Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

поздно. Мы должны ехать в Лондон как можно скорее. Но что мне сказать княжне? – задумалась Мари-Анжелин, кивнув головой в сторону вестибюля, где стоял столик с телефоном.

– Что Альдо жив. Представляю себе, как она будет счастлива! А больше ничего не говорите.

– А мы не боимся, что она пожелает последовать за нами?

– Что совершенно противопоказано из-за ее расстроенных нервов.

– И как бы мы поступили на моем месте? – осведомилась План-Крепен так робко, что маркиза не могла не рассмеяться.

– Что за притворство! Почему бы вам не сказать прямо, что вы надеетесь на меня и ждете, что я улажу это дело. Не надо ходить вокруг да около, притворяясь глупой овечкой, вам это не идет. Бегите к себе в комнату, пока Лиза не пришла. Я скажу, что вы вернулись совсем без сил. Когда мы получили письмо от княгини Дамиани, не обязательно было рассказывать, куда вы идете, но вы были так счастливы! Если собираетесь заниматься эзотерикой, придется научиться сдерживать эмоции.

– Что мы собираемся ей сказать? – повторила План-Крепен, опасаясь прямоты, присущей маркизе.

– Что Альдо жив! Остальное мое личное дело. И прошу вас, не подслушивайте под дверью. Я прекрасно знаю, что вы любите прятаться за большими часами в гостиной, когда я принимаю интересного для вас человека и не приглашаю вас поучаствовать в беседе. Сейчас это исключено. Итак, вы устали до смерти и отправляйтесь к себе в комнату! – Маркиза властным движением руки указала на лестницу: – Поднимайтесь на лифте, так будет правдоподобнее!

Однако войдя к себе в комнату, Мари-Анжелин не бросилась на постель, она поддалась привычному искушению: приоткрыла дверь и села возле нее на маленьком стульчике. Но напрасно старательно прислушивалась. Несмотря на тонкий слух, она уловила только легкий вскрик и ничего больше.

Огорчившись, женщина улеглась, приложила руку к сердцу и… тотчас же заснула, подтвердив тем самым, что действительно смертельно устала.

На следующее утро План-Крепен ощутила, что атмосфера в доме совершенно переменилась. Лиза повеселела и горячо ее расцеловала, что для Мари-Анжелин было большой неожиданностью, так как пылкие проявления чувств не были свойственны молодой княжне. Затем Лиза объявила, что немедленно едет в Австрию, даже не едет, а летит самолетом. Действительно, существовал рейс из Бурже до Вены, самолет летел шесть часов с тремя остановками – в Страсбурге, Франкфурте и Праге. В Вене ее будет ждать автомобиль, который отвезет в Рудольфкрон. В общем, вечером она уже окажется дома с малышами.

– Каким образом мы могли достичь такого поразительного результата? – не могла скрыть изумления План-Крепен. – Это магия или искусство?

– Это логика, – ответила маркиза. – Во-первых, Лиза дала обещание Ланглуа. Во-вторых, ни в Париже, ни в Лондоне ей делать нечего, тогда как у себя…

– Ну да, она будет с детьми и бабушкой.

– Не только. Вы забыли Бирхауэра и частный телеграф. Мы отвлеклись от искателя легендарных изумрудов, а именно его свидетельство относительно личности собственного зятя будет решающим в спасении Альдо.

– Но разве Ланглуа не пообещал заняться им?

– Да, через посла Бразилии, но два источника информации всегда лучше одного. И если Лиза узнает что-то ценное, она немедленно позвонит. К тому же, если удастся связаться с Кледерманом, он даже издалека сможет покончить с нелепым обвинением, тяготеющим над Альдо. А вы тем временем с помощью ваших новых методов постараетесь отыскать исчезнувшего. Вот почему Лизе гораздо полезнее быть в Австрии.

– Гениально. И княжна вняла вашей логике?

– Надежда – волшебная вещь, План-Крепен. Я сказала, что, по дошедшим до меня слухам, Альдо жив.

– А мы с вами тем временем едем в Лондон? И не теряем ни минуты!

– Закажите места на ближайшем пароходе и телеграфируйте Клементине, что мы едем. Подруга обрадуется. Она так скучает, когда Джон находится за тысячи километров от нее. На этот раз мы поедем прямо к ней. Погодите, я дам вам адрес.

Маркиза подошла к бюро, собираясь взять записную книжку, и тут План-Крепен, которая подошла уже к двери, спохватилась:

– Господи! Чуть не забыла! А это так важно! У нас есть какая-нибудь вещь, принадлежащая Альдо?

– Но вы же брали его галстук!

– Он побывал в чистке и практически стал ничьим. Даже для Ботти. Хотя он настолько мощный медиум, что все-таки извлек из него какие-то сведения. Но я не Ботти, мне предстоит еще много-много заниматься…

– Я даже не знаю, чем вам помочь, – задумчиво произнесла маркиза. – Что у нас есть кроме одежды, которую он оставил перед отъездом и которую мы почистили и постирали?

– Да, нет ничего лучше чистоты и опрятности! – вздохнула План-Крепен. – Признаюсь, я была просто потрясена, когда наш прекрасный Альдо превратился в отвратительного старикашку…

– Не преувеличивайте, План-Крепен! Князь стал вполне приемлемым пожилым джентльменом, и… он оставил у нас свой портсигар с гербом! – воскликнула радостно госпожа де Соммьер. – Я спрятала его в секретер у себя в спальне!

Маркиза сказала это самой себе, потому что План-Крепен уже мчалась через три ступеньки по лестнице.

Очень скоро она вернулась, держа на ладони драгоценность, прикрыв ее белым носовым платком: великолепный золотой портсигар, который Альдо, великий неутомимый курильщик, то и дело брал в руки не только днем, но и ночью.

– Вот он! – торжествующе объявила План-Крепен. – Полагаю, с таким подспорьем мы почувствуем, что вооружены до зубов. Остается лишь добраться до гнусного городишки!

– Выбирайте выражения, План-Крепен.

– Прошу прощения у дорогой маркизы, но бывают в жизни такие моменты, когда всерьез помогает крепкое словцо. К тому же вы знаете, я никогда не любила Англию. А после Ватерлоо…

– У вас до сих пор рана не проходит?

– Нет, вывод от полученного урока: если бы маркиз де Груши не ловил ворон – или не позволил себя подкупить, – последнее слово было бы не за Блюхером!

В этот вечер госпожа де Соммьер легла раньше обычного и обошлась без помощи чтицы. Впрочем, без особого огорчения, она и сама прекрасно справлялась с этим занятием.

План-Крепен не терпелось приняться за упражнения, рекомендованные ей удивительным человеком, распахнувшим перед ней новые горизонты.

И она села и долго смотрела на красивую мужскую игрушку, которую так часто видела в породистых руках Альдо, смотрела, словно загипнотизированная, и от волнения у нее сжималось горло и слезы подступали к глазам…

Но она не поддалась наплыву чувств. Тот, кто отныне стал ее учителем, объяснил ей, что спокойствие и безмятежность – залог успеха. Она принялась читать молитву, привыкнув искать в ней поддержку. Слова Veni Creator[520] сами пришли ей на ум.

Ботти же сказал, что он верующий христианин, и не случайно