📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеЛазарит. Тень меча - Симона Вилар

Лазарит. Тень меча - Симона Вилар

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 134 135 136 137 138 139 140 141 142 ... 176
Перейти на страницу:

Но уходить было поздно — позади уже слышались громкие мужские голоса, и дамы поспешили приветствовать возвращавшихся с совета королей и вельмож.

Мужчин было около дюжины — короли Ричард, Филипп и Гвидо, епископы Бове, Солсбери и Пизы, маркиз Монферратский и другие. Конрад тут же расположился на подушках подле супруги и склонился, ласково целуя ее руки. А молодой и пригожий Генрих Шампанский, проходя мимо, лукаво подмигнул Изабелле, и та не удержалась, чтобы не вернуть графу игривый взгляд.

Прелаты и вельможи рассаживались кто в европейских креслах с высокими спинками, кто на низкой софе или среди диванных подушек. Гвидо и его брат Амори чувствовали себя совершенно непринужденно в восточной обстановке, зато герцог бургундский Гуго лишь с сожалением крякнул, когда епископ Бове успел занять единственное остававшееся свободным кресло под пальмой. Герцог мрачно отказался от предложенного пажом прохладительного и, побродив среди столиков с яствами, опустился на софу, прикидывая, как распорядиться собственными ногами, чтобы это не выглядело нелепо. Неподалеку он заметил укрывшуюся за пальмой красавицу Джоанну де Ринель. Та бросила на него всего один взгляд и отвернулась, но герцогу почудилось, что он с его ростом и богатырской комплекцией выглядит в глазах прелестной дамы смешным на своем кургузом седалище. Он даже позавидовал Леопольду Австрийскому, который без всяких церемоний развалился на львиной шкуре, придвинул поближе блюдо с холодной бараниной и принялся поглощать ее, вытирая жирные руки о гриву распростертого под ним царя зверей.

Присутствовавшие здесь же магистры орденов умудрялись сохранять достоинство, даже восседая среди шелковых подушек, и лишь маршал храмовников Уильям де Шампер остался стоять на террасе, облокотившись на балюстраду. Любимец Ричарда менестрель Блондель уже сидел у ног своего господина, наигрывая на лютне легкую плавную мелодию.

Ричард Львиное Сердце старался казаться веселым и приветливым. Он нежно поцеловал руку королевы, раскланялся с дамами и пригласил гостей отведать угощение. При этом он благодушно посмеивался и шутил. Тем не менее было очевидно, что хворь еще не вполне покинула его: король осунулся, под его глазами лежали свинцовые тени, движениям не хватало легкости. Вдохновение, всегда окрылявшее его в минуты опасности, ушло, а сейчас, пока длились изнурительные переговоры с султаном, с каждым днем у короля становилось все больше забот.

Несмотря на то что в Акре находилось несколько вельмож, считавших себя предводителями крестоносцев, именно Ричарду довелось решать самые насущные задачи — как разместить в городе и за его стенами столь многочисленное войско, как содержать и охранять две с половиной тысячи пленных сарацин, выкуп за которых должен был основательно пополнить казну королей. Сверх того ему приходилось договариваться о поставках продовольствия с Кипра и за все платить из собственного кармана, ибо король Филипп заявил, что его походная казна совершенно пуста.

Не менее важно было занять людей делом. Ибо при такой массе вооруженных людей, не знающих, куда приложить свои силы, неминуемо должны были начаться бесчинства — ссоры между самими крестоносцами и стычки с местным населением. По приказу Ричарда рядовых воинов направили на восстановление разрушенных укреплений Акры — и эту работу опять же оплачивал он. Желающих получать жалованье нашлось немало, в городе мало-помалу оживали разрушенные кварталы, а стены и башни крепости росли заново, как на дрожжах. В гавань начали заходить купеческие корабли, зашумели городские рынки.

Но вся эта видимость порядка и благополучия держалась одним — железной волей короля Ричарда. И если в походе воинов кормит война, то теперь армия была вынуждена бездействовать до тех пор, пока не наступит срок передачи выкупа за пленных — начало августа. Достаточно времени, чтобы отдохнуть от битв, привести в порядок оружие и доспехи, подлечить раненых и больных.

А между тем внутренних проблем у крестоносного воинства было не меньше, чем внешних. Ричарду приходилось отстаивать права короля Гвидо на трон, подтверждать права подозрительного Конрада на наследование короны Иерусалима, препятствовать едва не состоявшемуся поединку Конрада с коннетаблем Амори де Лузиньяном, который подозревал маркиза в сговоре с сарацинами, ибо тот подозрительно быстро столковался с эмирами о сдаче города. Ему даже пришлось принести извинения Леопольду Австрийскому, пригрозившему, что после публичного унижения, которому его подверг Ричард, он покинет Акру вместе со всеми своими людьми. Не так уж их много было у Леопольда, но этот поступок мог послужить примером для других.

И вот теперь, когда король Англии, поправ свою гордость, сумел заставить австрийского герцога остаться в Палестине, Филипп Французский внезапно объявляет, что состояние здоровья больше не позволяет ему находиться в Святой земле!

Ричард надеялся, что это всего лишь уловка. Просто Филиппу нужна очередная денежная подачка. Поэтому он сдержался, не вспылил и не стал напоминать союзнику об их клятве отвоевать Иерусалим. Клятве, свидетелями которой был весь христианский мир. Но король Франции не из тех, на кого можно давить, следовательно, придется быть любезным и предупредительным.

— Будьте добры к нашим дорогим гостям, любезные дамы! — с улыбкой заговорил Ричард. — И пусть ваша красота развеет грусть славного короля Филиппа — правителя и полководца, который знает, что для истинного рыцаря нет чести выше, чем проявить доблесть, когда на него взирают столь прекрасные очи.

Королева Беренгария, Иоанна Плантагенет, Изабелла Иерусалимская и Дева Кипра окружили Капетинга, осыпая его любезностями. Перед монархом словно сам собой возник столик, уставленный яствами — долмадес с бараниной в виноградных листьях, слоеные пирожки с рубленой курятиной, приправленной перцем, сахаром и корицей, на блюде под хрустальным колпаком покоился круг белого сыра с душистыми травами. Филипп — истинный француз, не мысливший трапезы без сыра, — собственноручно отрезал изрядный ломоть и принялся жевать, запивая его легким светлым вином из высокого бокала. Он улыбался, слушая дамский щебет, а его собеседницы изо всех сил делали вид, что их нисколько не удивляют перемены, которые произвела болезнь в облике французского монарха.

Король Филипп исхудал, кожа его лица бугрилась от недавно сошедших гнойников и болячек, он начисто лишился бровей, а волосы, некогда столь легкие и кудрявые, так поредели, что макушка оголилась почти полностью. Даже роскошный филигранный венец, усыпанный изумрудами и розовым жемчугом, не мог этого скрыть. Тем не менее король держался с дамами игриво и даже выпросил у Иоанны Сицилийской поцелуй.

Это было вполне в куртуазном духе, однако Пиона все же вопросительно взглянула на брата. Ричард едва заметно кивнул, продолжая улыбаться, и она позволила Филиппу обнять и поцеловать себя.

— Ах, милая Пиона! — вздохнул Капетинг, снова усаживаясь. — Когда-то я мечтал, что в один прекрасный день объявлю на весь свет о нашей любви. Но теперь мне остается лишь сокрушаться и сожалеть. Должно быть, только воздух милой родины исцелит меня от злой тоски.

— Жар доброй схватки тоже неплохое лекарство от этого недуга, не так ли, Филипп? — весело откликнулся английский король. — И когда наши знамена снова взовьются над башнями Священного Града… Кстати, милые дамы! Не поможете ли вы мне убедить этого упрямца присоединиться к обету, который я надеюсь получить от всех предводителей крестоносных воинств: они должны поклясться провести в Святой земле три года — именно столько необходимо для окончательной победы над врагами Христовой веры. И уж, по крайней мере, не возвращаться домой до тех пор, пока Иерусалим не будет отвоеван у Саладина!

1 ... 134 135 136 137 138 139 140 141 142 ... 176
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?