От межколониальных конфликтов к битве империй. Англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII - начале XVIII в. - Юрий Акимов

Предложения Водрёя, доставленные в Бостон в конце ноября 1705 г., были отвергнуты Палатой представителей Массачусетса, которая негативно отнеслась к идее заключения договора с французами. Однако сам Дадли был склонен продолжать переговоры или, точнее, игру в переговоры дальше и даже написал письмо Корнбери, которое, правда, так и не было отправлено.[1087] В начале 1706 г. он снова отправил в Квебек Джона Шелдена с письмом, в котором пытался убедить Водрёя, что заинтересован в продолжении контактов.

Однако губернатор Новой Франции уже хорошо понял тактику своего партнера по переговорам. В донесении Поншартрену он отмечал, что письмо Дадли было туманным и из него следовало только то, что губернатор Массачусетса хочет лишь выиграть время. Поэтому Водрёй, по его собственным словам, принял решение действовать таким образом: «поскольку срок, который я установил в своем ответе на его [Дадли. — Ю. А.] предложения, вышел, я позволил многим небольшим группам наших дикарей возобновить войну в его владениях, чтобы принудить его согласиться; и я убежден, Монсеньер, что это будет иметь хороший эффект, так как люди в окрестностях Бостона, на которых падает вся тяжесть войны, совершенно желают (как мне сообщили наши пленные, которые вернулись оттуда), чтобы их губернатор принял мои предложения, и я льщу себя надеждой, что Вы их найдете соответствующими вашим намерениям, службе Его Величества и выгоде этой колонии и в особенности Акадии».[1088] В начале весны «малая война» против Новой Англии была возобновлена; правда, в течение 1706-1707 гг. французы не предпринимали крупных набегов, ограничиваясь лишь небольшими диверсиями, основную роль в которых играли индейцы.

В то же время контакты между Новой Францией и Новой Англией продолжались. В начале 1706 г. наконец было принято решение произвести обмен пленными (очевидно, определенную роль здесь сыграло давление общественного мнения обеих колоний). Летом 1706 г. этот долгожданный процесс начался. Он проходил в несколько приемов и был завершен только к концу октября, когда последние французы, остававшиеся в Бостоне, были доставлены в Квебек, а английские пленные отправлены в Массачусетс. Кроме того, власти Новой Франции продолжали надеяться на то, что Дадли все-таки, может быть, пойдет на заключение договора о нейтралитете. В частности, в своем ответном послании, отправленном в Бостон в начале лета 1706 г., Водрёй заявлял, что он ждет реакции других английских колоний на его предложения.[1089]

Иллюзии на сей счет окончательно развеялись в Квебеке к концу 1706 г., когда там было получено очередное послание Дадли, в котором тот сообщил, что «он находит его [договор. — Ю. А.] слишком обременительным и что он не может склонить других губернаторов его принять, как это было предусмотрено в упомянутом договоре». По этому поводу Водрёй писал в Париж, что он и интендант Родо «не сомневались, что господин Дадли, губернатор Новой Англии, не имел ни малейшего желания заключать сей договор». Говоря о предложенном им варианте, руководители Новой Франции заявляли, что они «вовсе не уверены в том, что при таких условиях возможен мир, ибо сьёр Дадли нашел бы возможность развязать войну в этой стране с помощью других губернаторов, которые ему не подчинены» и для которых договор не был бы обязательным.[1090]

В тот момент, когда переговоры между колониями о заключении перемирия уже были прекращены, в Квебек пришла очередная депеша из Версаля, где содержалось высочайшее одобрение проекта соглашения, составленного Водрёем, и разрешение губернатору Новой Франции подписать его при условии, что при этом не пострадает «слава короля и честь нации». В этом послании также подчеркивалось, что соглашение обязательно должно охватывать все английские и французские колонии на континенте (включая Ньюфаундленд), а также то, что в нем непременно должно было быть оговорено, что всякая торговля между подданными двух держав строго запрещается.[1091]

Очевидно, Ж. де Поншартрен не был абсолютно уверен в том, что колониям удастся прийти к соглашению. В этом же письме он предписывал властям Новой Франции «в случае, если договор о нейтралитете не будет заключен и если сьёр де Сюберказ [губернатор Акадии. — Ю. А.] найдет средство предпринять что-либо против английских поселений на берегу Бостона, Его Величество желает, чтобы вы оказали ему помощь, которую он попросит, и в которой он может нуждаться».[1092]

Следует отметить, что поведение администрации Новой Франции в ходе переговоров с Массачусетсом вызвало определенные нарекания со стороны министра. Прежде всего, это касалось пребывания в Квебеке английского корабля. Поншартрен с недоверием отнесся к информации о болезни Куртманша, которая показалась ему «вызывающей подозрения». С его точки зрения это был лишь предлог для того, чтобы переправить в Новую Францию английские товары.[1093] Впоследствии министр сделал замечание Водрёю за то, что в результате его действий англичане получили возможность собрать информацию о состоянии колонии. Он писал: «…было бы также желательно, чтобы господин Дадли не отправлял бы к Вам своего сына визиты подобного рода совсем не годятся, так как служат только для того, чтобы выяснить слабые места колонии». Поншартрен также подчеркнул, что в случае продолжения переговоров следует соблюдать максимум предосторожности.[1094]

Впрочем, продолжение переговоров последовало не скоро. Бостон в очередной раз решил попытать счастья на поле брани.

Летом 1706 г. в Массачусетсе разгорелся крупный скандал. Достоянием гласности стали коммерческие связи группы бостонских торговцев с французами из Пор-Руайяля, куда в обмен на меха они поставляли европейские товары, в том числе порох и ножи. Дело было не только в том, что их деятельность противоречила актам парламента Великобритании, запретившего всякую торговлю с Францией и другими «врагами Ее Величества». Совет колонии и многие ее жители были возмущены тем, что их соотечественники «вкладывают в руки варваров и язычников ножи, которыми те перерезают глотки их женам и детям».[1095] Среди этих торговцев был Семюэл Ветч, а также еще ряд близких губернатору лиц. Недругам Дадли это дало повод подозревать и его самого в связях с французами и симпатиях к ним.[1096] В ход пошли разговоры о том, что якобы в 1704 г. губернатор специально запретил Черчу нападать на Пор-Руайяль.[1097]