Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд

Совещание было обставлено с шиком. На нем присутствовали руководители Viacom и Silver Screen. Джордж Буш, сын президента и совладелец Texas Rangers, тоже явился на конференцию, чтобы произнести зажигательную речь перед брокерами, которые будут продавать ценные бумаги товарищества. Собрание вел Сикенцио. Он заявил, что товарищество Silver Screen стоимостью 50 млн долл. будет распродано за несколько месяцев.

Выступление Сикенцио было встречено вежливыми, но вялыми аплодисментами и вызвало бурную полемику. Но речь шла не столько о Silver Screen, сколько о жестких требованиях Сикенцио, который заявил, что никто из брокеров не вправе сомневаться в решениях, принятых в Нью-Йорке. Именно эти слова стали основной темой разговора.

Стол Джозефа Хаика, первого заместителя Сикенцио, окружили руководители, которые занимались розничными продажами. В их числе были Роджер Парсонс, менеджер офиса в Балтиморе, Билл Митчелл, менеджер из Вашингтона, Марвин Кобл, региональный исполнительный директор по юго-востоку и еще несколько менеджеров из Флориды и Джорджии. Все они обсуждали выступление Сикенцио.

Парсонс, известный своей прямотой, спросил: «В свете того, что мы только что слышали, я не понимаю, есть ли в Prudential-Bache место для менеджера, который хочет заниматься честным бизнесом, избегать неприятностей и повышать прибыли? Именно этим я хотел бы заниматься, даже если при этом я не буду продавать комплексные продукты Prudential-Bache. Есть ли здесь место для меня?»

Было видно, что Хаик вне себя.

«Что ты имеешь в виду, спрашивая, есть ли здесь место для тебя?» — прорычал он, с трудом сдерживая ярость.

Парсонс приподнял руки.

«Сбавь обороты, — сказал он. — Давай поговорим о чем-нибудь другом».

Но Хаик, подавшись в сторону Парсонса, не унимался.

«Нет уж! — отрезал он. — Что ты имеешь в виду? Объясни, что ты хочешь сказать».

Парсонс начал говорить, бурно жестикулируя.

«Все, что я пытаюсь понять, — это есть ли здесь место для того, у кого своя голова на плечах. Если человек поступает, как считает нужным, сможет ли он остаться в должности менеджера?»

Все за столом заговорили одновременно. Было видно, что Хаик взбешен. Парсонс сформулировал свой вопрос иначе.

«Мы продавали множество комплексных продуктов, которые не оправдали себя, — сказал он. — Дело не только в том, что это дурно, это еще и невыгодно. Это наносит ущерб клиентам. Это наносит ущерб офису. Это наносит ущерб менеджеру. Но Сикенцио говорит, что наше дело продавать то, что производит Нью-Йорк, не задавая вопросов. Можно ли исправить то, что происходило в прошлом, если мы не будем задавать вопросов, как не задавали их раньше?»

Хаик гневно всплеснул руками.

«То, что было в прошлом, не имеет никакого отношения к происходящему, — воскликнул он. — Какое это имеет отношение к честному бизнесу?»

«Приведу конкретный пример, — ответил Парсонс. — На то, чтобы уладить судебные споры всего по одному из продуктов Riser, уйдут все прибыли моего подразделения. Сикенцио говорит, что мы должны продавать эти продукты, не задавая вопросов. Но кто будет платить за урегулирование судебных разбирательств, когда все развалится? Нью-Йорк? Если нет, значит, покрывать убытки придется за счет прибылей подразделения. Именно из этих средств я получаю премии. Значит, расплачиваться за запрет задавать вопросы придется мне».

Хаик сердито затряс головой.

«Но какого черта? Почему мы должны заниматься улаживанием судебных разбирательств?»

«Может быть, потому, что якобы надежные акции, которые мы продавали по 10 долларов, спустя несколько месяцев упали до двух долларов», — подумал Парсонс.

«Я говорил кое с кем из юристов фирмы, — сказал он. — Они считают, что у нас нет реальных возможностей для защиты. Они говорят, что нам просто придется улаживать эти дела, выплачивая то, что причитается».

Хаик посмотрел на него злыми глазами.

«Я не желаю говорить об этом, — сказал он. — Может быть, тебе просто выйти из-за стола, и мы поговорим об этом в другой раз?»

Было видно, что Парсонс испытывает облегчение.

«Мне как раз нужно в туалет», — с этими словами он поднялся и направился к выходу. Он понял намек и не вернулся назад.

На следующее утро Парсонс проснулся рано, чтобы не опоздать на совещание по продажам. Он спустился в вестибюль отеля, откуда менеджеров доставляли в штаб-квартиру Prudential-Bache. Спустя несколько минут в вестибюле показался Марвин Кобл, региональный исполнительный директор по юго-востоку. Улыбаясь, Кобл подошел к Парсонсу.

«Вчера вечером ты разошелся», — сказал Кобл, посмеиваясь.

Парсонс не считал это забавным.

«Думаешь, мне нужно было уехать первым поездом назад в Балтимор?»

«Нет, — сказал Кобл. — То, что ты сказал, кажется мне любопытным. Не думаю, что из-за этого у тебя будут неприятности».

Позднее в тот же день, когда Парсонс ждал в конференц-зале фирмы начала совещания по продажам, он вновь увидел Марвина Кобла.

«Роджер, тебе придется пойти со мной», — сказал Кобл.

Парсонс встал, чтобы следовать за Коблом.

Кобл остановился. «Нет, Роджер, — сказал он. — Возьми свои вещи».

Парсонс собрал свои пожитки и следом за Коблом вышел из конференц-зала. Кобл отвел Парсонса в другое помещение и сказал, что с ним хочет поговорить Майкл Макклейн, региональный руководитель по юго-востоку.

«Похоже, ты ошибся насчет вчерашнего вечера», — сказал Парсонс.

Кобл покачал головой: «Я не понимаю, что происходит».

Через несколько минут Парсонс сидел напротив Макклейна.

«Джон Хаик очень огорчен тем, что произошло вчера вечером, — сказал Макклейн. — Он не хочет, чтобы ты присутствовал на совещании. Он хочет, чтобы ты уехал домой и больше не являлся в офис».

Парсонс почувствовал спазмы в желудке.

«Майк, — тихо спросил он, — я уволен?»

«Не знаю, Роджер, — сказал Макклейн. — Джо сказал тебе отправляться домой и поразмыслить о случившемся».

Парсонс уехал домой. Несколько недель он не появлялся в офисе. В конце концов он позвонил Макклейну и услышал плохую новость: Хаик хочет снять его с должности менеджера.

Потрясенный, Парсонс повесил трубку. Он потерял работу всего лишь из-за того, что спросил, есть ли в Prudential-Bache место для порядочного менеджера. Только из-за того, что предположил, что экспертиза сделок, которую проводит Нью-Йорк, нуждается в проверке. Только из-за того, что позволил себе сказать, что у фирмы серьезные проблемы. Молва о том, что случилось, распространилась по подразделениям, занимающимся розничными продажами, со скоростью лесного пожара. Для многих менеджеров судьба Парсонса звучала еще одним напоминанием о знакомом корпоративном подходе: «есть два мнения — мое и неправильное». Либо они позаботятся о том, чтобы их брокеры продавали внутренние инвестиционные продукты, либо им придется уйти из фирмы.