Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

— Доктор Филлипс, — Син бросил на Говарда быстрый, почти умоляющий взгляд и указал рукой на хрупкую женщину лет сорока, которая до этого сидела на краю кровати и встала, когда мы вошли. — Миссис Уинден, домовладелица, — он повернулся, и я увидел, что серьезное выражение на его лице сменилось сердечной улыбкой. Ему, должно быть, весьма нравилась эта женщина. — Миссис Уинден, это доктор Филлипс. Он хотел взглянуть на Сэлли.

— Доктор? — в темных глазах женщины забрезжил лучик надежды. — Вы — врач?

Говард поспешно отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я — ученый, миссис Уинден. А это — мой слуга и мой племянник, — он указал на кровать. — Полагаю, это ваша дочь.

Лишь теперь я заметил тоненькую фигурку позади миссис Уинден. Несмотря на весьма запущенное состояние помещения, кровать была застелена чистыми белыми простынями, на фоне которых узенькое лицо девушки трудно было заметить. Я испугался, увидев — несмотря на плохое освещение — какая у нее бледная кожа.

Так и не получив никакого ответа от миссис Уинден, Говард молча подошел к кровати, присел на ее край и протянул руку к лицу девушки. Судя по ее открытым глазам, она не спала и находилась в сознании. Тем не менее, она никак не отреагировала, когда Говард коснулся пальцем ее щеки.

— Роберт, — Говард посмотрел на меня и показал жестом, чтобы я подошел к нему.

Я кивнул, сделал шаг вперед и остановился. Говард раздраженно посмотрел на меня, но у него, слава богу, хватило самообладания, чтобы не вспылить. Он лишь снова склонился над девушкой.

Мои колени дрожали. Чувство, будто мне что-то угрожает, стало просто невыносимым. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не повернуться и не выбежать из комнаты как можно быстрее.

И вдруг я понял, что именно было причиной этого ощущения и где находился источник чуждого и невыразимо злобного излучения.

Им была эта девушка.

Широко раскрыв глаза, она смотрела прямо мне в лицо. Внутренне содрогнувшись, я прочел в ее взгляде безграничную ненависть. Это была ненависть ко всему живому и чувствительному, ненависть, которая преступала все вообразимые границы и ощущалась почти физически.

И эта ненависть была направлена в том числе и на меня.

Собрав все свои силы, я сделал еще один шаг к кровати. Лицо девушки вздрогнуло. На ее губах появилась беловатая пена, а из груди вырвался глубокий, похожий на стон звук. Руки девушки судорожно задрожали, ногтями она вцепилась в простыню.

— Уходи, — пролепетала она. — Уходи… прочь… от меня.

Звук ее голоса заставил меня содрогнуться.

Он не был похож ни на голос юной девушки, ни даже на голос женщины. То, что я услышал, казалось жутким неестественным хрипом, и я еле смог различить слова. Эти звуки были похожи на попытку живого существа заговорить, тогда как его голосовые связки не были приспособлены для разговора.

Я сделал еще один шаг вперед, затем еще, и еще, остановился перед кроватью и опустился на корточки. Глаза Сэлли раскрылись шире, из ее рта вырвался ужасный гортанный звук, а руки дернулись так, как будто она хотела меня ударить. Говард раздраженно переводил взгляд с меня на девушку и обратно. От его внимания не ускользнула странная дуэль, происходившая между мной и Сэлли.

— Уходи… прочь, — пробормотала Сэлли. — Уходи прочь… от меня.

— Она бредит, — поспешно сказал Говард, увидев, что ко мне подошла мать девушки.

Я на секунду оторвал взгляд от Сэлли и посмотрел на миссис Уинден. Ее лицо было напряженным, а губы сжались в узкую бескровную полоску. В ее глазах я увидел страх.

Говард встал и быстрым, незаметным для окружающих жестом показал мне отойти от кровати. Я поднялся с корточек, повернулся и лишь с трудом подавил в себе вздох облегчения. Меня охватил буквально водоворот чувств, среди которых доминировал страх. Эта девушка уже перестала быть человеком. Обычным человеком. Она представляла собой лишь оболочку, в которой поселилось что-то чуждое и злобное.

Говард отошел от кровати на несколько шагов, подождал, пока я подойду к нему, и повернулся к миссис Уинден.

— Как долго она находится в таком состоянии? — спросил он. — У нее высокая температура, вы знаете об этом?

Женщина кивнула. Ее лицо было спокойным, но я видел, скольких усилий ей стоит сохранять самообладание. Маска на ее лице скрывала чувства, бушевавшие в ней.

— Уже два дня, — ответила она. — Это началось как-то внезапно. У нее поднялась температура, она полностью потеряла аппетит и…

Миссис Уинден больше ничего не сказала. Из уголка ее глаза выскользнула одинокая поблескивающая слезинка и побежала по щеке, оставляя после себя влажный след. У меня в груди болезненно закололо. Я почувствовал лютую ненависть к этому нечто, вселившемуся в невинного ребенка.

— Вы обращались к врачу? — спросил Говард.

— Да. Он приходил вчера, но так и не смог ничего сделать.

Говард на некоторое время замолчал. Я заметил, что он о чем-то напряженно думает. Хотя миссис Уинден рассказала нам не так уж много, и мне, и Говарду было ясно, почему врач ничего не смог сделать. Причина крылась явно не только в том, что миссис Уинден, по всей видимости, не могла заплатить за лекарства.

— Вы можете… помочь Сэлли? — спросила миссис Уинден.

Ее голос дрожал. В нем чувствовалась такая мольба, что у меня внутри все сжалось.

Говард еще немного помолчал, затем пожал плечами и кивнул, но как-то очень нерешительно. Я краем глаза заметил, как напрягся Син.

— Возможно, — наконец сказал Говард. — Хотя не могу вам ничего обещать, миссис Уинден. Не хотелось бы обнадеживать вас необоснованно.

— И не надо, — поспешно произнесла она.

Самообладание покинуло миссис Уинден, а с ее лица словно свалилась маска, и теперь оно выражало лишь безграничное отчаяние.

— Помогите ей, — сказала она, всхлипывая. — Умоляю вас, доктор Филлипс. Я… я не смогу вам много заплатить, но я отдам вам все, что у меня есть, и…

— Дело не в деньгах, — перебил ее Говард.

— А в чем же?

Говард шумно вздохнул. Его глаза забегали. Было видно, что ему очень трудно ответить на этот вопрос.

— Ваша дочь не больна, миссис Уинден. Я имею в виду, физически не больна.

— Она…

— С ее телом все в порядке, — продолжал Говард.

Син сделал поспешный шаг к нему и впился в него взглядом, но Говард не обратил на него никакого внимания. Он продолжал:

— Я не знаю, сможем ли мы ей помочь. Во всяком случае, мы можем попытаться это сделать. Но мне понадобится ваша помощь.

— В чем именно, Филлипс? — спросил Син недоверчиво.

Я увидел, как напряглись его могучие плечи. Говард внимательно посмотрел на него, покачал головой и указал на кровать позади себя.