Там, за зорями - Оксана Хващевская

выпрямилась. Мир, наконец, перестал вращаться, теряться, мешаться, и она смогла рассмотреть лица людей, собравшихся у сцены. Они улыбались, глядя на нее, и лица их светились радостью. Радостью, которую она им подарила.

Счастье, незнакомое, не ведомое прежде, охватило девушку, и стало так хорошо…

Она почти сбежала со ступеней, и, споткнувшись, угодила прямо в объятия Блотского. Хорошо, что он стоял рядом в ожидании ее появления и своего выхода на сцену. Парень подхватил ее и, прижав к себе, быстро поцеловал в губы.

— Ах, Лешка! — вое кликнула девушка и засмеялась. — Это было так здорово!

— У кого-нибудь есть зеркало? — .лихорадочно вопрошал Алик у артистов, лихорадочно мелькая у ребят за спиной.

И когда кто-то все же вручил ему пудреницу, оказался рядом с ними.

— Злата, а ну-ка посмотри на себя в зеркало, — почти приказал он, подсовывая к ее мщу чью-то пудреницу.

Полянская посмотрела и увидела свое лицо, раскрасневшееся, улыбающееся, с капельками пота на лбу, и огромные голубые глаза, сияющие счастьем.

— Нравится?

— Да! — только и смогла выдохнуть она.

— Лешка, это не девушка, это огонь! — восхищенно воскликнул Алик.

— Я знаю, — отозвался парень и, еще раз коснувшись ее губ, выпустил ее из рук и стал подниматься на сцену.

Как раз объявили его выход.

— Злата, ты не представляешь… — начал Алик.

Но девушка не стала слушать его восторженные речи.

Схватив его за руку, она потащила его за собой в толпу зрителей.

— Пошли со мной я хочу видеть, как Лешка будет выступать, — сказала она.

И Алик пошел.

Блотский не был так эмоционален и весел на сцене, как Злата Полянская Да и песни, которые он пел, были другими. Но го, как он держался на сцене, покоряло людей не меньше недавнего феерического выступления Златы. Его сдержанность и спокойствие, его улыбки и взгляды, его голос, чистый, сильный, мелодичный, очаровывали людей. В его песнях тоже были эмоции, Леша умел выделить их интонацией, тембром и мимикой. но они были сдержанны и как-то по-мужски лаконичны. На Блотского смотрели так… И Злата смотрела, как зачарованная. смотрела, улыбаясь, ловя его взгляд, и чувствовала, уже не в первый раз, как на глаза наворачиваются слезы, слезы радости и счастья…

Глава 35

Стремительно бежали дни, яркие, солнечные, веселые. С нескончаемым гомоном птиц, машин, людским потоком, невероятным ароматом цветущих кустов, плывущим над городом. И каким-то невообразимым, нескончаемым, радостным возбуждением, бурлящим в крови.

Они походили на калейдоскоп, разноцветные и неправдоподобные, каждый раз новые и непохожие. Каждый раз в них было что-то особенное. Каждый следующий день преподносил новые сюрпризы и открытия.

Все дни, наполненные от края и до края событиями, начинались рано утром и заканчивались поздно вечером.

В эти дни Злата Полянская впервые оказалась в звукозаписывающей студии, пусть не профессиональной, но очень неплохо оборудованной. У Димона дома, в цокольном этаже, родители отвели комнату, которую он и обустроил. Конечно, студия была любительской, но аппаратура новой и дорогой. Настоящий микрофон, большие наушники и пульт звукозаписи. Парень зарабатывал неплохие деньги, делая всем желающим профессиональные демо-записи. Они и Злату затащили туда, намереваясь попробовать записать профессионально песню «Ах, мамочка…» на цифровой носитель и послушать, как она звучит.

Злата волновалась, поэтому не сразу согласилась, уверенная, что ничего толкового из этого не выйдет. И все же тот, кто однажды стоял на сцене, пусть не профессиональной и небольшой, кто видел глаза зрителей и их восторг, слышал шквал аплодисментов и смог почувствовать и прочувствовать тот особенный тонкий, но такой невероятный энергетический контакт, обмен эмоциями, вряд ли так легко сможет это забыть. Петь у студийного микрофона оказалось куда сложнее, чем на сцене перед людьми. Здесь необходим был профессионализм и специальное образование или хотя бы бесспорный талант, а у нее не было ни того, ни другого, ни третьего, по крайней мере, она так думала. К тому же очень сложно было петь эмоционально, будучи скованной микрофоном и этими самыми наушниками. Ее поход в студию был сложным и волнующим и тем более радостным, когда оказалось, что у нее неплохо получается.

Готовясь ко Дню Победы, ребята много репетировали, собираясь в Лешкиной квартире. Кроме «Катюши», которую девушка должна была исполнить в парке Горького, они все же решили попробовать спеть «День Победы» дуэтом. И оказалось, у них хорошо получается. И у Полянской, и у Блотского голоса были одинаково чистые, звонкие, сильные и звучали они в дуэте весьма созвучно. Кроме этого, Лешка собирался спеть «Идет солдат по городу».

Алик и Димон подолгу засиживались у них, и чаще всего поесть ребятам было некогда, тогда Злата, будучи все же единственной девушкой среди них, шла на кухню и готовила на скорую руку гору бутербродов и заваривала чай. А когда времени было чуть побольше, могла побаловать парней чем-нибудь вкусным и домашним.

Ежедневно она звонила в Горновку, и каждый раз после разговоров с родными, которые оставались все еще там, она как будто душой соприкасалась с родными местами, и ей чуть-чуть становилось легче. Здесь, в Минске, среди этого бесконечного головокружительного круговорота событий иногда ее все же охватывали приступы тоски. Она скучала по деревне. И каждый раз, засыпая, воскрешала в памяти бескрайние просторы и тихие весенние сумерки.

Девушка уже знала: она сердцем и душой принадлежит Горновке и никогда не сможет подолгу жить где-то еще.

Кроме репетиций и всего этого ежедневного хаоса, Леша еще и деньги пытался зарабатывать, занимаясь программированием. Да, творчество было возвышенным и прекрасным, но кушать хотелось каждый день, и за неплохие деньги он выполнял заказы.

В это время Злата, обычно стараясь ему не мешать, уходила из квартиры, заранее договариваясь о встречах с однокурсницами, или просто гуляла в одиночестве по магазинам, разглядывая нарядные витрины. А если погода не позволяла, уносила на кухню свой ноутбук и потихоньку работала, делая наброски нового романа. А то и вовсе забиралась с ногами в кресло, брала в руки книгу и могла, не шелохнувшись, просидеть не один час. За все эти дни они лишь единожды выбрались навестить Лешкиного отца, и лишь однажды, выпроводив вечером ребят, Лешка отвез Злату в Троицкое предместье. Он помнил, как, побывав здесь прошлым летом, девушка восторгалась этим небольшим островком старины в центре большого шумного города.

Взявшись за руки, они долго бродили по неровным, запутанным улочкам предместья, а потом до темноты стояли на мосту, любуясь меркнущим закатом и рекой.

Влажная прохлада, поднимаясь от реки, окутывала все вокруг легкой дымкой, и в этой дымке Остров слез,