Огненный крест - Диана Гэблдон

Стивена Боннета, если ты не против.

Странно было произносить это имя вслух — по молчаливому согласию мы о нем не говорили уже много месяцев.

Брианна закусила нижнюю губу и уставилась в пол.

— Не хочу о нем думать, — ответила она после паузы. — Если увижу его еще хоть раз, то просто… просто… Да что с ним такое?! — рявкнула вдруг она. — Как он мог так поступить?!

Она с силой ударила кулаком по столу, и Джемми испуганно взвыл.

— Я так полагаю, ты уже не о Боннете… Об отце?

Брианна кивнула, прижимая сына к груди; малыш, переняв ее волнение, корчился и плакал. Я забрала его и стала успокаивающе поглаживать спинку.

— Почему он не оставит Боннета в покое?..

Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать младенца. Кожа на лице натянулась, обрисовывая острые скулы.

— Потому что он чертов горец, — ответила я. — «Живи и дай жить другим» — это не про них.

Молоко капало с сосков на юбку. Одной рукой, как могла, я прикрыла Брианну сорочкой. Она прижала ткань к груди, чтобы унять бегущую жидкость.

— И что он намерен делать? Если найдет его?

— Когда найдет, — неохотно поправила я. — Боюсь, Джейми не остановится, пока не добьется своего. Ну а насчет того, что будет после… Наверное, убьет.

Странно было говорить о таком вслух, но другой развязки событий я не видела.

— Хочешь сказать, попробует убить? А если…

— У твоего отца богатый опыт в этом деле, — неохотно признала я. — Даже талант, хоть он давно и не практиковался.

Кажется, Брианне легче не стало. Мне, впрочем, тоже.

— Здесь ведь столько места, — пробормотала она. — В колониях. Почему бы ему просто… просто не уехать?

Отличный вопрос. Джемми тихонько вздыхал, утыкаясь лицом мне в плечо.

— Я надеялась, Боннету хватит ума скрыться где-нибудь в Китае или Вест-Индии, но он, видно, не желает бросать старые связи, — пожала я плечами, укачивая внука.

Брианна забрала у меня ребенка.

— Да уж, он и не догадывается, что Шерлок Фрейзер со своим верным другом лордом Джоном Ватсоном уже идут по его следу, — рискнула она пошутить, закусив нижнюю губу.

— Пока нет, но скоро наверняка узнает. Лорд Джон действовал осторожно, а вот рядовой Огилви молчать не станет. Если Джейми и дальше будет расспрашивать о Боннете — а он, боюсь, не остановится, — о наших поисках скоро будет известно всем.

Колени вдруг ослабли, и я тяжело опустилась на стул.

— А Роджер в курсе? О том, что намечается… кровавая вендетта?

— Вряд ли. Иначе он бы тебе сказал.

Брианна выдохнула, хотя в глазах у нее по-прежнему виднелась тень сомнения.

— Не хотелось бы думать, что у него от меня секреты. С другой стороны… ты ведь знала и молчала!

— Ты говорила, что не хочешь говорить о Стивене Боннете. — Я отвела взгляд. — И я… мы… прекрасно тебя понимали.

С чувством безысходности я поняла, что в ее глазах невольно стала пособницей Джейми.

— Послушай, — бодро начала я, расправляя плечи. — Я не хотела искать Боннета и всячески пыталась отговорить Джейми. Однако… Как видишь, ничего не вышло.

Я с грустью кивнула на письмо лорда Джона.

— Я его остановлю. — Брианна решительно поджала губы.

Да уж, если кому и хватит упрямства и силы воли согнать Джейми с намеченного пути, то это его дочери. Вот только шансы все равно невелики.

— Попробуй, — недоверчиво предложила я.

— Я что, не имею права? Что, не могу сама решить, чего я хочу?!

— Можешь, — кивнула я, хотя по спине пробежал холодок. У отцов порой свой взгляд на такие вещи… и у мужей тоже.

Повисла тишина, нарушаемая лишь недовольным сопением Джемми. Поддавшись порыву, я вдруг задала вопрос, который мучил меня уже давно:

— Брианна, а чего ты хочешь? Чтобы Стивен Боннет умер?

Она посмотрела на меня, отвела глаза и, не моргая, уставилась в окно. Затем прикрыла на миг веки и вновь встретила мой взгляд.

— Боюсь, если я впущу эту мысль себе в голову, то так и не смогу от нее отделаться… — хрипло сказала она. — Только об этом и буду думать, вся изведусь… Будь он проклят, если я позволю ему разрушить мою жизнь!

Джемми громко срыгнул молоко, и Брианна, сняв с плеча старое полотенце, ловко вытерла подбородок. Мальчик уже забыл о недавней истерике и пытливо изучал что-то за ее спиной. Проследив за его взглядом, я увидела в углу оконной рамы паутину. Стекло дрожало от ветра, и по паутине медленно ползло черное пятнышко.

— Да, — тихо призналась Брианна. — Я хочу, чтобы он умер. Но еще больше я хочу, чтобы па и Роджер при этом не пострадали.

Глава 38

Сны

Со свадьбы племянника Джоэля Маклеода Роджер вернулся с новой песней, которую спешил записать, пока та свежа в памяти. Он сбросил грязные сапоги на кухне, взял у миссис Баг чашку чая с кексом и направился прямиком в кабинет. Тот оказался занят: Джейми писал письмо. Что-то буркнув в ответ на приветствие, он хмуро свел брови и, неловко держа перо, принялся выцарапывать кривые буквы.

В кабинете стоял небольшой книжный шкаф с тремя полками — вся библиотека Фрейзер-Риджа. На верхней полке выстроились серьезные сочинения: собрание латинской поэзии, «Записки» Цезаря, «Размышления» Марка Аврелия, еще несколько томов классической литературы, «Природа Северной Каролины» доктора Брикелла (в свое время позаимствованная у губернатора, да так и оставшаяся у Джейми) и учебник по математике, весь в пометках Иэна Мюррея-младшего.

Среднюю полку выделили для более легкомысленного чтения: небольшой коллекции потрепанных романов, среди которых был «Робинзон Крузо», «Том Джонс» в семи томах, четырехтомный «Родерик Рэндом», чудовищная «Памела» сэра Генри Ричардсона в двух толстенных книгах (в первой пестрело множество закладок, начиная с сухого кленового листа и заканчивая свернутой перочисткой — они знаменовали места, где читатели не вытерпели и отложили сей опус, кто на время, а кто навсегда). Стоял там и «Дон Кихот» на испанском, куда менее зачитанный, потому что язык знал только Джейми.

На нижней примостились словарь Сэмюэля Джонсона, счетные книги, пара альбомов Брианны и тонкий журнал в холщовом переплете, куда Роджер записывал песни и стихи, услышанные на разных праздниках и прочих сборищах.

Роджер поставил стул с другой стороны стола и принялся затачивать новое перо. Ему хотелось, чтобы записи были разборчивыми. Он не знал, какая судьба уготована его коллекции, но, как ученый, заботился о сохранности слова. Пусть он собирал фольклор сугубо для себя, ему нравилась мысль, что он оставит что-то грядущим поколениям, и потому следил за почерком и тщательно описывал все обстоятельства, в которых услышал ту или иную песню.

В кабинете царила тишина, только Джейми