История тайных обществ, союзов и орденов. - Георг Шустер

Вейсгаупт, пытавшийся развить и оформить основную идею иллюминатства, постепенно пришел к воззрениям, далеко опередившим цели господствующей немецкой моральной философии. Он создавал утопические мечты о всеобщей свободе и равенстве. Но в эти неведомые области Книгге по самой природе своей не хотел и не мог последовать за мастером. Он предпочел совсем выйти из ордена. Письма и документы, полученные им от Вейсгаупта, и другие, опубликование которых было бы для некоторых в высшей степени неудобным, он уничтожил — черта великодушия и благородства, которая сделала бы странного, поверхностного просветителя более близким нашему сердцу, если бы мы не знали, что он оставил поле битвы как раз в тот момент, когда лемуры принялись рыть иллюминатству могилу.

С этого времени Книгге отказался от всякого дальнейшего участия в тайных обществах. Тем не менее вскоре после того он принял деятельное участие в Немецком союзе, но, когда положение и здесь показалось ему опасным, беззастенчиво отрицал свою причастность к нему.

Упрек в себялюбивой осторожности не будет поэтому слишком суровым для человека, никогда не выказывавшего характера, для человека, который был филантропом только по отношению к своей собственной персоне, который сделался франкмасоном только из честолюбия и любопытства, а впоследствии никогда не был «фанатично предан иллюминатству, никогда не был служителем идеи».

Поход против иллюминатства начался в 1783 г. Книгопродавец Штробль в Мюнхене добивался приема в орден, но был отвергнут. Раздраженный нанесенным ему оскорблением, он поднял шум. Затем историк Вестенридер, серьезный, глубоко нравственный человек, сделавшийся иллюминатом под именем Пифагора, обвинил союз в себялюбии и недостатке патриотизма, в то время как каноник Данцер горько жаловался на преследования со стороны иллюминатов. Насколько эти голоса встретили общественное сочувствие, осталось неизвестным. Известно лишь, что многие уважаемые члены внезапно отказались от своей принадлежности к ордену. Среди них был и «заслуженный» Утцшнейдер Хоткаммеррат, и секретарь герцогини Марии — Анны Баварской, аббат Реннер, профессор Грюнбергер, священник Косандей, поэт Цаупзерть и другие.

Они делали самые страшные разоблачения, говорили об изменнических замыслах иллюминатов и тому подобных ужасных вещах. Это не осталось без последствий. Уже давно иллюминаты были шипом в глазу иезуитов и розенкрейцеров, господствовавших при дворе. 22 июня 1784 г. курфюрст издал указ, запрещавший всякие тайные общества. Франкмасоны и иллюминаты немедленно закрыли свои храмы. Они готовы были даже открыть все бумаги ордена и публично требовали, чтобы трусливые клеветники подтвердили свое обвинение. Но вместо того всемогущий патер Франк и его достойный помощник Крейтмайер издали 2 марта 1735 г. от имени курфюрста второй указ о запрещении тайных обществ.

Несмотря на то, что иллюминаты беспрекословно подчинились Высочайшему повелению, несколько человек из' их самых горячих сторонников были привлечены к ответственности. Первой жертвой пал глава ордена. 11 февраля 1785 г. Вейсгаупт как «высокомерный и дерзкий глава ложи» был лишен профессорской кафедры, присужден к публичному покаянию и лишен права защиты.

Чтобы не быть вздернутым в награду за свой труд на виселице, как он выразился в одном письме, он, воспользовавшись темной ночью, бежал из Ингольштадта, а когда было прослежено его местопребывание и в Регенсбурге, совсем покинул страну. Сильно опасавшийся за свою жизнь курфюрст передал на суд тайной следственной комиссии дело Утцшнейдера с товарищем. Показание этих важнейших свидетелей представляет такое позорное сплетение лжи, низости и ненависти, что читатель отворачивается от него с содроганием. Кажется, будто переносишься в эпоху инквизиции и процессов ведьм, когда узнаешь, что иллюминаты уже потому казались следователям подозрительными, что они рекомендовали для чтения старые языческие книги, то есть старых классиков; когда читаешь, что их клеймили и карали как богохульников, если они неосторожно выражались о паломничествах или ели мясо в постные дни.

На основании собранного таким путем материала на несчастных иллюминатов была спущена презренная свора сыщиков и доносчиков и обещаны награды за розыск заговорщиков. Началась общая травля. Уличенный в принадлежности к ордену или упрятывался ночною порою в тюрьму, или без формального процесса изгонялся из страны — судьба, постигшая советника Цвака, профессора Боадера, маркиза фон Констанцо, гофрата Гертеля и других. Иногда, впрочем, Священный трибунал все же внимал голосу человеколюбия. По крайней мере, влиятельные графы фон Папленгейм и Гольштейн очень скоро были освобождены от преследования. Безуспешно молили обвиненные о справедливости, указывая на явную ложь и противоречия свидетелей, напрасно предлагали они противоположные доказательства. Обыск, произведенный 11 и 12 октября 1786 г. в квартире Цвака в его отсутствие, дал целую кучу документов, которые вскоре после того были опубликованы и разосланы всем европейским правительствам, с целью восстановить их против ордена. Но ни одна страна не нашла уместным принять предложение Баварии.

И все же смертный час братства пробил. Чего не Добились баварские фанатики, то сделала французская революция. То обстоятельство, что два таких влиятельных и уважаемых иллюмината, как Боде и майор фон

Буше, отправились в 1788 г. в Париж, дало повод к смехотворному обвинению, будто немецкие иллюминаты — отцы французских якобинцев. Как ни нелепо было это обвинение, тем не менее страх, обуявший тогда всю Европу под впечатлением ужасов, происходивших в Париже, создал для него сонмы легковерных поборников. И еще в 1798 г. клеветнические толки дали Робинзону и аббату Баруэлю материал для объемистых сочинений.

Мемуары ландграфа Карла Гессенского (1866) совершенно ясно свидетельствуют, что этот благочестивый мистагог перенес на невинные мечты иллюминатов о будущем впечатления, полученные им позднее от событий французской революции.

Орден иллюминатов исчез из общественной жизни, но когда именно — неизвестно. Его последние следы теряются в 1790 г. Но он не погиб. Неоднократные попытки приспособить его к изменившимся обстоятельствам времени не имели сначала успеха. Недоставало нужных для этого сил. Наконец, в 1880 г. в Мюнхен съехалось несколько франкмасонских мастеров с намерением воскресить иллюминатство.

Но лишь в 1896 г. Энгельсу удалось наново организовать дело Вейсгаупта, дать ему прочное устройство и вдохнуть в него новую жизнь. Союз, бывший тайным при деспотическом строе, преобразился под влиянием более свободного режима настоящего времени в свободное, открытое общество, имеющее последователей не только в Германии и Австро — Венгрии, но и во Франции, России и Америке. Правление ордена находится в Дрездене.

Вейсгаупт сам признался, что свое общество он организовал на основании устава и деспотических форм управления Ордена иезуитов. Многие из его постановлений были бессмысленны и неразумны, но им руководили добрые намерения, и это не подлежит сомнению.

Во «всеобщих постановлениях ордена» Вейсгаупт подробно останавливается на задачах своего общества. «Для успокоения как кандидатов, так и действительных членов этого союза и для предупреждения всяких неосновательных предположений и сомнений орден прежде всего заявляет, что он не имеет целью никаких деяний, которые послужили бы во вред государству, религии или добрым нравам, и не поощряет к таковым своих членов. Все его намерения и труды сводятся лишь к тому, чтобы возбудить в человеке интерес к улучшению и совершенствованию его нравственности, чтобы воспитать в нем человечные и общественные инстинкты, воспрепятствовать выполнению дурных намерений, защитить угнетенное, страждущее юношество от несправедливости, оказать поддержку достойным и сделать всеобщими большей частью остающиеся еще сокровенными человеческие познания. Ведь истинная цель ордена: он сам ни к чему более и не стремится. Отдельные пункты требуют взаимной поддержки простоты, верной дружбы, стремления к внутреннему и внешнему совершенству, любви к человечеству, добродетели и честности, от одаренных членов — распространения искусств и наук, далее уверенности, домовитости, довольства своим положением, почтения к старости, к высшим, не государственным должностным лицам, дружбы и любви к собратьям, вежливости и сострадания по отношению ко всем людям, усердия и стойкости в деле, качеств, свойственных хорошим отцам, мужьям и хозяевам».