Царица Пальмиры - Бертрис Смолл

— Мой сын не сумел действовать быстро, и это привело к вашей разлуке, которая причинила вам обоим величайшие страдания. Вы получили второй шанс, Зенобия. Не позволяй же, чтобы твоя жажда мести бесцельно разрушила то, что боги так щедро дали вам обоим!

Зенобия резко рассмеялась.

— Боги! Знаете ли вы, как называл меня мой народ, Дагиан? Меня называли любимой богами, любимой моим народом и двумя мужчинами, которые любили меня.

Она снова засмеялась, и горечь, звучавшая в ее голосе, словно ошпарила старую женщину.

— Я чтила богов всю свою жизнь, но они покинули меня! Если они и дали мне этот шанс, то только для того, чтобы отнять его у меня!

Слезы хлынули из глаз Дагиан. В жестоких и вызывающих словах Зенобии ей слышались все страдание и обида, которые испытывала прекрасная царица. Дагиан хотелось протянуть к молодой женщине руки и прижать ее к своей груди. Хотелось утешить ее, стать ей матерью, заверить, что все кончится хорошо. Но Дагиан не могла этого сделать, ведь сама не была уверена в благоприятном исходе.

Вдруг тишину грота разорвал мужской голос.

— Мама! Ах, вот ты где! А я-то думаю, куда же ты подевалась!

У входа в маленькое зеленое убежище стоял Марк Александр Бритайн.

Женщины вскочили с мраморной скамьи. Дагиан приложила руки к сердцу, а Зенобия, побледнев, повернулась на звук его голоса. Бежать некуда! Она попыталась отвернуться, но глаза Марка уже привыкли к тусклому освещению, и ее образ запечатлился в них.

Его голос был хриплым от потрясения. Он протянул к ней руки.

— Нет! Нет, любимая, не отворачивайся от меня! Он медленно вошел в грот, проскользнул мимо своей матери, словно ее и не было там. Ошеломленной Дагиан оставалось только смотреть, как они пожирали друг друга глазами. Марк нежно взял Зенобию за руку выше локтя и, всматриваясь в ее лицо с полосками от слез, заговорил тихим, но отчетливым голосом:

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я всегда любил тебя. Я любил тебя с незапамятных времен и буду любить тебя еще долго после того, как воспоминания о нас будут стерты с лица земли.

— Я никогда не переставала любить тебя, — сказала она, — но наше время прошло. Не надо было нам встречаться сегодня.

— Не говори так! — почти закричал он.

— Я принадлежу Аврелиану, Марк. Ты понимаешь? Я — императорская пленница.

— Не может быть, чтобы ты отдавалась ему добровольно, любимая! Я понимаю тебя! Это правда, я понимаю тебя!

— Но я действительно отдаюсь ему добровольно. Я должна делать это ради моих детей. Ведь Аврелиан не дурак! Вначале я сопротивлялась ему, но устала вести битву, которую не могу выиграть. Кроме того, у меня есть Ваба и Мавия, и я должна думать о них, Марк. — Она с грустью вздохнула. — Я уже больше не Зенобия, царица Пальмиры. Пальмира, как и моя душа, лежит, разбитая на миллионы осколков, под солнцем пустыни. Женщина, «которую ты знал, умерла вместе со своим народом!

Потом, вырвавшись и пройдя мимо него, она бросилась бежать через сад к своей вилле.

Он хотел догнать ее, но Дагиан преградила ему путь и зашипела на него таким свирепым голосом, что он с трудом мог поверить, что это его мать.

— Не преследуй ее, Марк, иначе ты подвергнешь опасности нас всех! Аврелиан бешено ревнует и боится тебя.

— Он мудро поступает, что боится, ведь я собираюсь отнять ее у него! — поклялся Марк.

— Нет, сын мой! Он собирается сделать ее своей женой, когда умрет Ульпия Северина.

Лицо Марка потемнело от гнева.

— Никогда! — бросил он. — Прежде я увижу его в аду! Дагиан грустно покачала головой.

— Почему вы оба столь безрассудны, сын мой? Ты хочешь открыто бороться с императором за Зенобию, а она собирается организовать заговор, чтобы уничтожить его, даже ценой собственной жизни. Будь терпеливым, Марк! Аврелиан не проживет слишком долго. Наступит и его время, так же неизбежно, как оно наступило для всех солдатских императоров, правивших до него. Нужно терпение, сын мой!

Его лицо исказилось от боли.

— Как же я могу ждать после того, как увидел ее, мама? Прошло уже два года с тех пор, как Аврелиан разлучил нас, и каждый день, который я провел вдали от нее, приносил мне страдания! Но кто же устроил так, что Зенобия живет на вилле, соседней с нашей? Несомненно, не император!

— Нет, — ответила Дагиан. — Это устроила Ульпия Северина.

— Она хотела, чтобы мы с Зенобией вновь соединились! — догадался он.

— Да, — признала Дагиан, — но не думаю, что она знала о глубине привязанности своего мужа к Зенобии, Марк. Теперь она умирает и сделает все, что в ее ограниченной власти, чтобы Аврелиан был счастлив после ее смерти. И поскольку Аврелиан желает, чтобы твоя царица стала его второй женой, то Ульпия попытается сделать так, чтобы он получил то, что хочет.

— Мы можем бежать из Италии, мама. Ты, Зенобия, Мавия и я — мы уедем в Британию!

— А как же старший сын Зенобии и его семья в Кирене, Марк? Какая участь ждет их, если Аврелиан разгневается? Кроме того, император испытывает к ней всепоглощающую страсть. Он пойдет вслед за ней со всеми легионами, которые находятся под его командованием, и когда он нас схватит, он нас уничтожит, сын мой! Зенобия любит тебя, Марк. До сегодняшнего дня я не была уверена в этом, но когда она смотрела на тебя, говорила с тобой и уходила от тебя, то всеми фибрами своего существа проявляла свою любовь к тебе. И ты должен сделать не меньшее! Ты не смеешь подвергать ее и ее семью опасности! Доверься мне — и жди!

Он опустился на мраморную скамью и с рыданиями стиснул руки. Зенобия! Ее имя отпечаталось в его сознании словно клеймо. Их короткая встреча теперь была как сон. Неужели он действительно снова держал ее в своих объятиях? Почему же он не поцеловал ее? Только боги знают, как он хотел это сделать! Снова с его губ сорвался стон.

С бешено бьющимся сердцем Зенобия бежала по саду к своей вилле. Марк! Ей хотелось выкрикнуть его имя во весь голос!» Марк! Марк! Марк! — тихо шептала она. — Ох, Марк, я люблю тебя и умру, если не смогу снова быть с тобой!«Она остановилась на портике виллы, и внезапно ей стало холодно. Вытянув руки, она оперлась о мраморную колонну, чтобы обрести равновесие. Она закрыла глаза, но слезы текли и текли. Хвала Юпитеру, что Аврелиан в тот день оставался в городе и не видел ее.

Она несколько минут неистово и не стыдясь рыдала. Потом, глубоко вздохнув, попыталась взять себя в руки. Ей хотелось бежать обратно к нему, кинуться в его объятия, умолять спрятать ее от Аврелиана. Но совесть строго напоминала о ее добре по отношению к тем, за кого она в ответе: о Мавии, старой Баб, Адрии, Вабе, Флавии, Юлии и юном Гае Порцие. Жизнь многих людей зависела от нее. Даже в самый безрадостный и мрачный час своего поражения она не могла думать о себе!

Она медленно вытерла слезы и вошла в дом. Удача сопутствовала ей, и во время этого поспешного бегства в спальню ей никто не встретился. Со вздохом она бросилась на ложе и впала в беспокойный сон. Во сне ее преследовал его голос, который снова, снова и снова заявлял ей о своей любви к ней, пока наконец она не проснулась и не обнаружила, что снова плачет. Она решила, что так больше не может продолжаться. Если она не возьмет себя в руки, то Аврелиан, несомненно, обнаружит, что его соперник, которого она так боится, Марк Александр Бритайн, отделен от нее только полосой сада шириной всего в несколько метров. Она знала — если император хотя бы на одно мгновение заподозрит, что они встречались, он без малейших колебаний убьет Марка. Зенобия задрожала. Одна эта мысль привела ее в чувство.» Я больше не в силах смотреть в лицо смерти, «— подумала она.