После любви - Виктория Платова

– Это его погубило? – спрашиваю я, делая ударениена «это».

– Вряд ли.

– Его погубила девка. – Слободан так неожиданновклинивается в разговор, что я вздрагиваю. – Дура, в которую он имелнеосторожность втюриться.

– Не стоит так, мальчик. – Алекс примирительнопохлопывает рукоятью пистолета по колену. – Дурой она не была. Простобеспечной девушкой, какими и положено быть девушкам. Ей было далеко до вас,Сашa. Но если бы на ее месте оказались вы – возможно, щенок Фрэнки был бы досих пор жив. А мы бы угодили за решетку.

– Жаль, что этого не произошло. – Даже впреддверии скорого конца я не могу удержаться от злой иронии. – Я бы судовольствием полюбовалась вашим лицом, располосованным тюремной клеткой.

– К счастью, все случилось по-другому и вам пришлосьлюбоваться располосованным горлом самонадеянного идиота, не помню уж, в какомчине он пребывал.

– Та еще была картина, – подхватываетСлободан. – Получилось красиво, хотя и пришлось повозиться.

– Так это ты убил его?

Напрочь забыв об Алексе, я поворачиваюсь в сторону серба.Яркие порочные губы, яркие порочные глаза, и как только я могла видеть в нихморские звезды? Тина, гниющие рыбьи потроха, ржавые жестянки, разложившиесямоллюски – вот и весь улов, который можно поднять со дна его зрачков.

– Ты удивлена? – Волчья улыбка, так хорошо мнезнакомая, снова сияет на лице серба. – Это было непросто – перерезать емугорло. Мне пришлось держаться за лезвие, чтобы не потревожить твои пальчики.

– Ты забежал вперед, Слободан, – мягко укоряетсвоего пса Алекс. – Нашей гостье, наверное, хочется выслушать всю историюцеликом?

– Гостье? Разве вы здесь хозяева?

– Запомнили, что я говорил вам о квартире? Вы все-такиумница, Сашa. Эту квартиру снимал Франсуа, а потом к нему переехала егодевушка. Кстати, ее и звали Мерседес Гарсия Торрес. Испанка из Нюрнберга.Ничего выдающегося, поверьте. Смазливая мордашка, не более.

Третья Мерседес. Третью мне не осилить, не потянуть. Длятого чтобы представить ее и ее жизнь с Фрэнки, необходимо время, которого нет.Теперь я понимаю это отчетливо:

нет. нет. нет.

– Она была большой любительницей шмоток, хотя и состепенью бакалавра, полученной в каком-то заштатном университете, у Слободананет и этого. Обожала розыгрыши, обожала переодевания, обожала путешествия.Бедолага Фрэнки, ему, наверное, приходилось несладко с такой подружкой.

– Откуда вы знаете?

– Несколько месяцев назад Слободан въехал в квартируниже этажом…

– Квартиру? – Слободан с негодованием хлопает себяпо ляжке. – Ты называешь квартирой эту дыру? Этот клоповник?

– Он переехал сюда и почти сразу подружился с этоймаленькой дурочкой Мерседес. Но настоящим дураком оказался сам Фрэнки, которыйпосвятил подружку в свои дела. Не во все, конечно, в какую-то их часть…

– И она все рассказала вашему ублюдку?

Я разочарована. Третья Мерседес оказалась самой худшей.

– Нет, конечно. Но она усиленно намекала, что ее пареньвыполняет какое-то важное секретное задание и что они собираются отбыть поэтому поводу в Марокко. Я тоже собирался в Марокко… Не к вам, Сашa…

– Не сомневаюсь. Все ваши разговоры о моем письме,которое так вас заинтересовало, – настоящая липа.

– Скажем, художественное преувеличение. Так вот, ясобирался в Марокко, на одну из сделок с далеко идущими последствиями, и ужезнал, что он пытается следить за мной. Ведь мои люди тоже следили за ним.

Наблюдающие за наблюдателями – так, кажется, называлась однаиз книг, менее интересная, чем никогда не читанная мною «Из Африки»,наблюдающие за наблюдателями – это почти манипуляция меньшинством, котороеманипулирует большинством.

– Нетрудно было сложить два и два, как вы думаете?

– А у нее всегда получается пять, – тут же сдаетменя Слободан.

– Это ничего не меняет. Вам интересно, Сашa?

– Нет.

– Тогда я позволю себе продолжить. Сделку, которую яготовил, пришлось отложить, хотя для этого моим человеком был специально куплендом в Эс-Суэйре. Чудесный городишко, кстати…

– Ваш человек – дядюшка Иса?

– О, я вижу вы успели подружиться. Он рассказывал мне,что остался доволен общением с вами. Но мы отвлеклись. Я отложил сделку исосредоточился на этом щенке. Он мешал мне, понимаете? Был как бельмо в глазу,как гвоздь в ботинке…

Представить Алекса с гвоздем, торчащим в ботинке за полторытысячи долларов, я не в состоянии.

– Все вышло замечательно. Вдохновение меня не покидало,оттого и план сложился быстро. А тут еще вы, Сашa. Я ведь очень понравился вам.

– Не очень.

– Бросьте. Вы сразу влюбились. А влюбленных женщинлегко просчитать. Вы не исключение, какой бы умной ни казались. Да, я попросилвас достать бритву специально. И сам не взял ее в руки тоже специально. Явытащил ее из шкафа, когда вы отправились разбираться с толстяком по поводудосок и затем, в подходящий момент, передал Слободану. И не явился на свиданиес вами. Тогда вы отправились на свидание сама. Вам важно было подцепитькакого-нибудь парня. Любого. Вы слишком много рассказали мне о себе, Сашa.Слишком. И то, что вас бросил ваш предыдущий любовник, и то, что вы боитесьтемноты и совершенно теряетесь в ней… Положительно, вас надо было выдумать.Второе предательство со стороны мужчины – это слишком, вот вы и оказались вэтом ресторанчике. Там, где мы завтракали. И где отирался Фрэнки.

– Он мог не подойти ко мне.

– Не мог. Он поссорился со своей дурочкой. В целяхдешевой конспирации они поселились в разных гостиницах и встретились днем.Чтобы расплеваться окончательно. Она сказала, что уходит к другому, несмотря нато, что ее теперь уже бывший бойфренд озабочен секретным правительственнымзаданием.

– К кому – к другому? – тупо спрашиваю я.

– Не догадываетесь? – Алекс кивает в сторонусерба. – К нему.

– Ко мне, – подтверждает тот. – Романтическаяпоездка в Марокко с девушкой, что может быть прекраснее?

Я не могу сосредоточиться, переводя взгляд с одного надругое отталкивающее, омерзительное лицо.

– Она еще появилась вечером в «Ла Скала» – Мерседес. Идаже лихо отплясывала там с какими-то французами… А потом ушла. Оставивищейку-неудачника в полном одиночестве.

DANGEROUSLY!

INFLAMMABLE!

EXPLOSIVE!

Барбарелла-Эммануэль, так напомнившая мне прекраснуюцыганку-танцовщицу; Барбарелла, отбрившая Жюля; Эммануэль, в упор не замечавшаяДжима. Я завидовала ей ровно две минуты: ее умению обходиться без сумочки длякоктейля, умению носить в ушах всякую дрянь с таким шиком, как будто этобриллианты.