Стоунхендж - Юрий Никитин

Томас смотрел, набычившись.

— Выходит, я принес... своими руками принес... вместосвятыни Христа — лишь усиление язычества?

— Томас, ты влил живую горячую кровь свободных людей вжилы народа, которого хотели — и все еще хотят — сделать рабским! Отныне ничтоне превратит англов в рабов. Как и их потомков. Да, будут креститься, поминатьХриста, даже ходить в церкви, построенные на местах их древних святынь, иназывать себя рабами божьими, но в душах, несмотря ни на что, останутсясвободолюбивыми язычниками!.. И в этом — заслуга сэра Томаса Мальтона.

Томас долго молчал, хмурился. Наконец спросил с надеждой:

— Думаешь, будут помнить?

— Вряд ли... Памятники ставят короли. Себе и своимслугам. Но разве мы каторжаним себя ради памятников?

— Нет, конечно... Но все-таки жаль...

Яра сказала вдруг раздраженно:

— Запись день, перепись день!

Калика изумленно оглянулся. Спросил, словно не веря себе:

— Что ты сказала?

— Говорю, — буркнула Яра, — запись день,перепись день. Сперва шьем, потом порем. День пишем, день переписываем! Хотимодно, получается другое... Задним умом крепки.

— А-а-а, — протянул калика с непонятным Томасуоблегчением, — Да, пора спать. А то уже такое в уши лезет! Что значитчересчур в слова вгрызаться... Когда еще волшбить бросил, а дурная привычкаосталась.

Впереди был город. После великолепия Киева и сарацинскихгородов он показался Томасу маленьким и грязным даже издали.

С них даже не взяли плату в городских воротах. Томас ревнивонахмурился: если налоги здесь не взимают, то не смогут содержать войско длязащиты города. А город, что на берегу, — просто приманка для викингов, чтовсе еще рыскают по северным морям, да и легкая добыча для норманнов с материка.Они уже высаживают отряды для грабежа, а некоторые закрепились на побережьеБритании. Пока что их сбрасывают в море, но если калика прав, — хотя в этотрудно поверить, что англы и саксы когда-то тоже явились в Британию с материка,потеснив, а затем и уничтожив бриттов, — то и нынешние норманны могут также точно поступить с англами. Если те будут жить так же беспечно...

Калика наблюдал за лицом Томаса, угадал, вернее прочел, ибоу Томаса, по его словам, все на лбу написано крупными буквами.

— Ничо... Наведешь пор-р-р-рядок!

— Что? — вскинулся Томас, разбуженный от дум.

— Ты уже прибыл. Это Британия. Действуй.

Томас пощупал чашу в мешке.

— Мне бы только доставить ее в святой храм Дункана, идело с концом.

— Ну, у конца дела другие. А чашу, боюсь, придетсянести не в храм святого Дункана, а чуть дальше.

Томас насторожился. Глаза калики были печальные, понимающие.Томас спросил, чувствуя холодок по спине:

— А... куда?

— В храм святого Дункана принес бы потомок Иосифа Аримафейского.Тогда чаша, в которой столько скрытой мощи, стала бы просто коллекционнымэкспонатом в богатейшей сокровищнице... Тайных.

Их обгоняли нарядно одетые горожане, несли детей. Лотошникиспешили с нехитрым товаром, переговаривались весело и возбужденно. Томас началпосматривать по сторонам уже горделиво, показывал Яре, что живут вообще-тонеплохо, если смеются и одеваются лучше.

Улица вывела на площадь, что уже до половины заполниласьнародом. Посреди высился деревянный помост, в центре которого стояли триошкуренных заостренных столба. Троих миниатюрных, очень красивых женщинпривязали к столбам, носили хворост, связки поленьев. Все было до отвращениязнакомо Олегу, разве что на верхушках столбов были наспех привязаны по крестуиз перекрещенных прутьев.

— Жертвы для теплой зимы? — спросил Олег.

Томас оскорбился.

— Как ты можешь!.. Неужто мы непросвещенные язычники? Унас цивилизация!.. Это ведьмы, их сжигают за колдовство, вызов грозы, порчукоров...

Олег равнодушно покачал головой.

— Темный народ!.. В жертву принести — это честнее.

— Ну да, — возразил Томас, — разве можно жечьневиновных?

— А, тогда понятно... По вашей вере, надо сперваопорочить человека, чтобы оправдаться перед своей совестью.

— Сэр калика, ты не понимаешь. Сжигая ведьм, тем самымих спасаем. К тому же действуем на благо народа, чтоб ему ведьмы не вредили.

Олег оценивающе посмотрел на женщин, приготовленных длямучительной казни.

— А все-таки самых красивых выбрали... А говоришь, не вжертву!

— Они ведьмы!

— Зачем им быть ведьмами, когда они такие красивые? Ими так все отдадут, без колдовства. Ведьмами становятся некрасивые, им ничегобольше не остается, как стать умными.

Томас смотрел озадаченно.

— А как же... Я слышал, что все ведьмы могут бытькрасивыми!

— Это другое дело. Умная женщина сумеет быть красивой.

Томас покосился на Яру. На мужественном лице рыцаря былосомнение. Женщина, что едет с ним, очень красивая. Настолько, что у него сердцеболит, когда она отводит взор или хмурится. А кончики пальцев жжет, как огнем,если невзначай коснется ее руки или — помоги Пресвятая Дева! — ее груди,как уже случалось. Но она явно ведьма!

Иначе почему каждую ночь ему снится такое, такое... что заодно воспоминание днем можно угодить навечно в геенну огненную?

Они не стали рассматривать сожжение, не до зрелищ, Томас наближайшем постоялом дворе купил, по-рыцарски не торгуясь, трех коней и онипроехали городок насквозь. За северными воротами лежала ровная утоптаннаядорога.

Томас указал дланью:

— За тем холмом лежат владения сера Огдина. Он в родне,хоть и дальней, с нашим родом Мальтонов.

— Хорошие места, — согласился Олег. Он потянулносом, прислушался, в голосе прозвучало сожаление. — Нет, медом непахнет...

— Медом? — изумился Томас. — Здесь можетпахнуть кровью, железом, горящим лесом или селами, но — медом?

Яра смотрела на калику с любопытством. Ее конь шел рядом, аее нога касалась сапога калики. Томас пустил коня с другой стороны, чтобывидеть калику, а что взгляд то и дело соскальзывает на эту надменную женщину,то это по чистой случайности.

— Медом, — ответил Олег, взгляд зеленых глаз сталзадумчивым, — настоящим вересковым медом.

— Вересковым? — воскликнул Томас. — Сэркалика, ты заговариваешься от великой учености.

— Вересковым, — повторил Олег. — Настоящимвересковым. Волшебным, возвращающим молодость, здоровье, силы. Его умели варитьпикты... был такой народ на Оловянных Островах, которые они назвали Альбионом,а высадившиеся на берег захватчики бритты — Британией. Пикты сражались отважно,но бритты были сильны и свирепы. В долгих сражениях сломили мощь пиктов. Те нежелали попасть под чужое господство, погибли почти все... Однажды корольбриттов Владибор объезжал страну, уже постаревший, больной, раздраженный. Онпомнил вкус верескового меда, его угощали пикты, тогда высадился вроде бымирно... Но пикты погибли, с ними ушел и секрет верескового меда.