Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

Наполеон знал, что австрийцы ожидают его выхода с острова Лобау как между Эсслингом и Асперном, подобно тому как он сделал это в мае, и что они построили укрепления в промежутке, разделяющем эти две деревни. Он также понимал, насколько важно скрыть от австрийцев разработанный им план, как их обойти, перейдя через небольшой рукав Дуная возле Энцерсдорфа. Поэтому он строго следил за всем, что и как доставлялось на Лобау через большие мосты, связывающие остров с Эберсдорфом. Но для людей, находящихся на острове, большие приготовления, происходившие у них на глазах, не могли оставаться секретом.

Уверенные, что на острове находятся только французские солдаты и офицерская прислуга, все думали, что мы защищены от вражеской разведки. Это было ошибкой. Эрцгерцогу Карлу удалось поместить среди нас шпиона, и этот человек уже готовился предупредить его, что мы будем атаковать через Энцерсдорф, когда мамлюк Рустан получил анонимное письмо, написанное по-венгерски и адресованное императору. Его принесла хорошо одетая девочка, сказав только, что письмо важное и очень срочное! Сначала подумали, что это какая-то денежная просьба, но переводчики перевели послание и поспешили передать его содержание императору. Тот сразу отправился на остров Лобау, где немедля отдал приказ остановить все работы и выстроить не только войска, но штабы, администраторов, булочников, мясников, интендантов и даже слуг, которые должны были встать рядом со своими хозяевами. Когда все были построены и не осталось ни одного человека вне этого построения, император заявил войскам, что на остров проник шпион, надеясь, что его невозможно будет распознать среди находящихся там 30 тысяч человек. И теперь, когда все стояли в рядах, каждый должен посмотреть на своих соседей справа и слева. Успех этого метода был мгновенным, так как сначала воцарилась глубокая тишина, а потом два солдата воскликнули: «Вот незнакомец!» Человека арестовали, допросили, и он сознался, что переоделся во французского пехотинца, взяв вещи с солдат, оставленных на поле боя у Эсслинга.

Этот негодяй родился в Париже, казалось, был неплохо воспитан и даже образован. Страсть к игре разорила его, он бежал от своих кредиторов, укрылся в Австрии, где из желания найти средства к игре предложил свои услуги австрийскому штабу. Ночью лодка перевезла его с левого берега Дуная на правый, в 1 лье под Эберсдорфом, и забрала на следующую ночь по условному сигналу. Он уже успел совершить много таких поездок, прибывая на остров и выезжая с него в солдатской одежде, смешиваясь с разными отрядами, которые постоянно отправлялись в Эберсдорф за продовольствием и материалами. Боясь, что если он останется один, то его разоблачат, он всегда был в людных местах и работал с солдатами на укреплениях. Он покупал еду у маркитантов, проводил ночи рядом с бивуаками, а на рассвете брал лопату, как будто отправляется на работу, и обходил весь остров, осматривая строительство, и наспех все зарисовывал, лежа среди ивовых ветвей. На следующую ночь он собирался сообщить обо всем австрийцам и вернуться продолжить наблюдения. Этого человека судил военный суд, который приговорил его к смерти. Шпион раскаивался в том, что служил врагам Франции, и император уже хотел смягчить его участь, когда, в надежде склонить императора сохранить ему жизнь, тот предложил обмануть эрцгерцога Карла, передавая ему ложные донесения о том, что он видел на острове, а потом рассказывать французам, что происходит у австрийцев. Новая подлость возмутила императора, он предоставил виновного его судьбе, и того расстреляли.

День большого сражения приближался. Наполеон собрал вокруг Эберсдорфа всю армию, прибывшую из Италии, корпуса маршалов Даву, Бернадотта, гвардию и превратил остров Лобау в огромную крепость с сотней пушек большого калибра и двумя десятками мортир. Три крепких моста на сваях, защищенных эстакадой, обеспечивали переправу войск через большой Дунай между Эберсдорфом и островом. Наконец, оставалось перебросить несколько малых мостов через единственный рукав, который отделял нас от левого берега.

Чтобы утвердить эрцгерцога Карла в том, что он опять будет пытаться перейти между Эсслингом и Асперном, Наполеон приказал вечером 1 июля восстановить за ночь небольшой мост, который служил нашему отступлению после Эсслингского сражения, и перебросить по нему на противоположный берег, в лес, две дивизии[80], застрельщики которых должны были привлечь внимание неприятеля именно к этому пункту. В это время все готовилось к атаке в направлении Энцерсдорфа. Трудно понять, как эрцгерцог Карл, окруживший Эсслинг и Асперн огромными фортификациями (там было 150 орудий), мог поверить, что Наполеон будет атаковать его в лоб: это значило бы взять быка прямо за рога!

Дни 2 и 3 июля прошли в подготовке и с той, и с другой стороны.

Французская армия, перейдя большой рукав Дуная по трем мостам у Эберсдорфа, сконцентрировалась на острове, где император собрал 150 тысяч человек. Эрцгерцог Карл, со своей стороны, собрал равные силы на левом берегу, где австрийские войска, выстроенные в две линии, образовывали огромную дугу, чтобы окружить берега, прилегающие к острову Лобау. На правом фланге неприятеля эта дуга упиралась в Дунай у Флорисдорфа, Шпица и Йедлерзее. В центре у австрийцев находились деревни Эсслинг и Асперн, сильно укрепленные и связанные одна с другой фортификационными сооружениями с многочисленной артиллерией. Наконец, левая часть дуги, образованная австрийской армией, находилась в Гросс-Энцерсдорфе с сильным отрядом в Мюльлойтене. Эрцгерцог Карл наблюдал за всеми пунктами острова Лобау, через которые мы могли выйти, но, так как он, неизвестно почему, был уверен, что Наполеон нападет на его центр, перейдя небольшой рукав Дуная между Эсслингом и Асперном, австрийский генералиссимус разместил все свои силы на широких равнинах, простирающихся от этих деревень до Дойч-Ваграма и Маркграфнойзидля, крупных селений, расположенных на ручье Руссбах. Берега этого ручья, весьма крутые и высокие, были очень удобны для обороны. Впрочем, у эрцгерцога Карла было мало войск справа и еще меньше слева, потому что он предписал своему брату эрцгерцогу Иоанну, командующему Венгерской армией, выйти из Прессбурга с 35-тысячным войском, которое было у него в распоряжении, и 5 июля утром находиться в Унтер-Зибенбрунне, чтобы там примкнуть к левому флангу второй линии главной австрийской армии[81]. Но эрцгерцог Иоанн не выполнил этого приказа.

Следуя инструкциям императора Наполеона, французская армия начала свою атаку 5 июля в девять часов вечера. В этот момент разразилась ужасная гроза. Ночь была совершенно темной, шел проливной дождь, раскаты грома сливались с раскатами нашей артиллерии, которая, защищенная от вражеских ядер бруствером, направила весь свой огонь на Эсслинг и Асперн, чтобы убедить эрцгерцога Карла, что мы собираемся атаковать этот участок. Туда он и обратил все свое внимание, совершенно не беспокоясь о Гросс-Энцерсдорфе, куда были нацелены наши основные силы.