Жуков. Портрет на фоне эпохи - Л. Отхмезури

18 июля Черчилль сообщил Сталину плохую новость: в 1942 году открытия второго фронта не будет. Пять дней спустя немцы взяли Ростов-на-Дону, «ворота Кавказа». На следующей неделе противник продвигался каждые сутки на 40 км. Была потеряна Кубань – житница страны, что еще больше ухудшило продовольственное положение в стране, которое и так было на грани катастрофы. Это стало тяжелым ударом. Среди населения началась паника. Реальность была проста: армии Тимошенко, передвигавшиеся пешим ходом, не могли остановить свое наступление в голой степи, не имея естественной преграды, за которую можно было зацепиться; у них не было иного выбора, кроме отхода до гор Кавказа. Сталин решил, что должен отреагировать на ситуацию на фронте. 28 июля он издал приказ № 227, получивший неофициальное название «Ни шагу назад!». Командиры Красной армии должны были зачитывать этот приказ своим бойцам перед строем. Главной целью приказа было восстановление дисциплины путем создания штрафных батальонов и рот и заградительных отрядов. Но главным в тексте было другое. Во-первых, не скрывалось тяжелое военное и экономическое положение страны. Такой язык правды редко встречался в советской истории. Во-вторых, вина на поражение была возложена только на Красную армию. Стоя в тесном строю, ее бойцы слышали, как их командиры зачитывают слова Сталина: «паника», «позор», «самовольное оставление позиций», «население начинает разочаровываться в армии», «проклинают Красную армию», «трусы», «предатели». Приказ № 227 не остановил отступления, не поднял боевого духа, он лишь обозначил момент наибольшего падения веры Сталина в свою армию.

А Гитлер тем временем делил шкуру еще неубитого русского медведя. Он разделил группу армий «Юг» на группы армий «А» под командованием Листа и «Б» под командованием фон Бока. Фон Бок энергично протестовал против этого. В своем дневнике он записал: «Таким образом битва оказалась разрезанной надвое»[565]. Он был снят с должности 11 июля. В соответствии с директивой № 45, изданной Гитлером 23 июля, в день взятия Ростова-на-Дону, группы армий «А» и «Б» должны были продолжать наступление, двигаясь по расходящимся под углом 90° направлениям. Группа армий «А» должна была наступать на Кавказ и Баку; группа армий «Б» – на Сталинград и Астрахань. Однако осуществлять одновременное снабжение двух этих групп армий, проводивших действительно глубокий прорыв, было невозможно. Гальдер отметил в своем журнале по поводу директивы № 45: «Всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника принимает постепенно гротескные формы и становится опасной. Все это выше человеческих сил. О серьезной работе теперь не может быть и речи»[566].

Хотя Жуков оказался в стороне от основных военных событий лета 1942 года, он в это время не бездельничал. В июле – августе он руководил многочисленными боями, оставшимися неизвестными: тремя наступлениями и одним контрнаступлением в районе Ржевского выступа. Неизвестными они оказались потому, что о них очень мало написано и советской, и немецкой историографией. Первая предпочитала замалчивать неудачи своей армии, вторая считала эти бои второстепенными. Жуков только расплывчато намекает на них в своих «Воспоминаниях», Рокоссовский тоже не задерживается на их описании, Василевский уделяет им всего одну строку. Ту же сдержанность мы наблюдаем и в официальной истории Великой Отечественной войны, изданной при Хрущеве. Тем не менее, если мы хотим понять события предшествовавших Сталинградской битве событий июля – августа 1942 года, а также сентября – первого месяца самой этой битвы, для нас важно знать, что ОКХ не смогло перебросить с центрального участка фронта на юг ни одной дивизии: все они были заняты отражением жуковских наступлений. А ведь десяток пехотных и/или танковых дивизий, переданных из группы армий «Центр» в группу армий «Б», могли бы коренным образом изменить ход боев за Сталинград.

2 июля немцы первыми атаковали позиции Калининского фронта генерала Конева. IX армия Моделя окружила 39-ю советскую армию, занимавшую выступ вокруг города Белый, образовавшийся в ходе зимнего контрнаступления. Северная сторона Ржевского выступа была сильно укреплена, советские потери там достигли приблизительно 20 000 человек. В тот же день, 2 июля, в 400 км оттуда, на другой стороне выступа, Жуков получил приказ Ставки ударить по левому флангу наступающего на юге противника, нанеся удар в районе Болхов – Жиздра (севернее Орла) по позициям II танковой армии. Неблагодарное дело, потому что с февраля немцы особо тщательно укрепляли этот район, в чем им помогал пересеченный естественный рельеф местности. Жуков отлично знал достоинства своего противника – мастера глубокой обороны.

Для окружения и разгрома Болховско-Жиздринской группировки противника Жуков выделил четверть сил Западного фронта – 16-ю армию Рокоссовского и 61-ю армию Белова. Атаки начались 5–6 июля и завершились между 12-м и 14-м. Тяжелые потери при практически нулевом результате. Храбрость пехоты не давала никакой пользы, потому что сложный механизм армий не действовал. В одном из докладов Генштаба отмечалось «отсутствие устойчивого и хорошо организованного взаимодействия между пехотой, танками… а также между наземными силами и авиацией, которая неоднократно бомбила свои же войска». Жуков и Рокоссовский едва не погибли, когда КП 16-й армии подвергся налету советских штурмовиков. После этого Жуков снял с должности начальника авиации фронта. Кроме уже названых недостатков, в докладе Генштаба отмечалось «полное отсутствие связи и взаимодействия между соседними соединениями», «крайне низкий уровень командования и контроля над дивизиями со стороны армий». Короче, маленькое фиаско – стоившее 10 000 жизней и 300 танков, – о котором Жуков ни единым словом не вспомнил в своих «Воспоминаниях». В качестве смягчающих обстоятельств следует указать на смехотворно малый срок, отведенный Ставкой для подготовки наступления (семьдесят два часа), недостаточное обеспечение войск снарядами, полное господство в воздухе люфтваффе и неспособность двух командармов – Рокоссовского и Жукова – прорвать оборону противника и использовать свои танковые корпуса.

Целью второй операции, получившей в советской историографии название Погорело-Городищенской наступательной, было овладение двумя основными немецкими оборонительными пунктами на Ржевском выступе: городами Ржев и Сычевка. Хотя Жуков писал, что операция предпринималась для облегчения положения советских войск на Сталинградском фронте, в действительности он лелеял свою мечту срезать Ржевский выступ, этот, по его выражению, «кинжал, направленный на Москву», и отодвинуть линию фронта к Вязьме, а то и к Смоленску.

Второе сражение за Ржев (июль-сентябрь 1942 г.)

Сражения завязали левый фланг Калининского фронта (30-я и 29-я армии; направление на Ржев) и правый фланг Западного фронта (31-я и 20-я армии; направление на Зубцов и Сычевку). За двумя последними скрывалась мобильная группа из 500 танков (6-й и 8-й танковые корпуса, 2-й гвардейский кавалерийский корпус). Чуть позже 5-я и 33-я армии присоединятся к ним: первая на гжатском направлении и вторая на вяземском. Всего было произведено шесть атак, каскадом, с севера на юг.