Генрих VIII. Жизнь королевского двора - Элисон Уэйр

После главного секретаря Норфолк был самым опытным и уважаемым членом Совета, но он воплощал собой старый феодальный порядок; между ним и выскочкой, которому он помог прийти к власти, могли существовать только отношения соперничества. Другой противник Норфолка, Саффолк, так и не вернул себе высокое положение; он не участвовал в борьбе партий и поддерживал Реформацию, хотя его грозная теща находилась в противоположном лагере.

В ноябре 1534 года Норфолк принимал специального посланника Франциска I – Филиппа Шабо де Бриона, адмирала Франции, прибывшего для восстановления добрых отношений между Англией и Францией, которые заметно испортились. Адмирала поселили во дворце Брайдуэлл, его развлекали Норфолк и Саффолк, а король приглашал обедать при дворе40. Королева, встречавшаяся с де Брионом в Кале в 1532 году, была обижена, когда тот не прислал ей, по обычаю прежних французских послов, вежливое письмо с пожеланиями благополучия, так как собиралась устроить банкет в его честь. Однако адмирал не попросил у нее аудиенции. Король заметил это упущение и недвусмысленно намекнул, что послу следует засвидетельствовать свое почтение королеве. Тем не менее де Брион держался в ее присутствии холодно и отстраненно, не принимал участия в танцах и теннисных матчах, которые Анна устраивала для него. Вместо этого он завел дружбу с Шапюи, что сильно встревожило королеву.

Но худшее было впереди. Адмирал предложил заключить брак между леди Марией и дофином, не связавшись с Елизаветой, после чего заявил: если Генрих не согласится, его государь женит своего сына на дочери императора, и Англия окажется одна, без союзников в Европе, в это сложное время41. Генрих с Анной обомлели, и король гневно отверг предложение, выразив желание помолвить Елизавету с третьим сыном Франциска, Карлом. Де Брион остался непреклонен.

Анна в те дни находилась в невероятном напряжении. Король Франции больше не был ей другом, она не смогла родить Генриху желанного сына и страдала оттого, что король поддерживал связь с неизвестной любовницей. Она попросила леди Рочфорд помочь ей избавиться от соперницы, однако Генрих вмешался и холодно сказал, что «у нее есть все причины быть довольной тем, что он сделал для нее, и, если бы ему пришлось взяться за это снова, он, конечно, не зашел бы так далеко, и пусть она лучше не забывает, откуда вышла». Леди Рочфорд временно удалили от двора. Когда Анна осмелилась на глазах у нескольких придворных пожаловаться королю, что фрейлина, которую он соблазнил, ведет себя грубо и неуважительно по отношению к ней, Генрих в ярости вылетел из комнаты42.

По случаю визита адмирала король пригласил ко двору нескольких красивых дам, в том числе свою любовницу. «Он увлечен танцами и женщинами больше, чем когда-либо», – заметил Шапюи. В начале декабря де Брион сидел рядом с королем и королевой на устроенном в его честь придворном балу и наблюдал за танцами; Генрих поднялся и подошел к секретарю адмирала Пальмедесу Гонтье, сказав, что хочет представить его Анне. Адмирал заметил, с какой тревогой королева следила за Генрихом, пробиравшимся сквозь толпу в приемном зале. Вдруг она истерически расхохоталась. Изумленный посол спросил ее, не над ним ли она потешается. Анна взглянула на него со слезами на глазах и ответила: «Не могу удержаться от смеха – король предложил познакомить меня с вашим секретарем, но пока искал его, встретил даму, из-за которой забыл обо всем!» Приблизительно тогда же сэр Николас Кэрью сказал Шапюи, что король недоволен жалобами супруги43.

В декабре у Анны появился новый повод для печали: Малыш Пуркуа упал и умер от полученных травм. Никто из слуг не отваживался сказать ей о происшествии, так что король взял это на себя44. Затем к печали добавились гнев и унижение: ее сестра Мэри появилась при дворе, явно беременная, и заявила, что вышла замуж по любви за безземельного Уильяма Стаффорда, дальнего родственника покойного герцога Бекингема, служившего в Кале солдатом. Болейны пришли в ярость из-за этого мезальянса, и по их настоянию король запретил опальной чете появляться при дворе. Когда Уилтшир лишил Мэри содержания, та в отчаянии написала Кромвелю, умоляя заступиться за нее перед королевой и другими родными, но тщетно: ее больше не принимали при дворе45. Мэри и ее муж удалились в деревню. Позже Уилтшир смягчился и разрешил им пользоваться Рочфорд-холлом в Эссексе, который оставался их главной резиденцией вплоть до смерти Мэри Болейн 19 июля 1543 года46.

В Рождество 1534 года король с королевой держали «большой дом»47. Генрих демонстрировал «самое искреннее радушие»48, но при дворе царило ощутимое напряжение.

46

«Эта тощая старуха»

Двор изменился: в центре внимания теперь были не рыцарские обычаи и увеселения, а религия и интересы соперничающих группировок. Утверждение Новой монархии проходило не без трудностей, однако Церковь, верховным главой которой стал Генрих, обладала неиссякаемыми сокровищами. В начале 1535 года король сделал Кромвеля своим вице-регентом по духовным делам и велел ему произвести осмотр всех монастырей в Англии, дабы выявить злоупотребления и, что еще важнее, установить, кто чем владеет. Результаты этого обследования, занявшего много месяцев, были изложены в огромной книге, известной под названием «Valor Ecclesiasticus» («Церковные ценности»)1. На ее титульном листе поместили миниатюру работы Лукаса Хоренбоута: Генрих VIII, восседающий на троне.

Суровое обращение с монастырями не было чем-то новым. Так поступали Генрих V в начале XV века, Уолси и папа Климент, который до разрыва короля с Римом намеревался закрыть некоторые английские аббатства. Монашеские ордена находились в упадке: после аббатства Сион, основанного в 1415 году, новых монастырей не открывали, если не считать шести францисканских обителей, появившихся между 1482 и 1507 годом.

Королевские чиновники обнаружили многочисленные нарушения и несколько случаев мошенничества: так, широко известная святая кровь из Хейлсана на поверку оказалась утиной – монахи регулярно добавляли новую. Несколько монашеских общин не желали признавать верховенство короля. Анна лично отправилась в аббатство Сион и сделала внушение «распростершимся перед нею и заискивавшим» сестрам, упрекнув их в особенности за то, что они читают молитвы на латыни, ничего в них не понимая. Перед отъездом королева вручила каждой монахине молитвенник на английском языке2. Однако Анна не соглашалась с Кромвелем в том, что нужно закрыть все монастыри. Она старалась сохранить те, которые имели хорошую репутацию, и считала, что лучше преобразовать их, а не упразднить.

Кромвель же хотел сделать Генриха «богатейшим королем за всю историю Англии»3. Завладев имуществом и землями монастырей, тот мог не только пополнить оскудевшую казну, но и вознаградить тех,