Знак расставания - Лиз Райан

— Мать! Ты же не собираешься жить одна? В твоем возрасте? — спросила Эран.

— В моем возрасте? Мне всего пятьдесят шесть! — заявила Молли.

Эран прищурилась. Молли всегда устраивала целую историю из своего возраста — одевалась и вела себя как пожилая женщина, пока все не поверили, что она и есть старуха.

— И куда ты собираешься переезжать? — спросила Эран.

— В Америку, — сказала Молли.

— В Америку? Я думала, ты собираешься куда-то поблизости перебраться, — растерялась Эран.

— Я не имела в виду «поблизости». Я имею в виду Флориду. Там… там погода лучше, — сказала Молли.

Погода? Но Шер говорила, что мать постоянно жалуется на погоду, буквально каждый час, и на насекомых, на еду, на этих цветных, пока Шер не предупредила ее, что если Молли не перестанет обзывать негров, то может попасть под суд за расизм.

— Ты… ты собираешься жить с Шер? — спросила Эран.

— И с этими ее детками? Нет, не собираюсь. Я подумала о своем собственном домике. Может быть, ты мне поможешь, раз уж твой певец так процветает? — спросила Молли.

Ну, Эран ей поможет, естественно. Она даже ничего своему певцу не скажет, просто воспользуется отчислениями от продаж «Реквиема». Эран рассказывала Молли об этом, но ее быстро одернули. Рок-музыка не могла иметь ничего общего с реквиемом, это было святотатство, и Молли не хотела и слушать об этом. Так что Эран даже не стала объяснять, что реквием посвящен Конору и Дерси.

Но тут был более серьезный вопрос. Эран не сказала бы, что смертельно расстроилась из-за отъезда Молли в Америку. Но Эран беспокоилась за нее. Несмотря на свой цинизм, Молли была потрясающе наивна, она могла быть даже в чем-то опасна для себя самой за границей — с таким ограниченным сознанием, будучи человеком неискушенным, абсолютно лишенным чувства юмора. Шер не могла бы приглядывать за Молли целыми днями.

— Я помогу, если ты действительно хочешь переехать, но я думаю, что тебе надо еще раз все хорошо взвесить, — сказала Эран.

— Зачем? Ну правда, что меня здесь удерживает? Ко мне даже никто не заходит в гости. Уж лучше я буду греться на солнышке, — буркнула Молли.

В этом было зерно правды. Кроме обязательных визитов ее детей, мало кто навещал Молли. За все годы работы в вязальной группе она так и не подружилась ни с кем. И хотя шестеро из десяти ее братьев и сестер по-прежнему жили в Ирландии, никто из них к Молли не приезжал. Несмотря ни на что, Эран была очень удивлена таким радикальным решением своей матери — покинуть деревню, где все было такое знакомое и надежное. Единственное, что, по ее словам, нравилось Молли в Америке, это были молитвенные собрания, которые проходили в местной церкви.

Так поэтому у нее такой уверенный тон, руки решительно скрещены на груди, вся поза выражает исключение дальнейших обсуждений? Вспомнив о высоком уровне преступности во Флориде, Эран с тревогой смотрела на мать.

— Ну, если ты так уверена… и все же, я считаю, что тебе надо как следует все взвесить, — сказала Эран.

— Я во всем уверена. Я продам дом, и оставь меня в покое! Я могу прожить на страховку и, может быть, даже найду себе работенку, — заворчала Молли.

Эран знала, что у матери были и другие деньги: крупную сумму вдове отвалил Пэдди Клафферти, хотя трагедия случилась не на его судне.

— Какую работу? — спросила Эран.

— Откуда я знаю? На месте разберусь. — И Молли махнула рукой.

Так и получилось. Молли продала дом и через три месяца эмигрировала в Америку. Тем же летом Бен записал свой хит номер один. «Атлантик реквием» оказался в чарте на пятом месте, а на следующей неделе вышел на первое место, где оставался до середины июля. Они пышно отметили день рождения Бена — ему исполнилось двадцать восемь. Эран даже не ожидала, какое удовольствие ей доставит работать с ним вместе в студии.

— Я хочу это повторить. Ты можешь написать еще композиции с партией для гобоя? — спросила она.

Бен посмотрел на нее серьезно.

— Да, только при условии, если ты готова выступать со мной на сцене, — ответил он.

O-о! Чем больше Эран думала об этом, тем больше убеждалась, что рок-концерты — не для нее. Один — нормально, так, для развлечения. Но на постоянной основе — нет! Она гораздо более счастлива была дома со своими стихами или помогая Бену разбираться с костюмами и гримом.

Кроме того, был еще фэн-клуб, где Эран два раза в неделю работала по утрам, и общественная группа, к которой она присоединилась, чтобы помогать искать работу бездомным. Многие из тех, кто спали на улицах, очень хотели оттуда убраться, и среди них было немало ирландцев. Холли Митчелл тоже этим занималась. У Холли очень хорошо получалось разыскивать новые рабочие места, убеждать хозяев, писать поручительские письма. Тринадцатилетнему Оливеру порой приходилось уступать свою кровать приезжим и перебираться к себе в палатку в саду, пока мама разбиралась со своими «перелетными утками». Олли был страстный поклонник Бена, ему легко доставались автографы, которые он продавал своим завидующим друзьям.

— Скоро им предстоит собирать разные предметы, — заметил как-то Бен, подписывая очередную пачку автографов.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Олли.

— Через два года мне будет уже тридцать. Поскольку у меня уже есть хит, ставший номером один, я могу расслабиться и начать подумывать о том, чтобы заканчивать карьеру рок-музыканта, — сказал Бен.

— Но Джейк думает, что твоя следующая песня тоже может попасть на вершину чарта! А как же твоя публика, которую ты любишь? — спросил Олли.

Бен послал воздушный поцелуй в никуда.

— Прощайте, мои любимые! Если только вы не готовы перейти в волшебный мир классической музыки.

Значит, он не забыл слова Эран, сказанные несколько лет назад. Но неужели в самом деле — опера? После потери Эмери Бен эмоционально повзрослел, но Эран не была уверена, готов ли он к этому шагу.

— Ну, не сразу. Но если я займусь музыкой для кинофильмов, для мюзиклов, то в девяностые я смогу подступиться и к опере. Возможно, сначала к рок-опере, а потом к настоящей, — сказал Бен.

— А ты не будешь тосковать по своим фанатам? — спросила Эран.

— Да. Мне их будет не хватать. Но вряд ли они захотят видеть, как я, прихрамывая, буду в свои восемьдесят шесть взбираться на сцену… пора подумать, как уйти, изящно поклонившись, — ответил Бен.

И он посмотрел на Эран, слегка задумавшись. Эран положила руку ему на плечо.

— Ну что ж, давай позаботимся, чтобы ты в полной мере насладился оставшимися тебе разгульными годами. И получим еще несколько золотых дисков, которые украсят эту стену.

Похоже было, что «Атлантик Реквием» станет платиновым диском. Его успех поразил всех. Эран даже слышала, что он может получить награду Ивара Новелло за свою оригинальность.