На пороге прошлого - Юлия Цыпленкова

усмехнулся, но спорить не стал. Он кивнул:

– Хорошо, пусть будет так. Они не последовали за опекуном. Остались в Курменае и были наказаны за свое предательство предательством остальных детей Урунжана. Шайасов упрекали в том, что они почитали Покровителя. И чем больше проходило времени, тем сильней на них злились. Однажды рассвирепели настолько, что напали. Тогда-то они и сбежали из Курменая, но не к своему Покровителю, который любил их как родных детей, а к Урунжану. Покровитель дал бы им силу, чтобы они могли отомстить своим обидчикам, а Урунжан просто выпроводил прочь.

– Ты хотел сказать – спас? – не скрывая иронии, спросила я. – Илгиз готов был их использовать, чтобы после, как и остальных, бросить на погибель, а Отец открыл дверь и отпустил туда, где теперь шайасы живут в безопасности.

– Мы смотрим в разные стороны, – не вступая в бессмысленный сейчас диспут, ответил махир. – Шайасы предали Покровителя, но мы выбрали его и за то получили щедрую награду.

Я возражать не стала. В бессмысленности спора я была с Алтаахом согласна, и это, пожалуй, было единственным, в чем мы сходились во мнениях. В остальном и вправду имели совершенно различные точки зрения. Да и времени на препирания уже почти не осталось. Вдали показался домик моей названой матери, и я закусила губу, в ужасе ожидая, что сейчас раздастся вой турыма и мой маленький приятель помчится навстречу своей гибели…

Благостная тишина священных земель осталась нетронутой. Никто не нарушил ее утробным ревом, который невозможно было заподозрить в столь невеликом и милом существе, как турым. В высокой траве не росла борозда, и никто не спешил встретить незваных гостей. Осознав это, я медленно выдохнула и послала шаманке благодарность от всего моего сердце. И тут же встревожилась снова, потому что я всё еще не знала, покинула Ашит свой дом или нет.

– Вот так мы узнали, что врата находятся не в Курменае, – вновь заговорил Алтаах, возвращаясь к своей истории.

Бросив еще один взгляд на дом матери, я наконец переключила внимание на махира и заставила себя вернуться к тому, о чем мы говорили. Точнее, к оставшимся вопросам.

– Но почему у вас ушло столько времени? Вы узнали место, создали короткий проход, зачем-то собрали войско, хотя могли поступить так же, как и сейчас. И еще Акмаль. На что был расчет? Если не знали точного места, то и ваших шпионов было достаточно, чтобы искать святилище Создателя. Зачем была нужна еще и она?

– Всё не так просто, как ты сейчас сказала, – как-то нехотя произнес махир. – Нужно было немало времени, чтобы набраться сил. И нам тоже. Мы учились у нашего Покровителя, перенимали его знания…

– То есть речь идет не о войске, а именно о подручных? – уточнила я. – Но тогда почему «и нам тоже»? Кому еще? Остается только Илгиз, верно? Должно быть, после того, что он сотворил, Белый Дух ослабил брата и привязал к горам…

Алтаах снова откинул голову и рассмеялся. Я замолчала, ожидая пояснений. Мы были уже совсем близко от дома матери. Мимо нас с махиром прошли трое бальчи и Архам. Они направились прямиком к обиталищу шаманки.

– Архам! – позвала я.

Он не обернулся, деверь продолжил уверенно шагать к своей цели.

– Архам, – со страданием в голосе повторила я.

– Он сейчас слышит только меня, – сказал Алтаах.

– Что вы сделаете с моей мамой? – нервно спросила я.

– Шаман не должен помешать, – только и ответил махир.

Одарив его тяжелым взглядом, я устремилась следом за Архамом и бальчи, но Алтаах сжал мой локоть. Хватка его оказалась крепкой, и сколько бы я ни дергалась, но вырваться так и не смогла, только напугала сына. После пролитых слез Тамин задремал под негромкий звук наших голосов с илгизитом, и мои рывки его разбудили. Ротик сына скривился, и я перестала вырываться. Прижалась щекой к его головке и не сводила взгляда с дома шаманки.

Алтаах подтолкнул меня, понуждая продолжить путь, но я не сдвинулась с места, продолжая следить за тем, что произойдет дальше.

– Вещая, это я, – сказал Архам и первым вошел в дверь.

За ним вошли бальчи, но уже через минуту все они вышли. Никто не обтирал окровавленного ножа и не прятал удавку.

– Шаманки нет, – произнес один из бальчи, и я только сейчас поняла, что не дышала.

Шумно втянув носом воздух, я хохотнула. Впрочем, это более всего напоминало истерику, а не радость. И все-таки я ликовала: ушла! Мама скрылась, и мерзавцы не дотянулись до нее! А потом я осознала, что не вышел Малыш, как делал всегда, когда мы приезжали к матери. Да и Уруш не выскочил, когда илгизиты вошли в ее дом, а значит, она увела свою живность за собой, даже йенаха.

– Как же хорошо, – с невероятным облегчением произнесла я.

Однако вновь помрачнела, потому что мы с сыном остались с илгизитами один на один. Сейчас я отведу их к логову охо, они поймут, что были обмануты, и тогда… А что тогда? Да ничего, потребуют вести к святилищу. Больше им ничего не остается. Лишь бы в наказание не отыгрались на Тамине…

– Урунжан не привязывал брата к горам, – голос махира вывел меня из задумчивости.

– Что? – Я в растерянности посмотрела на него.

– Идем, Ашити, – позвал меня Алтаах. – Закончим путь.

Протяжно вздохнув, я поцеловала сына и зашагала дальше. Мысли были одна тоскливее другой. Успокоенная за судьбу названой матери, я теперь окунулась в безысходность нашего с Тамином положения. И если я еще исподволь ожидала появления супруга, то сейчас ждать перестала. Времени прошло уже достаточно, но никто так и не появился. Ни Танияр, ни Элькос, ни даже Берик. Хотя его могли усыпить, как и обитателей старого подворья. И что же будет, когда он очнется и поймет, что не сумел сдержать свою клятву? Да и будет ли еще к тому моменту существовать этот осколок Белого мира? Ох…

– Покровитель сам привязал себя к горам, и Урунжан был бессилен против него, – снова заговорил Алтаах.

Я в недоумении посмотрела на него, а затем тряхнула головой, наконец-то нагнала и опять пошла рядом.

– Илгиз сам себя привязал к горам? – переспросила я. – Но почему?

– Чтобы Урунжан ничего не смог сделать, – ответил махир.

Хм… Я снова тряхнула головой, окончательно прочищая разум, и осознала слова, сказанные Алтаахом. И не просто осознала. Мне вдруг открылось то, что оставалось спрятанным за пеленой времен. Илгиз спрятался в горах. Он спрятался! Как трусливая нашкодившая шавка! Едва не уничтожил творение собственного создателя и брата, а