Нёкк - Нейтан Хилл

Такая вот Америка.

Мужские туалеты, в которых не нужно дотрагиваться руками ни до чего, кроме собственного тела. Автоматы, которые выплевывают на ладонь капельку стандартного жидкого розового мыла. Раковины, которые выключают воду, когда ты еще толком не успел вымыть руки. Объявления о террористической угрозе – одни и те же, до тошноты. Требования службы безопасности – выложить все из карманов, разуться, достать ноутбук, косметические средства и жидкости убрать в разные сумки, – которые повторялись так часто, что их уже никто не слушал. И все это машинально, бессознательно, заученно и так медленно, что пассажиры впадали в легкий ступор, тупили в телефоны – словом, терпеливо сносили эту пытку для выходцев из стран первого мира, которая появилась исключительно в наше время и была не столько мучительна, сколько утомительна, в особенности для ума и души. Каждого терзало смутное сожаление и подозрение, что можно было бы устроить все как-то лучше, по-людски, да не удалось. Очередь в “Макдоналдс” была молчалива, серьезна и насчитывала аж двадцать человек.

– Что-то наш план не внушает мне оптимизма, – призналась Фэй Сэмюэлу в очереди на досмотр. – Неужели ты правда думаешь, что нас пропустят? Типа “А, так вы бежите из-под суда? Как же, как же, пожалуйте!”

– Тише ты, – попросил Сэмюэл.

– Таблетки больше не действуют, и волнение мчится ко мне вприпрыжку, как потерявшаяся и найденная собака.

– Мы самые обычные пассажиры, мы просто летим в отпуск за границу.

– В какую-нибудь страну, которая не выдает преступников.

– Не бойся. Вспомни, что сказал Саймон.

– Я буквально чувствую, как моя вера в наш план распадается на мелкие кусочки. Словно кто-то взял наш план и натер на сырной терке. Вот ровно такое ощущение.

– Пожалуйста, замолчи и расслабься.

В аэропорт они приехали на такси и купили билеты в один конец на ближайший международный рейс, на котором оставались свободные места, – прямой до Лондона. Посадочные талоны им выдали без вопросов. Так же спокойно приняли у них багаж. Теперь они ждали очереди на досмотр. И когда наконец протянули паспорта и билеты одетому в голубую униформу сотруднику службы транспортной безопасности, который должен был сверить то, как они выглядят, с фотографией, просканировать штрихкоды на билетах и ждать, пока компьютер не запищит одобрительно и не загорится зеленый свет, компьютер не запищал. Он заревел, как сирена в конце баскетбольного матча, оповещая о том, что игра закончена и победила такая-то команда. Вдобавок загорелся красный свет – на случай, если кто не понял, что значит рев сирены.

Сотрудник выпрямился: ответ компьютера его удивил. Такие напряженные моменты в пятом терминале выдавались нечасто.

– Будьте добры, подождите вон там, – он указал на пустой загончик, границы которого обозначали только грязно-фиолетовые полосы скотча на полу.

Пока они ждали, прочие пассажиры покосились на них раз-другой и снова уткнулись в телефоны. В висевшем над ними телевизоре по каналу новостей аэропорта показывали репортаж о губернаторе Пэкере.

– Они меня узнали, – прошептала Фэй на ухо Сэмюэлу. – Они поняли, что я в бегах. Что я скрываюсь от суда.

– Ты не в бегах и ни от кого не скрываешься.

– Ну разумеется, они меня узнали, – не унималась Фэй. – Не забывай, что мы живем в век информации. У всех служб есть доступ к тем или иным сведениям. Может, они сейчас сидят в какой-нибудь комнатушке с телеэкранами и следят за нами. Где-нибудь в Лэнгли или Лос-Аламосе.

– Едва ли тебя сочтут настолько опасной.

Они смотрели, как очередь медленно проходит досмотр: пассажиры разувались, снимали ремни, заходили в чистые пластиковые камеры, закладывали руки за голову, а серые металлические полурамки по кругу сканировали их тела.

– Таким стал мир после одиннадцатого сентября, – говорила Фэй. – В нем не осталось личных тайн. Органы правопорядка всегда знают, где я нахожусь. Разумеется, меня не пустят в самолет.

– Успокойся. Мы же еще не знаем, в чем дело.

– Тебя, кстати, тоже арестуют. Как соучастника.

– Соучастника в чем? В отпуске?

– Они в жизни не поверят, что мы собрались в отпуск.

– Пособничество и подстрекательство к поездке за границу на выходные? Что же в этом криминального?

– За нами наблюдают в эту самую минуту на экранах компьютеров и телевизоров. Может, где-нибудь в подвалах Пентагона. Трансляция из всех аэропортов мира в режиме реального времени. Мотки оптоволоконного кабеля. Программы для распознавания лиц. Технологии, о которых мы слыхом не слыхали. Не удивлюсь, если они сейчас читают по моим губам. ФБР и ЦРУ сотрудничают с местными правоохранительными органами. Так всегда говорят в новостях.

– Но это не выпуск новостей.

– Это пока.

С сотрудником безопасности о чем-то негромко беседовал мужчина с папкой-планшетом, периодически поглядывая на них. Выглядел он точно пришелец из прошлого: квадратный ежик, белая рубашка с коротким рукавом, тонкий черный галстук, волевой подбородок, ярко-голубые глаза – ни дать ни взять, космонавт с “Аполлона”, который теперь работает в аэропорту. На кармане рубашки у него висела бирка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась ламинированной карточкой с фотографией бирки.

– Он говорит о нас, – сказала Фэй. – Сейчас что-то будет.

– Успокойся.

– Помнишь, я рассказывала тебе про нёкка?

– Про какого еще нёкка?

– Ну, ту историю про лошадь.

– Ах да. Белая лошадь, которая заманивала детей покататься, а потом топила.

– Именно.

– Отличная сказка для девятилетнего мальчика, ничего не скажешь.

– Ты помнишь, к чему я тебе это рассказывала?

– К тому, что самые любимые ранят больше всего.

– Да. Люди становятся друг другу нёкками. Порой даже сами того не зная.

– К чему ты это?

Мужчина с планшетом направился к ним.

– К тому, что я стала для тебя нёкком, – пояснила Фэй. – Ты любил меня больше всего на свете, а я причиняла тебе боль. Ты меня как-то спросил, почему я бросила вас с отцом. Вот поэтому.

– И зачем ты сейчас мне об этом говоришь?

– Чтобы успеть рассказать.

Мужчина с планшетом пересек фиолетовую черту и откашлялся.

– Боюсь, у нас возникла проблема, – на удивление бодро сообщил он: таким тоном обычно разговаривают с клиентами по телефону специалисты из отдела обслуживания, которые искренне любят свою работу. Смотрел он при этом не в глаза собеседникам, а в блокнот. – В общем, похоже, вы в черном списке, – смущенно произнес он, точно в этом была его вина.

– Да, конечно, прошу прощения, – сказала Фэй. – Мне следовало догадаться.