М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

достичь полной свободы! Слабейший имеет шанс обрести то, чего сильнейший лишил сам себя!

– М-м-м… – Максуд растёр ладонями лицо и, не отнимая их, помассировал глаза. – Всё будто сон какой-то… И то ли жизнь эта – сон, то ли ты, Сошедший, со своими рассказами… То ли множество снов смешалось в общую кучу… Где реальность? Не отыскать!

– Запутанность происходит оттого, что дух твой спит – тут ты почти в самую точку попал! Но это не беда. И во сне можно проснуться и осознать, что спишь, – и использовать это осознание для того, чтобы подготовить себя к истинному пробуждению. Каким бы ни был человек – пусть даже и спящим духом! – если целеустремлённость безупречна, то даже мир не устоит перед намерением его изменить!

– М-м-да-а-а… – протяжно выдохнул Максуд.

Бинеш почесал в затылке, взъерошив волосы.

– Всё же… так сложно…

– Вы просто устали, – иСошедший-с-Небес кивнул в подтверждение своих слов. – Необходимо время, чтобы информация усвоилась, тогда появится понимание. И новые вопросы, – он улыбнулся. – Такой вот менетекел.

Он глянул в океан, туда, где небо и вода смыкались, образуя едва угадываемую линию, и словно тень скользнула по лицу, затуманив взгляд и стерев улыбку. Что-то чужое, незнакомое проявилось в чертах Сошедшего-с-Небес. Всего мгновение – и он снова стал самим собой: глаза прищурились, край губ дёрнулся скрытой усмешкой…

Максуд безошибочно определил, что какая-то идея пришла в голову Фанису: подобное выражение на его лице он видел не раз, и всегда результатом этой потаённой усмешки являлся новый урок или приключение. Однако, безропотно следуя за своим вожаком и ввязываясь вместе с ним в очередную авантюру, Максуд далеко не всегда ухватывал смысл ведущих его поводыряидей. И цели, которые тот преследовал, до сих пор оставались в тени…

– Пожалуй, чтобы отвлечься, – произнёс Сошедший-с-Небес так, будто говорил о незначительном пустяке, – я расскажу вам сказку. Под названием… э-э… «Царь-пастух». Она несложна, и смысл её неглубок… но чего, в конце концов, требовать от сказки, как не отдыха и развлечения?

Максуд всё ещё хмурился и вздыхал, а Бинешподпёр рукой подбородок и приготовился слушать, с интересом глядя на Фаниса.

– Давным-давно (хотя, быть может, и совсем недавно, но так далеко, что, добравшись в те места, всё равно минуло бы немало времени) жил и царствовал повелитель обширной страны, монарх, звавшийся (по праву ли, или волей льстивых придворных – не так уж и важно) Величайшим из владык. И вот как-то раз Величайший из владык и его Первый советник, выпив вина, завели разговор о том, насколько сложное дело – управление государством. Приводя свои мысли на этот счёт, Первый советник произнёс такие слова: «О, Величайший из владык! По моему скромному мнению, правитель, в своих заботах о подданных, подобен пастуху, радеющему о стаде…» Собственно говоря, монарх и не думал оспаривать саму мысль, однако ему не понравилось сравнение его, Величайшего из владык, чьи предки испокон веков царствовали над землями и народами, с грязным безродным козопасом, и, слово за слово, задетый за живое и разгорячённый ангельской росой самодержец заявил, что пастух не только не сможет управлять государством, но даже дня не проведёт во дворце, не опозорившись, зато сам Величайший из владык играючи справится с нехитрым времяпрепровождением козопаса. «Если пастух сумеет совладать с обязанностями правителя, то я готов сделать его своим советником», – со смехом подвёл итогзахмелевший монарх. – «Твоё слово – закон, о Величайший! – склонился пред своим повелителем Первый советник. – Однако как посмотрят подданные Вашего величия на то, что их властитель пасёт коз? Хм-м… Впрочем, я знаю мага, редкого искусника, который способен поменять местами души любых двух людей, и тогда внешне каждый останется на своём месте! Ну что ж, самое сложное решено, мой господин, маг у нас есть, а уж за пастухом-тодело не станет: их достаточно в царстве твоём».

Величайший из владык спохватился было, что повёл себя весьма неосмотрительно с обещанием, и хотел отказаться, но отступить от своего слова означало для него прослыть взбалмошным и недалёким пустословом, и он вынужден был оставить всё идти как идёт.

Сказано – сделано. Маг провёл ритуал (три дня срока определил он силе заклятья, по истечении которого души вернутся на положенные им места), и душа Величайшего из владык переместилась в тело пастуха, а душа пастуха заняла место в теле царственной особы. Козопас хотел было напоследок дать несколько советов монарху, но тот даже взглядом не удостоил бедняка: он не желал марать руки ни о посох, ни о хворостину, и считал ниже своего достоинства даже глядеть на безродного голодранца, а ужтем более – слушать его наставления. Довольно уже было того, что какой-то смерд пользуется его телом – телом Величайшего из владык!

И вот что случилось дальше. Первый советник увёл пастуха во дворец, а Величайший из владык в облике простолюдина остался один перед стадом коз, которое пора было гнать на пастбище, и пёс пастуха, лохматый и грязный, как горный дэв, крутился возле ног, требуя внимания и пищи, – Величайший брезгливо пнул его ногой и швырнулвдобавок вслед убегающей дворняге камень. Но как же поступить с отарой? Недолго думая, Величайший из владык властным тоном повелел козам идти пастись, и те, испугавшись то ли громкого голоса, то ли непривычного поведения своего опекуна, прыснули кто куда. Величайший же, решив, что животные последовали его приказу, уселся отдыхать в тени дерева, где вскоре и сморил его сон.

Проснувшись, Величайший из владык увидел, что наступил вечер и стаду пора бы явиться обратно – однако лишь три козы с козлёнком ходили неподалёку. Когда Величайший, грозно сдвинув брови, приказал им пойти, собрать и немедленно привести остальных, разбежались и они.

Делать нечего, Величайший из владык отправился разыскивать доверенный ему скот, но сколько нибродил по окрестностям, не повстречал больше ни одной козы. Ночь он протрясся от холода и страха, забившись под обломок скалы (немудрено: жизнь его прошла в царской роскоши, где малейшая прихоть самодержца тут же исполнялась, но никогда он не оставался брошен совершенно один в столь диких, подобно этому, местах!), а утром снова двинулся на розыски. Он проходил весь день, а к вечеру, поняв тщетность своих усилий, повернул было обратно, однако с ужасом понял, что заблудился. В панике Величайший из владык заметался не разбирая пути, лишь теряя последние силы и ещё более ухудшая своё положение. Всю следующую ночь он не сомкнул глаз: прислушивался к шорохам в темноте и бросался на каждый звук, похожий на человеческие шаги, но тут же шарахался от теней,