Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

— Миссис Кемпбелл! Миссис Кемпбелл! — Ханна узнала голос старшей медсестры.

— Что случилось, мисс Фармер?

— Я не знаю, как быть…

— Я вас слушаю, Флоренс.

— Только что я обнаружила, что девочки выкраивают себе блузки из новых простыней.

— Но ведь на простынях стоят штампы Красного Креста.

— Это их не останавливает. Как ни покажется странным, они воспринимают эти штампы как своеобразные украшения.

— Давайте посмотрим вместе…

Увидев Ханну, девочки не смутились, а напротив, обрадовались.

— Мамаша Кемпбелл! — подбежали к ней Ксения Амелина и Вера Шмидт. — Вам нравится?

На каждой из девочек белая блузка, так называемая «матроска» — самая модная и популярная.

— Ну, как?

— Великолепно. Вы непременно попадете на обложки самых известных американских журналов.

— Шутите?

— Нисколько. Вы настоящие красавицы. А ваши блузки просто загляденье! Уверена, многие девушки Нью-Йорка захотят обзавестись такими же.

— А что вы думаете о воротниках? Мы не уверены, как будет лучше — синие полоски на белом фоне или белые — на синем?

— Это зависит от цвета глаз и волос, — рассудительно сказала миссис Кемпбелл.

— Мы тоже так думаем.

— А ведь я пришла не хвалить вас, а ругать.

— Ругать?

Все девочки, в том числе и те, что сидели за швейными машинками, окружили сестру-хозяйку.

— Я вам совсем недавно выдала свежие простыни…

— Простите нас, — выступила вперед Ирина Венерт. — Старые простыни пожелтели. Для постели они вполне пригодны, а вот для нарядных блузок…

— Ну, хорошо! — Ханна прижала к себе Ксению и Веру. — Будем считать, что сделка состоялась. Но вы должны мне кое-что пообещать.

— Просите что угодно! Мы выполним любое ваше желание.

— Тогда пообещайте, если заявятся фотографы, не забудьте и Мамашу Кемпбелл. Я тоже хочу попасть на обложку журнала. Пусть Америка увидит и меня!..

Судно охватила эпидемия нарядов. Но не обязательно шить и выкраивать. В Сан-Франциско колонистам подарили гору одежды. И теперь остается только посмотреть, кому что нравится и что впору. А если не подойдет, можно подогнать по размеру.

Задумались о своей внешности и воспитатели. Одна забота всех объединила.

Затем снова наступило время большой стирки. Пароход превратился в огромную прачечную. И в который уже раз его украсили флаги расцвечивания — полотенца, простыни, наволочки и всякие предметы верхней и нижней одежды.

Капитан не протестовал. Он смирился. Так воспринимаются неизбежные природные явления — циклон, цунами, смерч… Единственное, что сделал Каяхара, — демонстративно снял белый форменный костюм с золотыми нашивками на рукавах, чтобы на фоне белья не выглядеть опереточным героем.

Хуже другое. «Йоми Мару» вышел на оживленную пароходную линию. И встречные суда меняли курс, чтобы понять, откуда здесь, вдалеке от берега, взяться цыганскому табору. В такие минуты Каяхара прятался в глубине ходовой рубки. Он радовался, что среди разноцветных лоскутов прячется и кормовой флаг и не видно его национальной принадлежности. Пусть любопытных удовлетворят слова на борту парохода.

Так оно и получалось. Прочтя надпись — «Американский Красный Крест», суда, идущие встречным курсом, давали несколько приветственных гудков.

Детям же сушка белья была в радость. Младшие играли в прятки. А старшие радовались обилию укромных местечек. За простыней можно спрятаться, как за занавесом. От излишне любопытных зрителей.

Эверсол перебирает бумаги — рутинное занятие, которое требует терпения, и думает о событиях прошедшего дня.

…Капитан Каяхара выразил недовольство поведением Генри Вудса. Этот англичанин пришел в колонию из Христианского Союза молодых людей. Ему поручили заниматься с детьми физической культурой и спортом.

Вудс без спросу принес свою кровать на персональную палубу капитана. И устроился на ночлег. Это уже не первая жалоба Каяхары на Генри Вудса. Во время дождя провисли тенты над трюмами и образовались лужи. Мальчишки стали в них плескаться. Генри вместе с несколькими малышами тоже бегал по тенту, грозя обрушить его. Это не только опасно, но и дурной пример для детей.

А вот другой случай. Судно проходило по каналу. Вудс поднялся в штурманскую рубку, где посторонним не разрешается быть.

Эверсол через майора Бремхолла предупредил Генри Вудса, что его поведение нетерпимо и будет рассмотрено по прибытию в Нью-Йорк.

…Еще одно событие дня — письмо, которое ему вручил русский воспитатель Петр Дежорж. Он заявляет, что двенадцать долларов, месячная ставка, — не соответствуют его труду. Он просит поднять заработок до пятидесяти долларов. Эверсол отнесся к этому заявлению со всей серьезностью. Ведь к Дежоржу могут присоединиться десятки других воспитателей и учителей.

…А в самом конце дня, около полуночи, — еще одно происшествие. Судно попало в шквал с сильным дождем. Барл Бремхолл вместе со старшими мальчиками натягивал брезент над пятым трюмом. Неосторожно наклонился над открытым проемом, потерял равновесие и упал вниз. К счастью, без серьезных повреждений. Но был слегка оглушен и контужен. Ушибы не в счет.

До Нью-Йорка остается девятьсот миль. Чуть больше трех суток ходу. Каждый день он откладывает в сторону радиограмму о предстоящей высадке колонии во Франции. Это задержит возвращение детей домой. И, возможно, надолго. Больше молчать нельзя. Колония должна знать правду.

Назавтра Грегори Эверсол, Барл Бремхолл, Елена Домерчикова и Ханна Кемпбелл решили обойти все трюмы и оповестить детей о телеграмме, полученной еще десять дней назад от Фарренда и Аллена.

— Я думаю, лучше это сделать после ужина, — сказала миссис Кемпбелл.

— У меня тоже есть предложение, — сказал Барл Бремхолл. — До ужина я выдам детям деньги. Это несколько смягчит их сердца.

— А после ужина нужно устроить танцы, — предложила Домерчикова.

Одни дети выслушали телеграмму молча. Другие, не понявшие истинного ее смысла, восприняли восторженно. Возможность побывать еще в одной стране их обрадовала. А потом пошли вопросы, которых ждал и опасался Эверсол.

— Нас высадят во Франции… А где в это время будет «Йоми Мару»? — спросил Леонид Дейбнер.

— Леонид, хочу напомнить, что ежедневный фрахт судна обходится Красному Кресту в несколько тысяч долларов. Вот почему, когда колонию разместят во временном лагере близ города Бордо, «Йоми Мару» вернется к себе в Японию.

— Но это значит, — воскликнула воспитательница Евгения Мазун, — что пребывание во Франции и наше возвращение в Петроград затянется на неопределенно долгое время!