Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова

Боги не имели плоти, а некоторые из тварей Нави когда-то были людьми. Каждая русалка и лесавка однажды имели человеческое имя, они жили, они ходили по земле, влюблялись, ненавидели и умирали.

Лесавок называли мёртвыми невестами лешего, а лесных ведьм – невестами живыми.

– В прежние времена, когда люди ещё поклонялись богам предков, леший тоже считался богом?

– Или кем-то вроде бога, – процедила Чернава недовольно.

– И лесные ведьмы были его волхвами?

Женщина пожала плечами.

Хозяину нужна была кровь златоборского княжича, поэтому он свёл его с Дарой. Так же много лет назад князь Ярополк Змееборец, раненный в бою, пришёл в Великий лес к ведьме Злате.

– Волхвы приносят жертвы своим богам. Это нужно от меня Хозяину? Жертва? Он желает, чтобы я убила златоборского князя?

Чернава, кажется, впервые удивилась.

– А что с князем?

– Леший отпустил меня, когда княжич Вячеслав, сын Великого князя Ратиславии, пришёл в лес. Он прогнал нас двоих.

– Внук Златы, – она закивала каким-то своим мыслям и засмеялась тихо, язвительно. – Как жестоко с его стороны, – чёрные глаза ведьмы прожигали Дару насквозь. – Ты должна сама догадаться, сама всё понять. Если это скажу я или Драган, то ты не поверишь. Скажешь, что ради нашей богини мы возводим напраслину на Хозяина леса.

Недалеко от мельницы стояло древнее капище Мораны-смерти. Оно было сожжено, и говорили, что не только люди, но даже духи пытались уничтожить это место. Лес был живым, тёплым, он дышал светом, его реки отливали золотом. Ему была противна сама суть смерти.

Но он требовал жертвы.

– Только хочу напомнить, – продолжила Чернава. – Что если будешь думать слишком долго, то сокол оставит тебя здесь и отправится в Совин с Весей, – голос Чернавы был пропитан ядом.

– Я сказала не давить на меня. Я приду, если сама решу.

– Дарина, – Чернава вновь потянулась к ней руками, но Дара сделала шаг назад.

– Мне нужно время! – воскликнула она, развернулась и пошла обратно, всматриваясь в следы на снегу, чтобы не потеряться.

Чернава осталась позади, и Дара не услышала ни звука её шагов, ни хлопанья крыльев, но когда всё-таки обернулась, то не смогла разглядеть чародейку.

Путь в Гняздец не занял много времени. Дара шла быстро и даже вспотела в движении, но когда она вернулась в дом Воронов, её тело по-прежнему трясло как от озноба. Веся принялась ухаживать за ней, отчитывая за легкомысленность, но Дара почти и не слышала её слов. Она наблюдала за Милошем и гадала, а что бы он сказал, узнай о предложении оборотней. И не говорили ли они с ним о том же? Не предлагали ли присоединиться?

Укутавшись в старый шерстяной платок, проеденный в нескольких местах молью, Дара съела горячий суп и легла опять на лавку, укрылась одеялом. Она попыталась заснуть, но не смогла избавиться от чувства, что за ней пристально наблюдали. Она повернула голову и встретилась глазами со Здиславой. Старуха пошлёпала беззубым ртом, бормоча что-то себе под нос.

Каждый занимался своим делом. В сенях Веся мыла посуду, тихонько напевая себе под нос, Ежи пытался починить сапоги, а рядом с ним сидел Милош и лениво листал тонкую книгу.

Дара вылезла из-под одеяла, поднялась и подошла к парням. Ежи бросил на неё недобрый взгляд, но Милош промолчал.

– Чего надо? – грубо спросил Ежи.

– Прокляну, – равнодушно пригрозила Дара, и парень невольно вжал голову в плечи. – Мне нужно поговорить с тобой, Милош.

Чародей перелистнул страницу с деланым равнодушием.

– Он с тобой говорить не хочет, – насупился Ежи.

– Это ты за него решил?

– С тобой никто говорить не хочет.

– Хватит, – оборвал его Милош, даже не взглянув на Дару. – Раз так желает поговорить, то легче согласиться. А то кто её знает…

Ежи невесело засмеялся, а Милош поднялся, отбросив небрежно книгу в сторону, и направился к выходу. У самой двери он подхватил с лавки тулуп и накинул на плечи. Дара быстро обулась в валенки и вышла за ним в сени, но там всё ещё находилась Веся. Она проследила за ними удивлённо.

– На крыльцо, – сказала Дара и вышла первой. Милош плотно прикрыл дверь, чтобы никто не подслушал.

Дара заговорила шёпотом, догадываясь, что Веся прижалась ухом к двери с другой стороны.

– Ты подумал о моей просьбе?

В окне что-то забелело. Сквозь бычий пузырь непросто было узнать бледное лицо Ежи. Дара скривилась от одного его вида.

Милош пожал худыми плечами. Он стал совсем костлявым с лета, ни следа былой силы не осталось в теле, пусть и раньше он был строен, но всё же проворен и ловок словно кот, а теперь казался больным и дёрганым.

– Я тебе сразу сказал, что мне не нужна под носом злобная ратиславская ведьма, которая может в любое время проклясть меня или ещё кого-нибудь.

– Я поклялась, что больше не сделаю ничего подобного, – прошипела Дара. – Послушай, мне нужно в Совин. Сначала я хотела забрать Весю с собой домой, но теперь понимаю, что нам обеим будет безопаснее в вашей столице.

– О Весе я обещаю позаботиться.

Дара презрительно фыркнула:

– Знаю я твою заботу.

Впервые за долгое время Милош посмотрел на неё. Огромные зелёные глаза были серьёзны и даже строги.

– Раньше, скорее всего, я бы воспользовался ею и даже не пожалел, но теперь знаю, насколько она хорошая девушка, и поверь, не позволю никому её обидеть. Особенно тебе. Думаю, с нами Весе и вправду будет лучше.

Дара опешила от его слов, растерялась на мгновение, не зная, что сказать, и от обиды защипало в глазах. Едва сдерживая слёзы, она зло проговорила:

– Только не ври мне. Ты не можешь позаботиться о моей сестре, ты её только погубишь.

– Тогда и ты не ври мне, что ты о ней хоть каплю беспокоишься, – отрезал Милош и вернулся в дом.

Дара смотрела на затворённую дверь. По щекам всё-таки потекли предательские слёзы. Она хотела бы уйти прочь, но идти ей было некуда.

На востоке темнело небо. На востоке осталась Ратиславия, и там её ждала только погибель.

И леший.

Что нужно было ему от Дары?

– Кр-ра!

На дорогу приземлился ворон. Вдруг лапа его подвернулась, он упал и в один миг вытянулся вперёд, удлинился. Перья втянулись под кожу. Оборотень обращался.

Дара утёрла слёзы, не желая показывать их другим.

– Неужели не боишься, что тебя увидят люди?

Чернава приподнялась с земли. Без всякого стыда, не пытаясь прикрыться, она прошла по тропинке к крыльцу. Нагая, босая, прямо по холодному снегу.