Восьмой круг. Златовласка. Лед - Эд Макбейн

— Я пока ничего не думаю, — сказал Карелла. — Я только рассматриваю возможности.

И одна из возможностей, с запозданием пришло ему в голову, состояла в том, что мистер Тимоти Мур сам мог бы быть подозреваемым — как минимум в убийстве Салли Андерсон. Карелла давно уже знал, что примерно тридцать процентов убийств совершают родные и близкие жертв, а двадцать процентов в конце концов оказываются результатом любовных ссор. Тимоти Мур, по его собственному признанию, был любовником Салли Андерсон, и неважно, что он добровольно пришел в отделение. Даже в два отделения, строго говоря.

— Вообще-то, — сказал Мур, — единственное, что интересует Херба, это деньги. Салли могла бы плясать перед ним голой, и он заметил бы ее, только если бы она начала разбрасывать золотые монеты.

Карелла решил уцепиться за это.

— А стала бы она это делать?

— Делать что?

— Танцевать голой для Херба Готлиба. Или для кого-то еще.

— Это вопрос?

— Вопрос.

— Ответом будет «нет».

— Вы уверены?

— Абсолютно уверен.

— Никаких других мужчин или женщин в ее жизни?

— Никаких.

— Она говорила вам это?

— Ей не нужно было говорить. Я знал.

— А вы?

— Что я?

— Другие женщины у вас?

— Нет.

— Мужчины?

— Нет.

— Тогда значит, у вас с Салли все было серьезно, так?

— Да, довольно серьезно.

— Довольно серьезно — это насколько серьезно?

— Не понимаю, — сказал Мур.

— Чего не понимаете?

— Я пришел сюда, чтобы предложить…

— Да, и мы это очень ценим.

— А так не скажешь, — проворчал Мур. — О чем еще вы собираетесь спросить? Где я был прошлой ночью, когда Салли застрелили?

— Я не собирался этого спрашивать, мистер Мур, — сказал Карелла. — Вы уже сказали нам, что были дома, занимались.

— А вы именно дома занимались? — уточнил Мейер.

— Не собирались спрашивать, да? Я был дома.

— Всю ночь?

— Ну, началось…

— Вы были ее бойфрендом, — ровным голосом произнес Мейер.

— И это означает, что я ее убил? — сказал Мур.

— Похоже, вы сами задаете вопросы и сами на них отвечаете, — заметил Мейер. — Вы были дома всю ночь?

— Всю ночь.

— Кто-то был с вами?

— Не совсем.

— Что значит не совсем? Либо кто-то был с вами, либо вы были одни. Вы были один?

— Я был один. Но я раз пять или шесть звонил приятелю.

— По поводу?

— Мы обсуждали материал. Советовались.

— Он тоже студент-медик? Приятель, которому вы звонили?

— Да.

— Его имя?

— Карл Лоуб.

— Где он живет?

— В Квотер.

— Вы знаете его адрес?

— Нет. Но уверен, он есть в телефонной книге.

— В какое время вы ему звонили?

— Да всю ночь почти.

— А в полночь?

— Не помню.

— Он звонил вам в какое-либо время прошлой ночи?

— Несколько раз.

— Когда в последний раз вы с ним говорили?

— Прямо перед тем, как пошел спать. Я сначала звонил Салли, пытался…

— Вы звонили ей до этого?

— Да, периодически.

— Прошлой ночью я имею в виду.

— Да, прошлой ночью. Звонил несколько раз.

— Вы беспокоились, что ее нет дома?

— Нет.

— Почему? Когда вы звонили в последний раз?

— Примерно в три утра. Прямо перед тем, как в последний раз позвонил Карлу.

— И она не отвечала?

— Не отвечала.

— И вы не забеспокоились? Три утра, а она не подходит к телефону…

— Мы говорим об артистах театра, — сказал Мур. — Они — ночные жители. Три утра для них рано. И потом она знала, что я занимаюсь. Я решил, что она куда-нибудь пошла.

— Она говорила вам, что куда-то планирует идти?

— Нет, не говорила.

— Когда вы снова позвонили?

— Больше не звонил. Я услышал… когда проснулся, я включил радио и я… я… услышал… услышал…

Внезапно он закрыл лицо руками и начал всхлипывать.

Карелла подумал, что они обошлись с ним слишком жестоко. Мейер думал то же самое. Но зачем он сюда пришел? Мейер гадал о том же. И почему студент-медик выказал незнание того, какого рода свидетельства могут быть обнаружены при исследовании личных вещей Салли? Разве студентам на медицинских факультетах не рассказывают о следах крови? Или спермы? Или о соскобе подногтевого содержимого? Или человеческих волосах? И о прочих образцах биологического материала, который может в дальнейшем обеспечить идентификацию преступника?

Мур продолжал плакать, закрывшись ладонями.

— Вы в порядке? — спросил Карелла.

Мур неловко залез в задний карман за платком, откинув полу пальто. Из правого кармана пиджака свисал стетоскоп. Мур достал платок, высморкался и вытер глаза.

— Я любил ее, — сказал он.

Детективы не нашлись, что ответить.

— И она любила меня, — добавил он.

Детективы молчали.

— Я знаю, вы научены рассматривать все версии. Но я не имею отношения к убийству. Я пришел сюда, потому что хотел помочь — и точка. Вы бы лучше шли искать того сукина сына, который это сделал, вместо того чтобы…

— Я сожалею, мистер Мур, — сказал Карелла.

— Да уж, конечно, — проворчал Мур. Он положил платок обратно в карман и посмотрел на часы на стене. Потом встал и начал застегивать пальто. — Мне надо идти. Вы найдете мой номер в записной книжке Салли, можете застать меня дома вечером и ночью. Днем я в университете.

— Мы благодарны вам за помощь, — сказал Мейер.

— Конечно, — сказал Мур. Он повернулся и вышел из отделения.

Детективы посмотрели друг на друга.

— Ну, что скажешь? — спросил Карелла.

— О твоей идее или о ее исполнении?

— Я знаю, я засыпался, но как идея?

— Неплоха.

— Я и правда искал третьего лишнего…

— Я понял. Только наоборот, да?