Последнее искушение Христа - Никос Казандзакис

Но сегодня ночью он не мог уснуть.

— Иисус, ты спишь? — повторил он громче. Подождал и, видя, что Иисус не откликается, вскочил, подошел к нему и толкнул. — Эй, мастер Лазарь, я знаю, что ты не спишь. Почему не отвечаешь?

— Мне не хочется говорить. Я счастлив, — ответил Иисус и снова закрыл глаза.

— Значит, ты доволен мной? — гордо улыбнулся ангел.

— Да, — прошептал Иисус, и сердце его забилось сильнее. — Что за тернистый путь избрал я, чтобы найти Бога! Я шел по каменистой пустыне, спотыкался, падал и звал. Мой голос эхом гремел среди голых скал, а я думал: это со мной говорит Бог!

Ангел рассмеялся:

— Одному никогда не найти Бога. Для этого нужны двое — мужчина и женщина. Я открыл тебе эту тайну, и вот после стольких лет исканий ты соединился с Марией и обрел Бога. Теперь ты слушаешь в темноте, как он смеется и плачет, и радуешься.

— Это и есть Бог, — прошептал Иисус. — Это и есть человек. Вот он, истинный путь.

Он снова закрыл глаза, и перед его мысленным взором промелькнула вся жизнь.

— Ангел-хранитель, — прошептал Иисус, — что было бы со мной, если бы не ты? Не покидай меня.

— Не бойся. Я не брошу тебя. Ты мне нравишься, Иисус Назорей.

— Сколько еще продлится мое счастье?

— Пока мы вместе.

— На веки вечные? Ангел рассмеялся:

— Что есть вечность? Опять громкие слова, великие идеи, Царство Небесное. Выходит, даже твой сын не помог излечить тебя. — Он стукнул кулаком по полу. — Земля — вот Царство Небесное. Здесь и Бог — твой сын, и вечность, каждый миг твоей жизни, Иисус Назорей. Если тебе мало для счастья мига, так знай: тебе никогда не хватит и вечности.

Ангел замолчал. Во дворе послышались тихие шаги.

— Кто это? — спросил Иисус приподнявшись.

— Женщина, — улыбнулся Ангел. Встал, подошел к двери и отпер ее.

— Какая женщина? Ангел погрозил пальцем:

— Ты забыл? Я говорил тебе. На свете есть лишь одна женщина, и она многолика. Она идет, встречай ее. Я ухожу, не стану мешать. — И, как змея, скользнул в стружки и исчез.

Шаги замерли перед дверью. Иисус повернулся к стене, закрыл глаза и притворился, что спит. Дверь отворилась. Женщина вошла затаив дыхание, подошла к Иисусу и легла у его ног.

Иисус почувствовал, как тепло поднимается от его ступней и разливается по всему телу. Он протянул руку, нащупал в темноте женское лицо, распущенные волосы, груди… Женщина подалась вперед — вся покорность и желание. Тело ее, покрытое холодным потом, дрожало.

— Кто ты? — спросил Иисус тихо. Женщина не ответила. Он смутился, поняв, что снова забыл слова ангела. Неважно, как ее имя, откуда она пришла, какого цвета кожа, красиво или уродливо лицо. У нее был женский лик земли. Сыновья и дочери томились в ее чреве, страдая оттого, что не могут выбраться. Она пришла к мужчине. Лишь он мог открыть им путь. Сердце Иисуса наполнилось состраданием.

— Я Руфь, — прошептала женщина еле слышно.

— Руфь? Какая Руфь?

— Марфа.

Незаметно летело время. Сменялись дни, месяцы, годы. В доме мастера Лазаря все прибавлялось и прибавлялось детей: Мария и Марфа словно состязались между собой. Их муж все дни проводил в мастерской, обтесывал сосну, кермесовый дуб или кипарис, стараясь заставить непокорное дерево служить людям, или работал в поле, сражаясь с суховеем, кротами и сорняками. Вечером, усталый, он возвращался домой, садился во дворе. Жены омывали ему ноги, разжигали огонь в очаге и накрывали на стол, а ночью раскрывали свои объятия. И подобно тому как, строгая дерево, он освобождал из древесного заточения колыбели и корыта, а возделывая землю, выпускал из ее утробы гроздья винограда и колосья пшеницы, вот так же, сжимая в своих объятиях женщин, он выпускал из их чрева Бога.

«Какое счастье, — размышлял Иисус, — какое мудрое соответствие между душой и телом, землей и людьми…» И часто Марфа и Мария протягивали руки и дотрагивались до мужа и детей, словно хотели убедиться, что все это не сон.

Однажды Мария проснулась в холодном поту. Она вышла во двор, увидела Иисуса, сидевшего на земле, подошла к нему и опустилась рядом.

— Кто посылает нам сны, равви? — спросила она тихо.

— Не Ангелы и не Дьяволы, — ответил Иисус. — Когда Сатана взбунтовался против Бога, сны не могли решить, чью сторону принять. Они остались посредине, и Господь низверг их в тартар сна… Почему ты спрашиваешь, Мария? Тебе что-то приснилось?

Мария заплакала. Иисус погладил ее руку:

— Пока ты держишь свой сон в себе, он будет терзать тебя изнутри. Расскажи, что тебя мучит. Освободись.

Мария тяжело вздохнула:

— Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Слишком ярко светила луна. Лишь к рассвету я уснула. Мне приснилась птица… Нет, не птица, шестикрылый серафим, из тех, что окружают престол Господа. Серафим подлетел ко мне, обхватил своими крыльями и, приблизив клюв к моему уху, заговорил… Равви, прости, я не могу продолжать.

— Успокойся, Мария. Чего ты боишься? Я здесь с тобой. Так что же сказал серафим?

— Что все это лишь…

Мария в отчаянии прижалась к коленям Иисуса.

— Продолжай, Мария.

— …сон, — выдохнула она и заплакала.

Иисус вздрогнул:

— Сон?

— Да, равви. Всего лишь сон.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты, я, Марфа, наша любовь и дети… Все это — ложь, обман, призрачные видения, посланные Искусителем, чтобы обмануть нас! Он обратил сон, смерть и воздух в… Равви, помоги мне!

Мария упала на землю без чувств. Марфа бросилась к сестре и натерла ей виски розовым уксусом. Мария пришла в себя, открыла глаза, и, когда увидела Иисуса, губы ее шевельнулись.

— Нагнись, равви, — сказала Марфа. — Она хочет тебе что-то сказать.

Иисус наклонился над Марией и поднял ей голову.

— Что ты сказала, любимая? Я не расслышал.

Мария собрала все силы:

— А еще он сказал, что тебя, равви…

— Говори!

— Распяли! — выдохнула она и снова лишилась чувств.

Марию отнесли в дом и уложили на постель. Марфа осталась с ней. Иисус вышел за ворота и направился в поля. Он задыхался. Сзади послышались шаги. Иисус обернулся и увидел арапчонка.

— Что тебе нужно? — рассердился он.

— Я боюсь оставлять тебя одного, Иисус Назорей. — Глаза арапчонка блеснули. — Ты можешь потерять разум, дать волю чувствам.