Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

— А как мой Кузовок?

— Не нахожу слов… Мне кажется, я вижу другую собаку. А что ты думаешь, Мария?

— Раньше мне казалось, это простая дворняга, — сказала Мария, поглаживая собаку между ушей. — А сейчас вижу породистого пса.

Кузовок не понял сказанного, но понял, что говорят о нем и говорят доброжелательно. И начал исполнять зажигательный танец, остановив на время движение по перрону.

— Мисс Мария, — спросил мальчик, — у вас есть зеркало?

— Есть. Только маленькое.

— Дайте ему посмотреться.

— Ты шутишь?

— Совсем не шучу. С тех пор, как Кузовка постригли, он не перестает любоваться собой.

— Теперь я знаю, что ему подарить, — улыбнулась Мария.

— Если я верно понял, вы мистер Аллен? — улучил удобный момент полицейский, чтобы задать свой вопрос.

— Да. Вы не ошиблись.

— И вы работник Красного Креста?

— И это верно.

— Вчера поздно вечером моему начальнику позвонили из Чикаго и попросили встретить маленького гостя. Выбор пал на меня, так как я знаю русский.

— Вы из России?

— О, нет! Я из Польши. Приехал в Америку в таком же возрасте, как Федор. Разрешите представиться. Мое имя — Казимеж Яновский.

— Спасибо, Казимеж, что вы нашли возможным в столь ранний час приехать на вокзал. Сегодня воскресенье, и вы, наверно, потратили свое свободное время…

— Пустяки. Я выполняю это поручение с удовольствием. А верно ли, что мальчик и его собака добрались от Сан-Франциско до Чикаго меньше, чем за десять дней? Притом, без денег и не пользуясь ничьей помощью?

— Спросите лучше его самого, — показал Аллен в сторону Феди, который в это время вместе с собакой находился в дальнем конце перрона. После ночи, проведенной в купе, Кузовку требовалось размять ноги.

— Но это длинный разговор. Почему бы мальчику не провести воскресный день в кругу моей семьи? Там и поговорим…

— Вы серьезно?..

— У меня собственный дом под Нью-Йорком. Слышали о Лонг-Нэке? Чудесный уголок! Но, вижу, вы сомневаетесь…

Аллен покачал головой:

— У меня для этого есть основания. Известно ли вам, сколько беспокойства доставил нам этот мальчишка? Для вас он герой, а для меня — беглец. Как знать, не созрела ли в его хитрой голове новая авантюра!

— Мистер Аллен, но перед вами полицейский. Возможна ли более надежная охрана? Кроме того, я получил задание не только от своего начальства, но и от сына. Узнав историю русского мальчика, мой Юзек взял с меня слово, что я приеду не один. Они почти ровесники.

— А собака не доставит вам хлопот? — начал сдаваться Аллен.

— У нас тоже есть собака. Думаю, они поймут друг друга лучше, чем мы, люди. Да и порезвиться есть где.

Проснулось солнце — самый ранний гость. Оно зажглось, чтобы пройти свой полный круг. Наступает новый день, полный труда и забот. В эти минуты миллионы ньюйоркцев принимают душ, жарят бекон, успокаивают плачущих детей, садятся в автомобили, чтобы разъехаться по огромному городу.

Райли чисто выбрит. От него пахнет одеколоном и табаком. Мария сменила халат на серый деловой костюм.

— Завтрак уже готов, — говорит она.

— Я тоже почти готов. Вот только завяжу галстук.

— Можно, я помогу?

Ее пальцы легко и нежно касаются его подбородка и шеи. На Райли накатывает волна нежности. Сердце сладко щемит. Он берет ее руки в свои и целует каждый палец в отдельности.

— Какое счастье, что я тебя встретил.

— А я тебя знала еще раньше. До того, как мы встретились.

— Разве это возможно?

— Я читала о тебе.

— Что могли написать обо мне в России? Впрочем, несколько раз мое имя упоминалось в газетах Владивостока.

— Я не видела этих газет.

— Что же ты могла прочесть?

— Это было раньше, в Петрограде. Когда мы жили в пансионе. Мы не знали развлечений. Находились в замкнутом мире. Нам даже не показывали кино. Оставалось только чтение. Иногда мы, собравшись, читали вслух. Вместе переживали прочитанное. Но чаще сидели с книгой наедине. Нашими героями были принцы, рыцари, кавалеры… Они умеют ухаживать за дамой сердца, петь серенады, сражаться на дуэли… У каждой из моих подруг сложился свой образ, свой идеал.

— И что же дальше?

— Когда я увидела тебя, то сразу узнала. Вот он, мой герой!

— Мария, я не умею петь серенады. И никогда не держал в руке шпагу.

— Но ты наш защитник. Оберегаешь всю колонию. Рядом с тобой я чувствую себя так спокойно…

Райли не знал, что ответить. Слова Марии его смутили.

— Выйдем на балкон, — предложил он, — У нас еще есть время.

Неделя, как они в Нью-Йорке. Мария привыкла к девятнадцатому этажу. Она уже не боится высоты. Когда ты в объятиях любимого — ничего не страшно.

— Люблю утро, — говорит Райли. — Все дышит свежестью. Целый день впереди. И никакой усталости. И все же я устал.

— От чего, Райли?

— От неопределенности. Колония на подходе, а мы все еще не знаем адреса, где будут жить дети.

— Об этом заботится столько людей…

— Это-то и плохо. Я знаю вашу русскую пословицу «У семи нянек дитя без глазу». Здесь много ведомств и чиновников. Сколько уже кабинетов мы обошли с тобой за эту неделю, а дело не двигается с места.

— Не переживай, дорогой. Ведь все на нашей стороне, каждый хочет помочь детям. Но главное, с нами Господь. Он сверху видит все.

— Что именно?

— Я же сказала — все-все…

— И наш пароход?

— Он видит и мою сестру на палубе «Йоми Мару»… И улицы Петрограда… И нас с тобой на балконе… Здесь мы ближе не только к солнцу, но и к Всевышнему.

— А я думаю, Бог не над нами, а рядом с каждым из нас.

— И это верно, — согласилась Мария. — Он везде.

— Все знает и все видит?

— Ему все ведомо.

— А знает ли Он, когда закончится наше путешествие?

— Знает. Конечно, знает! — уверенно сказала Мария. — Бог нам помогает. С самого начала. Надо только молиться. А есть ли в Нью-Йорке русская церковь?

— Я знаю, где находится русский собор. Это девяносто седьмая улица, на Исте. Мы там обязательно побываем. Может, даже сегодня.

— Я этого очень хочу, Райли…

«Йоми Мару» на всех парах торопится к восточному побережью Америки. Готовясь к встрече с Нью-Йорком, девочки шьют наряды. Все меньше остается дней. А место для колонии не определено.