Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

Воодушевленный папским посланием, германский император Фридрих II также объявил штедингов вне закона. Ради их уничтожения взялись за оружие епископы Ратцебурга, Любека, Оснабрюка, Мюнстера и Миндена, к которым присоединились герцог Брабантский, графы Голландский, Клевеский, Маркский, Ольденбургский, Эгмондский, Дистский и многие другие могущественные дворяне. Вскоре была сформирована сорокатысячная армия, выступившая под командованием герцога Брабантского в земли штедингов. Последние решительно поднялись на борьбу за свободу и само свое существование, но смогли выставить против превосходящих сил противника лишь одиннадцать тысяч мужчин, способных держать оружие. Они сражались отчаянно, но тщетно. Восемь тысяч их погибло на поле брани; был истреблен целый народ; разъяренные завоеватели рыскали по побежденной стране, убивали женщин, детей и стариков, угоняли скот, сжигали леса и дома и разоряли захваченные земли.

Столь же абсурдным, но действенным было обвинение, выдвинутое против тамплиеров в 1307 году, когда они стали неугодны монархам и высшим церковным сановникам христианского мира. Своими богатством, влиянием, гордостью и дерзостью они нажили себе массу врагов; против них шли в ход самые разные обвинения, но их не удавалось ниспровергнуть до тех пор, пока против них не было выдвинуто обвинение в колдовстве. Оно достигло своей цели, и тамплиеры были уничтожены. Их обвиняли в том, что они продали души дьяволу и отправляют все адские ритуалы шабаша ведьм. Заявляли, что они, принимая в орден новичка, заставляют его отказываться от спасения души и проклинать Иисуса Христа; что затем они принуждают его участвовать во множестве богомерзких обрядов, целовать вышестоящих рыцарей в щеку, пупок и зад и трижды плевать на распятие; что всем членам ордена запрещается вступать в связь с женщинами, но разрешается безудержно предаваться всем видам содомского греха; что, если по несчастливой случайности тамплиер нарушает сей запрет и рождается ребенок, все члены ордена собираются вместе и бросают младенца друг другу, как волан, пока он не испустит дух; что после этого они поджаривают тельце на медленном огне и смазывают вытопленным из него жиром волосы и бороду большого идола, символизирующего дьявола. Утверждали также, что в случае смерти рыцаря-храмовника его труп сжигают и смешивают пепел с вином, которое дают выпить всем членам ордена. Филипп IV Красивый, который, по всей вероятности, придумал бóльшую часть этих обвинений, стремясь утолить свою неукротимую ненависть к ордену, издал указ о немедленном аресте всех тамплиеров в своих владениях. Позднее папа принял сторону короля Франции, заклеймив орден почти с той же горячностью, и по всей Европе тамплиеры были брошены в тюрьмы, а их движимость и недвижимость конфискованы. Сотни их во время пытки на дыбе сознавались даже в самых нелепых из приписываемых им преступлений, что усиливало направленный против них народный гнев и радость их врагов. Правда, когда их снимали с дыбы, они отрицали все ранее сделанные признания; но это обстоятельство лишь подогревало массовое возмущение и расценивалось как еще одно преступление. Оно усугубляло тяжесть предыдущих обвинений, и их сразу же приговаривали к костру как упорствующих в ереси. Пятьдесят девять этих несчастных были сожжены на медленном огне на одном из полей в пригороде Парижа. Они до самого последнего момента отстаивали свою невиновность и отвергали помилование в обмен на признание вины. Подобные действа устраивались и в провинциях; и в течение четырех лет едва ли был месяц, когда не происходила казнь одного или нескольких храмовников. В конце концов в 1313 году разыгрался последний акт этой трагедии: были сожжены великий магистр Жак де Моле и его соратник Жоффруа де Шарне, приор[501] Нормандии. Невозможно вообразить злодеяние более зверское и равно позорное как для монарха, положившего ему начало, и папы, его поддержавшего, так и для их современников, не воспрепятствовавших чудовищной несправедливости. Сознание того, что злоба немногих смогла породить подобное обвинение, унизительна для тех, кто желает ближним добра, но еще более унизителен тот факт, что миллионы людей приняли клевету за чистую монету.

Следующий из наиболее пресловутых случаев обвинения политического противника в колдовстве – расправа над Жанной д’Арк. Примеров подобного преследования, когда такое обвинение стало оправданием политической или религиозной ненависти, можно привести еще много. Тем не менее лучше сразу перейти к рассмотрению буллы папы Иннокентия – своего рода факела, воспламенившего длинную вереницу аналогичных актов и имевшего ужасные последствия для христианского мира. Нужно, однако, проследить события тех нескольких лет, что предшествовали ее появлению, чтобы лучше понять мотивы, побудившие церковь обнародовать этот страшный документ.

В конце XIV и начале XV веков в разных частях Европы было сожжено множество осужденных за ведовство. Естественным результатом жестоких гонений на ведьм явился рост числа добровольно называвших себя таковыми. Те находившиеся под страхом наказания обвиняемые, которые имели порочный и злобный нрав, хотели обладать приписываемой им силой, чтобы отомстить обвинителям, и выдавали желаемое за действительное. До нас дошли многочисленные сообщения о полубезумных персонах, обнаруженных за бормотанием заклинаний, посредством которых они, как считалось, вызывали дьявола. Если уж и религия и закон видели в этом состав преступления, то неудивительно, что люди, слабые умом и сильные воображением, особенно нервического склада, мнили себя наделенными теми ужасными способностями, о которых говорили все кому не лень. Их, убежденных в своей виновности не меньше окружающих, казнили без промедления.

По мере нагнетания массовой истерии католическое духовенство старалось приписать занятия колдовством тем религиозным сектам, зачинателям Реформации, которые к тому времени стали представлять угрозу церкви. Если обвинение в ереси не могло гарантировать их уничтожение, то обвинение в колдовстве и ведовстве всегда достигало цели. В 1459 году его жертвой пало братство вальденсов[502] в Аррасе, члены которого по ночам особым образом поклонялись Богу в безлюдных местах. В городе ходили слухи, что в пустынной глуши, где они собираются, им является дьявол в человеческом образе и зачитывает из большой книги свои законы и указы, которым все они обещают повиноваться; что затем он раздает им деньги и еду, дабы обязать их ему служить, после чего они предаются всевозможным непристойностям. На основании этих слухов в Аррасе были схвачены и заключены в тюрьму несколько зажиточных горожан и дряхлых слабоумных старух. В ход, естественно, была пущена дыба – надежное средство заставить обвиняемых признаться во всем. Монстреле[503] в своей хронике пишет, что их пытали до тех пор, пока некоторые из них не признали себя виновными по всем пунктам и не добавили, что видели на своих ночных сборищах многих высокопоставленных особ – прелатов, сеньоров, бальи[504] и мэров городов, имена которых следователи сами ранее им назвали. Некоторых из оговоренных таким образом бросили в узилище и подвергли столь ужасным пыткам, что эти несчастные, презрев здравый смысл ради избавления от нестерпимой боли, также признались в полночных встречах с дьяволом, которому они поклялись верно служить. После этих признаний суд вынес свой приговор. Неимущих старух, как обычно в таких случаях, повесили и сожгли на рыночной площади; более состоятельные «преступники» избежали наказания, уплатив крупные суммы денег. Вскоре после этого стало известно, что разбирательство было проведено с вопиющими нарушениями процессуальных норм, а у судей были мотивы для личной мести многим более влиятельным, нежели они сами, персонам из числа обвиняемых. Впоследствии парижский парламент объявил приговор незаконным, а судей – преступниками, но его arret[505] был вынесен слишком поздно, чтобы помочь тем, кто заплатил штраф, или покарать официальных лиц, совершивших должностное преступление, поскольку с тех пор прошло уже тридцать два года.