Византия в эпоху иконоборчества - Алексей Величко

Теперь из всех соседей Римской империи лишь Болгарский хан Борис (852–889) однажды попытался начать войну с византийцами, полагая, что без труда сможет победить женщину на царском троне. Но и эту угрозу удалось нейтрализовать. Сохранился ответ св. Феодоры, носивший, без сомнения, легендарный характер. В духе древней правительницы амазонок царица ответила, что победа над женщиной не украсит правителя болгар, зато поражение перечеркнет его славу. Но скорее всего византийцы, по обыкновению, просто откупились от варваров, либо сыграли свою роль иные обстоятельства, нам уже неведомые.

Пользуясь затишьем на Востоке, византийское правительство решило предпринять превентивные меры безопасности против славян, густо населявших Пелопоннес. В 849 г. св. Феодора пригласила к себе протоспафария Феоктиста Вриенния, которому поручила обустройство на этих землях отдельной фемы. При помощи военных отрядов из Фракии и Македонии Вриеннию удалось покорить отдельные племена славян, обосновавшиеся вдоль горных хребтов Тайгета, и обязать их выплачивать Римской империи дань[735].

Почти все славянские племена, проживавшие в Греции, были поставлены под контроль византийской администрации, и среди них развернулась активная миссионерская деятельность со стороны греческих монахов. Эллинский элемент на самом полуострове значительно усилился с прибытием многих византийцев с островов Эгейского моря, спасающихся от арабов. И совокупно эти два обстоятельства сыграли на руку Константинополю. Постепенно славяне Балкан оказались полностью подчиненными византийскому правительству и эллинизировались[736].

К несчастью, за всеми государственными заботами св. Феодора не имела возможности уделять должного времени воспитанию сына. И мальчик вырос, окруженный взрослыми людьми, умевшими без труда играть на его пороках и недостатках, щедро приумножая их. Одним из главных действующих лиц, имевших почти неограниченное влияние на Михаила III, являлся брат царицы патриций Варда. Фактически он был главным воспитателем царевича. Умный, энергичный и честолюбивый человек, покровитель образования и искусства, Варда в глубине души желал царской власти. Для того чтобы привести свой замысел в исполнение, ему нужно было в первую очередь отодвинуть от управления государством остальных опекунов, затем сестру, а потом уже и самого Михаила III. И армянин с присущей ему последовательностью и хитростью принялся за реализацию своего плана.

Варда во всем потакал воспитаннику, прививая тому далеко не лучшие качества. Император часто проводил время в кругу развратных женщин и даже завел постоянную любовницу Евдокию Ингерину. Желая образумить сына, св. Феодора вмешалась и срочно женила того на добропорядочной девушке из аристократической семьи Евдокии Декаполите. Но для Михаила III это уже мало что значило: он по-прежнему проводил время с Евдокией Ингериной и откровенно игнорировал собственную жену[737]. Теперь, когда царь подрос, Варда решил сделать слабовольного, но упрямого Михаила III орудием своего плана.

Первым пал магистр Мануил, которого Варда стравил с первым министром Феоктистом. В какой-то словесной перепалке с евнухом Мануил был неосторожен в словах, и его обвинили в тяжком преступлении — оскорблении царя. Правда, обвинение впоследствии не подтвердилось, но бывшему опекуну пришлось срочно удалиться из дворца и поселиться в собственном доме. Оттуда он продолжал ежедневно являться во дворец для управления делами государства, но прежнее влияние почти полностью утратил.

Второй жертвой Варды стал сам Феоктист. В течение всех лет опекунства тот являлся самым близким и преданным царице человеком, обладавшим большими знаниями и опытом. О недостатках министрах было поведано выше. Теперь же самое время рассказать и о его несомненных достоинствах, как помощника царицы. Обладая способностями настоящего государственного мужа, Феоктист являлся хорошим исполнителем царской воли и сумел значительно приумножить государственную казну, не стеснив при этом население лишними налогами. Его не раз пытались отправить в отставку влиятельные враги, но он неизменно находил защиту в лице св. Феодоры[738].

Поэтому патриций не стал торопить события, прекрасно понимая, что упрямый и самовольный молодой император неизбежно вступит в противоречие с жестким евнухом; так и случилось. Однажды царь попросил возвести в высокий сан одного из своих друзей, с которым беспечно коротал время досуга. Однако неуступчивый Феоктист заявил Михаилу III, что это желание царя — блажь, и людей следует возвеличивать не по прихоти императора, а по заслугам.

Царь промолчал, но в его сердце родилась ненависть к евнуху, который не уважил императора. Теперь-то на сцену вышел сам Варда. Он постоянно находился рядом с Михаилом III и неизменно внушал тому мысли, будто управление Римским государством осуществляется плохо, а сам Феоктист тайно мечтает о захвате власти. Михаил III соглашался, но пока еще опасался недовольства своей матери, с которой Феоктист был чрезвычайно дружен. В конце концов царь и патриций решили убить Феоктиста, придумав план, в соответствии с которым царица не смогла бы помешать этому преступлению.

20 ноября 855 г., окончив разбирать государственные дела, Феоктист, по обыкновению, поехал в сторону одного из столичных районов под названием Лавсиак. Тут он увидел вооруженных людей и царя, делавшего ему знаки продвигаться вперед. Почувствовав опасность, Феоктист побежал в сторону Большого дворца, где находились его рабочие кабинеты. Но целая толпа воинов навалилась на него, а Варда, размахивая обнаженным мечом, поклялся убить всякого, кто попытается оказать помощь евнуху. Правда, и лишить Феоктиста жизни на месте никто не решился — таково было уважение к нему и боязнь вызвать гнев императрицы. Евнуха отвели в покои и взяли под арест. Но Варда настаивал на немедленном умерщвлении конкурента, и один из воинов, войдя в комнату, где лежал на кровати Феоктист, пронзил того мечом. Как рассказывают, узнав о смерти евнуха, Мануил произнес в адрес Варды: «На Феоктиста меч обнаживший, готовь себя к смерти с сегодняшнего дня»[739].

Весть о смерти товарища ее мужа и верного опекуна сына потрясла императрицу. С распущенными волосами, с глазами, полными слез, вбежала она в царский дворец и осы́пала ругательствами Михаила III и Варду. «Мерзкие и бесстыдные звери! Вот как ты, неблагодарное отродье, отплатил своему второму отцу?» — кричала она сыну. «А ты, — обернулась царица к брату, — завистливый и отвратительный демон, осквернил мою власть, которую я блюла незапятнанной и чистой!» Воздев руки к небу, императрица прокричала: «Не укроются ваши преступления от Бога, предаст Он вас обоих губительной смерти! Дай, Господи, увидеть возмездие за этого человека!»