Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Следует заметить, что и уставы ремесленных объединений встречаются задолго до 1350 г., о чем мимоходом говорится в самом докладе, где, в частности, упоминаются «редкие уставы», дошедшие от эпохи ранее 1308 г. В связи с характеристикой «Книги ремесел», составленной по распоряжению парижского прево Этьена Буало в 1268 г. и содержащей регламентацию 101 ремесла г. Парижа, автор ссылается на usages avalisés (буквально – «обычаи за порукой»), которые включены в эту книгу. Фактически usages avalisés представляют собой хотя и короткие, но уставы, завершающиеся перечнем имен членов ремесленной организации – слуг (vallez) и мастеров (mestres), поклявшихся в верности уставу.

Однако содержание большинства ранних уставов позволяет автору утверждать, что речь в них идет не о цехах, а о более низких формах организации ремесла. В таком случае устав как характерный признак цеха утрачивает сам по себе значение надежного критерия.

Формами, предшествующими цеху, докладчик считает «службу» (ministerium, service, office) и «братство» (confrerie).

Понятие «служба» связано с представлением об общественной службе или общественной пользе, приносимой той или иной ремесленной специальностью. Вместе с тем «служба» – это такое профессиональное объединение, которое делает из представителей одной специальности в данном месте определенную тягловую единицу. Члены ее коллективно обеспечивали выполнение общегосударственных и местных повинностей, из которых наиболее обязательными были дозорная и сторожевая службы (les obligations militaires de guet et de garde). Эти объединения носили разные названия: «дозор» или «караул» (echelle) на юге, в Лангедоке (Ним и др.), «стяг» или «хоругвь» (banniere) на севере, в Пикардии (Амьен). Их руководителями являлись «блюстители» или «старшины» (терминология была разнообразна), назначаемые местной властью – консулами, эшевенами или сеньором, в роли которого мог выступать сам король (в Париже). Входя в состав коммунальной или сеньориальной организации и подчиняясь ее уполномоченным, ремесленные «службы» не были самостоятельными юридическими лицами.

Автор упрекает предшествующую историографию в том, что она, много занимаясь надуманным сравнением цехов с древнеримскими «коллегиями», не уделила даже сотой доли подобного внимания разнице между «ремеслом» или «службой», с одной стороны, и цехом – с другой.

По мнению автора, для «службы» характерны следующие черты: 1) регламентация ее деятельности местной властью; 2) объединение «службой» семей по профессии глав семьи, подчас усиление этой связи соседством; 3) превращение такого объединения в средоточие общих интересов представителей одной специальности, возникновение привычки действовать совместно и подчиняться одним и тем же правилам. Автор замечает, однако, что применительно к той или иной конкретной профессии в том или ином конкретном городе все три черты сразу встречаются лишь в виде исключения.

Регламентация деятельности «служб» прослеживается докладчиком по парижской «Книге ремесел» 1268 г., где уставы каждой профессии обычно кратки и содержат несколько пунктов – относительно ученичества, качества продукции и т. п., но при этом точно определяют размер пошлин и штрафов, которые надлежит платить сеньору. Автор обходит молчанием тот факт, что пошлины и штрафы, как правило, делились между королем и соответствующим ремесленным объединением, и среди этих пошлин фигурирует также вступительная. Наличие вступительного взноса, регламентация качества продукции, времени ее продажи, запрещение незарегистрированным ремесленникам продавать изделия того же рода (мотивируемое интересами покупателей), регулирование проблемы ученичества – все это близко к цеховым порядкам.

Вместе с тем «Книга ремесел» не колеблет главный «антицеховой» аргумент автора – подчинение «ремесел» местной власти через ее агентов, возглавляющих ремесленные объединения. Докладчик подчеркивает, что организация парижских шорников, имевших в XIII в. право собираться и самостоятельно избирать своих мастеров, составляет исключение из правила. «Продажа» королем ремесла означала в большей мере разрешение осуществлять «службу», чем право на учреждение профессионального объединения. Участие некоторых руководителей «ремесел» (из числа «блюстителей» и т. п.) непосредственно в органах местного управления не меняло олигархического характера последних.

Автор не касается вопроса о причинах и времени возникновения ремесленных служб, но все примеры, которые он приводит, относятся к периоду не ранее конца XII в. В докладе говорится, что «службы» не были институтом обычного права и не квалифицировались современниками в качестве «компаний». Известный правовед XIII в. Филипп де Бомануар (ок. 1250–1296 гг.), указывающий шесть разновидностей «компаний», начиная от супружеского союза и кончая совокупностью жителей города, не включает в их число ремесленных объединений. Для докладчика это лишний аргумент в пользу его мысли о том, что «службы» представляли собой ассоциации de facto (communautes de fait), но не de jure (не были юридическими лицами).

Переходу ремесленных объединений в категорию юридических лиц способствовало распространение «братств». Как чисто религиозные общества «братства» зародились в XII в., как профессиональные ассоциации ремесленников они укореняются с конца XIII в. По наблюдениям автора, в парижской «Книге ремесел» 1268 г. из 17 случаев упоминания «братств» (confreries) только в трех смысл термина ясен и указывает на профессиональное объединение.

Ремесленным «братствам» были свойственны, во-первых, благотворительные цели в отношении членов братства – «братьев» и «сестер»; во-вторых, статус юридического лица религиозного характера; в-третьих, право на «братские» празднества и богослужения в соборной церкви.

Благотворительные цели состояли главным образом в обеспечении христианского погребения и «помощи» в спасении души умерших членов братства.

Для учреждения братства как юридического лица в системе институтов, создаваемых на основе канонического права, требовалось лишь разрешение епископа (не все из подобных разрешений дошли в форме письменного документа). Допуск в братство осуществлялся только с согласия его основателей или руководителей (fondateurs). Братство обладало свободой созыва собраний и выбора на них своих управляющих («gouverneurs») или прево («prevots). Оно имело собственную печать, имущество, «ящик» (boite) для приношений и фонды для расходов на похороны и поминание умерших.

Таким образом, подчеркивает автор, учреждение «братства» давало «службе» права гражданства (identite sociale), которые ей не могла (или могла лишь в слабой степени) обеспечить ремесленная организация как таковая (metier). Именно в «братстве» ремесленники становились компаньонами[1361] и «собратьями».

Празднество братства включало в себя торжественное шествие к церкви всем «корпусом», участие в соборной обедне, на которой пели хористы (grand-messe), и после этого – большое пиршество и попойку. Кроме празднества, справляемого обычно в день патронального святого или святых братства, за последним закреплялось также право еженедельно служить обедню перед образами этих святых в соборной церкви.