Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт

Начиная с XVI столетия в Европу привозили небольшие drupa[269] в форме кокосовых орехов, содержащие миндальные зерна, а семена в треугольной деревянистой оболочке. Последние я видел на довольно несовершенной гравюре Клюзия. Этот ботаник называет их Almendras del Peru, возможно потому, что их, как очень редкие плоды, доставляли на Верхний Мараньон, а оттуда через Кордильеры в Кито и Перу.

В Novus Orbis Яна Лаэта, где я обнаружил первые сведения о коровьем дереве, содержится также описание и очень точное изображение семени Bertholletia Humb. et Bonpl. Лаэт называет это дерево тотоке и упоминает о drupa величиной с человеческую голову, содержащей миндальные семена. Плоды такие тяжелые, говорит он, что дикари никогда не решаются войти в лес, не прикрыв голову и плечи щитом из очень твердого дерева.

Индейцам из Эсмеральды такие щиты неизвестны, но и они говорили нам об опасности, которой подвергаются люди, когда плоды созревают и падают с высоты 50–60 футов. В Португалии и Англии треугольные семена Juvia продают под туманным названием каштаны (Castanas) или орехи из Бразилии и с Амазонки, и долгое время полагали, что, подобно плоду Pekea [Caryocar L.], они растут по отдельности на черенках.

Жители Гран-Пара последнее столетие довольно оживленно торгуют ими. Они отправляют их либо непосредственно в Европу, либо в Кайенну, где их называют тука. Знаменитый ботаник Корреа де Серра говорил нам, что Bertholletia Humb. et Bonpl. встречается в изобилии в лесах по соседству с Макапой, близ устья Амазонки, что там она носит название капукая и что местные жители собирают ее плоды, как и плоды Lecythis Loefl., чтобы выжимать из них масло.

Груз плодов Juvia, захваченный капером в 1807 году и привезенный в Гавр, был использован для той же цели.

Дерево, дающее бразильские каштаны, обычно бывает диаметром всего в 2–3 фута, но в высоту достигает 100–120 футов. По внешнему виду оно не похоже ни на Mammea L., ни на Chrysophyllum cainito L., ни на многие другие тропические деревья, у которых ветви (как у лавровых в умеренном поясе) поднимаются почти прямо к небу. У Bertholletia ветви широко раскинутые, очень длинные, почти голые у основания, а у верхушек покрытые близко сидящими пучками листьев.

Вследствие такого расположения полукожистых, снизу слегка серебристых листьев длиной свыше двух футов ветки клонятся к земле, как это происходит со стрелами (вайями) пальм. Мы не видели цветения этого величественного дерева. Цветы появляются на нем на пятнадцатом году жизни, начиная с конца марта и до начала апреля. Плоды созревают к концу мая; на некоторых деревьях они сохраняются до августа.

Так как плоды бывают величиной с голову ребенка, нередко диаметром в 12–13 дюймов, то, падая с верхушки дерева, они производят очень сильный грохот. Я не знаю зрелища, способного привести в большее восхищение органическими силами в равноденственной области, нежели большие деревянистые околоплодники, например плод приморской кокосовой пальмы (Lodoicea Comm. ex Jaume) из числа однодольных и плоды Bertholletia и Lecythis Loefl. среди двудольных.

В нашем климате только тыквенные дают за несколько месяцев плоды необычайного размера, но эти плоды мясистые и сочные. В тропиках на Bertholletia меньше чем за 50–60 дней образуется плод, деревянистая оболочка которого имеет полдюйма в толщину и который с трудом можно распилить самыми острыми инструментами.

Великий натуралист[270] уже отметил, что древесина плодов обычно отличается такой твердостью, какой никогда не достигает древесина ствола. В плоде Bertholletia мы находим зачатки четырех семенных гнезд; иногда я насчитывал их до пяти. У семян две совершенно ясно различимые оболочки, и это обстоятельство делает строение плода более сложным, чем у Lecythis Loefl., Pekea (или Caryocar L.) и у Saouvari.

Первая оболочка костяная или деревянистая, треугольная, бугорчатая на наружной поверхности и цвета корицы. 4–5, иногда 8 таких треугольных орехов прикреплены к центральной перегородке. Со временем отделившись от нее, они свободно движутся по большому шарообразному околоплоднику.

Обезьяны-капуцины (Simia chiropotes) очень любят бразильские каштаны; одного только шума, производимого семенами, когда трясут упавший с дерева плод, достаточно, чтобы возбудить до предела аппетит этих животных. Чаще всего в одном плоде я находил не больше 15–22 семян.

Вторая оболочка миндальных зерен перепончатая и желтовато-бурая. На вкус они исключительно приятны, пока свежие; однако масло, содержащееся в них в большом количестве и делающее их столь полезными для хозяйственных нужд, быстро горкнет. На Верхнем Ориноко из-за недостатка продовольствия нам часто приходилось есть помногу этих орехов, и мы никогда не ощущали никаких неприятных последствий.

Верхушка шарообразного плода Bertholletia имеет отверстие, но не растрескивается; верхний, расширяющийся конец столбика образует (по Кунту) нечто вроде внутренней крышечки, как в плоде Lecythis Loefl., но сама по себе она не раскрывается. Многие семена вследствие разложения содержащегося в семядолях масла теряют способность к прорастанию, прежде чем в период дождей деревянистая оболочка плода раскроется в результате гниения.

На берегах Нижнего Ориноко широко распространена басня, будто обезьяны-капуцины и Cacajao (Simia chiropotes и Simia melanocephala) становятся в круг и бьют камнем по плодам, пока им не удастся их раскрыть и извлечь треугольные семена.

Это представляется невероятным вследствие исключительной твердости и толщины оболочки плода. Возможно, кто-нибудь и видел, как обезьяны катали плоды Bertholletia; но хотя в них есть отверстие, к которому прилегает верхний конец столбика, все же природа не дала обезьянам столь же легкого способа раскрывать деревянистую оболочку Juvia, каким они пользуются для снятия крышечки Lecythis Loefl., называемой в миссиях крышечка обезьяньего кокосового ореха[271].

По словам нескольких вполне достойных доверия индейцев, только мелким грызунам, в особенности агути (Acuri и Lapa)[272], благодаря строению зубов и непостижимому упорству, с каким они добиваются цели при своей разрушительной работе, удается продырявить плод Bertholletia. Как только треугольные семена высыпаются на землю, сбегаются все лесные звери; обезьяны, манавири, белки, Cavia, попугаи и ара оспаривают друг у друга добычу.

Они все достаточно сильны, чтобы разбить деревянистую оболочку; они извлекают содержимое и уносят его на верхушку дерева. «У них тоже праздник», – говорили индейцы, возвращавшиеся со сбора; и, слушая их жалобы на животных, вы чувствуете, что они считают себя единственными законными хозяевами леса.