ей было неплохо и без мужчины. Конечно, пришлось найти работу и снять комнату на двоих с едва знакомой первокурсницей из Липецка, но это были такие мелочи! Как и то, что пришлось нагонять программу за почти месяц отсутствия. Учиться Ринке нравилось, тем более что после визита в Астурию ее отношение к науке резко изменилось. Даже, пожалуй, отношение к жизни. Она научилась радоваться тому, что имеет, и не мечтать о волшебных принцах. Зачем ей принцы, точнее, когда ей принцы? Учеба, работа и параллельно занятия вокалом с консерваторским педагогом занимали все ее время, так что на принцев не оставалось ни секунды. Она едва успевала спать.

Остановившись напротив темного окна, за которым взблескивали редкие фейерверки, Ринка осторожно потрогала пальцем загоревшиеся щеки. Вот зачем она подумала о сне? То есть о снах?

Она очень старалась их не помнить. Даже освоила методику очищения сознания. Вот только тело не желало ничего забывать, и каждое утро Ринка просыпалась на влажных сбившихся простынях, в жаркой истоме и с чужим именем на губах.

Нет. Она не произнесет этого имени даже шепотом. Все, эта страница ее жизни перевернута, а книга закрыта. И вообще, Астурия ей приснилась.

Опустив взгляд на левую руку, Ринка вздохнула. Поверить в сон было бы куда проще, не останься на ее запястье фамильный браслет Бастельеро. Платина, черные сапфиры и хризолиты. Продав браслет, она могла бы купить скромную однушку на окраине Москвы. Она не раз тянулась его снять, и каждый раз что-то ее останавливало. Может быть, простое женское желание иметь невероятно прекрасное украшение? Правда, однокурсницы все как одна твердили, что подобная бижутерия сейчас не в моде, но что бы они понимали в драгоценностях!

Проведя по браслету пальцем, Ринка вздохнула. Да, не блистать ей больше на королевских балах. Но чем хуже Дом ученых? Тем более очередная папина разработка внезапно заинтересовала правительство, папа получил грант немыслимых размеров и его чуть ли не собрались номинировать на Нобелевскую премию. Тема была настолько сложная, что Ринка даже не взялась бы ее произнести, но смысл был прост донельзя: ген вечной молодости. Ну, так его назвали газетчики, а на самом деле – всего лишь препарат, дающий возможность жить несколько дольше. В теории – лет на тридцать. И стареть гораздо медленнее. Разработка пока была в стадии апробации на животных, жутко засекречена, к папе постоянно наезжали какие-то комиссии, чиновники, депутаты и иностранные шпионы, называющиеся инвесторами, и ему было совершенно не до дочери. Он, кажется, даже не заметил толком ее отсутствия. По крайней мере, когда Рина вернулась домой, он даже ничего не спросил.